–Погоди, – Овсов задумчиво уставился на застиранно-голубые простыни, – тележка, и правда, стоит неудобно для проходящих людей. Но не в этом дело…
–Здравствуйте, – из соседнего номера появилось знакомое лицо горничной, – Вы снова к нам? А вчера разве не Ваш сотрудник приходил? Такой толстый, важный, всех мошенниками называл и обещал посадить в тюрьму к Новому году.
–Возможно, наш.
–Брал у меня объяснение и всё спрашивал, нет ли у меня лишних подушек.
–Почему Вы ему не подарили?
–Так это он для себя просил? – женщина приоткрыла рот чуть больше, чем следовало и стало казаться, что она собирается офицеров милиции укусить, – а я думала, хочет меня за руку поймать. Он со всеми так строго себя вёл…
–Сможете ответить на парочку вопросов?
–Ещё вопросы? Сначала Вы, потом этот толстый, затем опять Вы. А завтра ещё кто-нибудь что-нибудь захочет узнать. И что, всем отвечать? Это же не я их убила, в конце концов.
–Если бы не Вы нашли трупы, то никто бы Вам и слова не сказал.
–Я занималась своей работой.
–А мы занимаемся своей работой, – раздражённым голосом влез в разговор Феликс.
–Что ж делать, – вздохнула горничная, – спрашивайте.
–В то утро, когда нашли убитых, было ли что-нибудь, связанное с цифрой четыре?
–В каком смысле?
–Четыре стакана, – ехидно пояснил Феликс, – четыре тележки, четыре простыни…
–Да ничего страшного, – женщина отмахнулась от сотрудников, как от надоедливых насекомых, – я уже провела своё расследование.
–Какое расследование? – челюсть Овсова отвисла.
–У меня откуда-то появилось четыре лишних простыни, – тон горничной стал снисходительным, – а потом я всё разузнала: они не лишние, общее количество сходится с тем, что лежит на складе. Так, что всё нормально, можете не беспокоиться.
–Мы не беспокоимся за Ваши простыни, – Феликс досадливо поморщился, – у нас своих трупов хватает.
–Подожди, Феликс, – Дмитрий повернулся к горничной, – когда Вы обнаружили лишние простыни?
–Так вечером в тот день, когда этих нашла, – горничная указала рукой на триста двадцать пятый номер, – они точно в этот день появились, потому что я всё постельное бельё пересчитываю каждый вечер. Должно быть двенадцать штук простыней, а оказалось шестнадцать.
–Включая с кровью?
–Да, – сглотнув, ответила горничная.
–Поменялись этажами, – судя по выражению лица, Феликс не шутил, а пытался выстроить версию по образцу Дмитриевой с вагонами.
–Подожди, Феликс, помолчи, – Овсов потрогал пальцами чистые простыни и взглянул на горничную, – Вы тогда мне сказали, что сначала зашли в ванную комнату, поменяли полотенца. А простыней там не было? Четырёх лишних простыней?
–Ой, – женщина схватилась за сердце и опёрлась локтями на ручку тележки, голос её задрожал, – были.
–В комнату дежурной, – скомандовал Овсов, засунул папку подмышку, подхватил горничную и указал Феликсу на тележку, чтобы он убрал её с прохода.
–Ей плохо? – дежурная также была незнакомой, но рефлекс со стаканом холодной воды оказался прежним.
–Спасибо, – горничная сделал пару глотков, и отдала стакан, – это из милиции. Да, Вы правы, я взяла и полотенца и простыни. Они там кучей лежали.
–И Вы не знаете, чьи это простыни?
–Понятия не имею.
–Наберите мне номер администратора внизу, – Овсов указал на телефон внутренней связи, приткнувшийся на углу столика.
–Пожалуйста, – через пару секунд дежурная подала Дмитрию трубку.
–Здравствуйте, это говорит капитан милиции Овсов, из УВД. Я расследую убийство, которое произошло у вас недавно.
–Так вчера уже арестовали убийцу. Или это не он? – на том конце провода понизили голос, – Ещё кого-то будете арестовывать?
–Пока не знаю, но срочно нужна информация.
–Да, да, конечно. Что Вы хотели?
–Мне нужно знать, кто в течение последней недели просил четыре дополнительные простыни. Я нахожусь в комнате дежурной по третьему этажу, пожалуйста, перезвоните сюда.
–Хорошо.
Ждать пришлось недолго, не более пяти минут.
–Это администратор.
–Да, я слушаю.
–Я поговорила с остальными девушками и одна вспомнила, что пришёл мужчина, искал номер, чтобы побыть в тишине. Их четверо друзей и они хотели уединения, насколько это возможно. Для этого расспросил обо всех четырёхместных номерах, свободных и занятых. Расспрашивал даже о тех, кто живёт в других номерах. Мол, чтобы знать, что за соседи будут по этажу. После заселения они купили ещё четыре комплекта постельного белья.
–Так в какой номер они заселились?
–Триста двадцать семь.
–Спасибо, – Овсов положил трубку. Он отлично помнил, что в этом номере краска была повсюду, в том числе и красная, – Где сейчас художники?
–А они уехали через полчаса после вашего отъезда, – ответила горничная, – помню, ещё сказали, что в этом месте творить больше невозможно. Аура отрицательная. Наши девочки над ними потом долго смеялись, хоть это и нехорошо.
–Скажите, у одного из них не оттопыривалась губа, – Овсов задвинул язык в правый верхний угол рта, – вот так.
–Нет, – одновременно ответили обе женщины.
–Вы уверены?
–Да, из-за бород и усов вообще ничего не было видно – дежурная поднесла указательный палец к верхней губе, – но зато у одного из них правый ус всё время торчал в разные стороны. То вверх, то вниз.
–В триста двадцать седьмом номере сейчас кто-нибудь проживает?
–Никого нет.
–После художников его убирали?
–А как же, – возмутилась горничная, – каждый день.
–Что оттуда выносили?
–Только грязное бельё и мусор.
–Мусор мелкий?
–Что Вы имеете в виду? – глаза обеих женщин округлились.
–Павел, – Дмитрий набрал номер телефона экспертов, – надо будет сфотографировать пол и стены комнаты в нашей любимой гостинице.
–Зачем?
–Снимок покажет кровь, если её плохо вытерли?
–Да, абсолютно точно. Какой номер?
–Триста двадцать седьмой.
–Сегодня вечером заеду, предупреди людей в гостинице.
–Хорошо, – Дмитрий развернулся к дежурной по этажу, – вечером подойдёт наш сотрудник, откроете ему номер художников, он сфотографирует то, что сочтёт нужным.
–Конечно, – любопытство обеих женщин прорисовывалось на их лицах таким вопросительным знаком, что Овсов понял: они не только распахнут двери всех мало-мальски приглянувшихся номеров третьего этажа, но и сами выступят в роли фотомоделей, натурщиц, любых мировых звёзд областного уровня.
