Почему стреляли в меня? Что я сделал? Овсов принялся вспоминать всё, что успел натворить за последние два дня. Выпил с Юриком и Феликсом, в кино сходил с Алиной, совещание с Новиковым провёл. Ну, не из Ижевска же приехали его убирать бывшие командиры химиков. Расстроились, что я их раскусил? Бред.
Неужели сегодняшнее совещание в прокуратуре таким страшным эхом грохнуло по судьбе Дмитрия? Но Прахов на дурака явно не смахивает, не будет он болтать лишнего. Или всё-таки шепнул словечко самому преданному и самому надёжному другу? А тот, как водится, и есть информатор Дагера? Ведь кто всё время твердит, что он твой самый лучший друг? Тот, кто тебя предаёт. Настоящему другу и в голову не приходит доказывать на словах свою искренность. Он и так настоящий. На деле, не на словах.
А что это значит для меня? Что Феликс является пособником Дагера? На первый взгляд абсолютно нелепейшая мысль. А на второй? Ведь у Яблокова очень удобная позиция: вроде, как и занят поисками убийц, а на самом деле ничего не делает, я-то знаю. И информацию своему наркотическому боссу можно сливать не всю, а кусочками. Для конспирации. Ведь если стреляют в меня, но не в Новикова, то на Феликса, как на пособника покушения, никто не подумает. Яблоков знает, что убирать надо только нас двоих вместе. Убили меня одного, милого ловеласа никто и не заподозрит. Нет оснований. А спустя парочку дней, когда Александра Валерьевича найдут с разбитой головой на ступеньках собственного дома, то на Яблокова уже и некому будет указать пальцем.
Овсов повернул направо, оставалось проехать две улицы. Пришлось притормозить, дорогу перебегала группа подгулявшей молодёжи. Кто-то размахивал руками, кто-то пытался петь, высокая девушка с длинными чёрными волосами и в коротенькой жёлтой юбке, смеясь, сгоняла своих друзей и подруг на тротуар, словно умелый пастух выводил разбредающуюся отару на водопой.
Если Юрик сегодня не попытается хоть что-то у меня выведать, значит, его предупредил Феликс. Значит, они заодно. Дмитрий тут же поморщился, как от резкой зубной боли. Что за бред я несу? Ни одна душа, кроме Феликса, не знает об этом алкогольном плане. Если о нём узнает третье лицо, то только Яблоков и мог его разболтать. А это для оперуполномоченного уголовного розыска линейного отдела равносильно приговору. Только сумасшедший может так ошибиться.
Овсову стало по-настоящему грустно. Никто Дагера, в связи с убийствами в гостинице «Волшебный маяк» и поезде, не искал, и искать не собирался. И, даже если бы этого кровавого бандита смогли бы поймать в обозримом будущем, то доказать его причастность к восьми трупам практически невозможно. А это означало, что сидеть Алялину за свою несдержанность придётся в любом случае, независимо от суда и следствия.
Стоп, тогда получается, что Гулин абсолютно прав. Прав с точки зрения руководства карательного органа. Если найти и посадить настоящих убийц нереально, то следует хотя бы отчитаться о раскрытии преступления. Значит, у него действительно фантастический оперативный нюх, который он привёз с собой из Владивостока, значит, он понимал, что, возможно, милиция имеет дело с организованной преступностью и решал проблему максимально осторожно.
Возможно, даже, Валентин Петрович предполагал, что в меня могут стрелять и пытался оградить от этих смертельных последствий. Почему прямо не сказал об этом? Дмитрий усмехнулся, вообще-то, работа такая, что здесь предупреждать не имеет смысла, сам должен быть готов к любой неприятности. На то ты и сотрудник милиции.
Старший оперуполномоченный уголовного розыска вздохнул: люди ведь в этом бардаке не виноваты, настоящих убийц искать всё равно надо. Одними галочками о стопроцентной раскрываемости всех преступлений не отделаешься. Надо ещё и работать.
Жигули остановились под вывеской «Пивной магазин». Из дверей выпорхнули две молодые женщины и, негромко переговариваясь, принялись разгонять каблучками тишину Цветочной улицы, удаляясь в глубину пастельных оттенков.
Овсов достал сотовый телефон и отправил Яблокову короткое слово «Вхожу», затем отключил телефон и засунул в левый карман брюк, немного подумал, вытащил аппарат связи и спрятал его в бардачке автомобиля. Закрыл дверцы Жигулей и положил ключи в правый карман брюк.
–Дмитрий Юрьевич, заходите, – радостно воскликнул хозяин, выбегая из недр питейного заведения, – а я только что своих продавщиц выпроводил, нечего им глазеть на наши посиделки.
–Да, да, – мрачно подтвердил Овсов, запахиваясь в серый плащ, – нечего.
Юрик быстро провернул два раза ключ во входной двери, оставив его в замочной скважине, задвинул массивный засов и указал на левую часть зала, заставленную рядами прижатых друг к другу столиков. Дмитрий обогнул места ежедневных возлияний, подошёл к заветной двери, распахнул её и вошёл в небольшую комнату. Тот же деревянный лакированный стол, те же три маленьких диванчика, и тот же отличный вид на дверь гостиницы «Волшебный маяк».
Правда, теперь поверхность стола покрывала клеёнчатая скатерть, расчерченная на коричневые и фиолетовые квадраты. Геометрические фигуры прятались под тарелками с очищенной пелядью, воблой, нарезанными огурцами и помидорами, двумя гранеными стаканами, корзинкой с ломтями белого хлеба, солонкой и перечницей. Отдельно стояла прозрачная пластиковая бутылка с неизвестной жидкостью и запотевшими боками.
Дмитрий сглотнул, желудок начал немедленно выделять соки в предвкушении долгожданной еды. Справа от капитана милиции проскочил Юрик, принеся тарелку с нарезанной колбасой и пачку нежно-розовых салфеток.
–Сейчас, сейчас, Вы присаживайтесь, – хозяин опять убежал и через минуту вернулся, водрузив на коричневый квадрат огромный пучок укропа вперемешку с зелёным луком и петрушкой, – зелень под краном промыл и оставил, чтобы вода стекла.
Между тоненькими побегами и листиками полезных трав ещё сочились прозрачные капельки, нарушая маленькими округлыми разводами строгие границы равносторонних прямоугольников.
Дмитрий подобрал полы плаща и, запахнувшись, плюхнулся на диванчик.
–Да Вы снимите верхнюю одежду, здесь тепло.
–Что-то знобит.
–Понял, – Юрик быстренько откупорил пластиковую бутылку и заполнил стаканы на две трети, – чтобы никогда не замерзать, не болеть, не бояться, в общем, чтобы не трясло.
–Согласен, – усмехнулся Овсов, быстро выпил холодную обжигающую жидкость и закусил наспех сделанным бутербродом, – и чтобы в нас не стреляли, как сегодня вечером.
–А, – Юрик поперхнулся и закашлялся, – да Вы что, Дмитрий Юрьевич, нельзя же сообщать прямо так, в лоб.
–Как «в лоб»? – хрустнул огурцом Овсов и ощутил разливающееся по организму тепло.
–Я же за Вас переживаю, – глаза бизнесмена удивлённо расширились и принялись недоверчиво искать на лице собеседника следы лукавого обмана, – что случилось?
–Стреляли в меня пару часов назад, – вздохнул Дмитрий и взялся за помидор, – да промахнулись благодаря счастливой случайности.
–Это из-за химиков, про которых Вы рассказывали? – тихо уточнил Юрик.
