–Это же запись.
–Тихо ты, – левый локоть Овсова больно впился в грудь старшего лейтенанта, – клип идёт тридцать пять секунд ровно, двадцать две на ворота и снова тридцать пять на зловещую птичку.
Они развернулись и вышли на улицу, неторопливо подошли к молочным Жигулям и уселись на передние сиденья.
–Пластиковую бутылку из-под пива ты куда дел? – задумчиво уточнил Дмитрий.
–Выбросил в урну, когда ходил мыть стаканы.
–Молодец, – всё также задумчиво подтвердил правильность решения старшего лейтенанта Овсов, – а ведь кроме Речушкина этого сделать никто не смог бы.
–Чего этого? – удивился Феликс, – Найти урну для мусора?
–Заменить прямую трансляцию парочкой видеороликов.
–Почему ты так уверен в Речушкине?
–Я не уверен, но в и милиции не так много идиотов, способных глупо и нагло влепить видеозапись в лицо людям, которые профессионально занимаются круглосуточным наблюдением.
–Но ведь они всей толпой не заметили одну и ту же ворону!
–Почему ты так решил?
–Поднялся бы шум, начали разбираться, запись с вороной убрали.
–Они не обязаны следить за дачами милицейского начальства. Вполне мог кто-нибудь заметить подмену, но из принципа промолчать, типа, раз всё в порядке, чего тогда шум подымать. Вот если бы дачу ограбили, то тогда да, запись понадобилась бы.
–А по сути, запись сейчас ведётся?
–Если перекрыли только выход на экран монитора, то ведётся, если камеры вообще отключены, то, естественно, запись не происходит, – Дмитрий достал из кармана ключи от зажигания, – всегда можно сослаться на то, что вдруг это само начальство отключило камеры на некоторое время, например, пьянки, которая, кстати, у Гулина недавно прошла в форме новоселья, а потом подключат камеры опять и всё будет как раньше.
–А мы можем попросить запись за последнюю неделю? – вскинулся Феликс.
–Под каким предлогом? Хотим узнать, когда начальство домой возвращается?
–Мда, – в интонациях Яблокова мелькнуло разочарование, – повода здесь не придумаешь.
–Придётся по-другому, – Овсов завёл двигатель и медленно двинулся вперёд, – всё равно надо прочесать полностью всю дачу сверху донизу.
–Это как? – настороженно спросил Феликс.
–Ножками, ручками, – Дмитрий вырулил с автостоянки и посмотрел на Феликса, – глазками.
–Я тебя не об этом спрашиваю, – с дрожью в голосе вскрикнул старший лейтенант, – Гулину говорить о Вершакове будем?
–С ума сошёл? – безмятежно уточнил Овсов, – Хочешь, чтобы он нас в тюрьму посадил?
–Он нас посадит, если мы без спроса в его дом влезем!
–А если, спустя пару месяцев, в подвале найдут труп Вершакова, а потом выяснится, что мы знали, где Андрейку прятали? И мы тогда станем невольными соучастниками убийства, которые нагадили Гулину. Могли помочь руководству решить вопрос по-тихому? Могли. Почему не сделали? Почему Гулина не предупредили?
–Умеешь ты утешить, – тихим голосом пробормотал Яблоков, затем вскинулся, – а пусть докажут, что я имел хоть какое-то представление о местонахождении Вершакова!
–Ты же знаешь, никто ничего доказывать не будет, – загорелся красный сигнал светофора, и машина остановилась, – тебя просто подставят в какой-то момент, сфабрикуют уголовное дело, и ты переселишься на «зону» на пару лет.
–Знаю, – злобно огрызнулся Феликс, – очень хорошо знаю.
–Не переживай ты так, – Дмитрий улыбнулся, – ты останешься снаружи, на шухере, а я буду рыскать по подвалу. Если снаружи что-то мелькнёт, то позвонишь мне, дашь сигнал.
–Так бы сразу и сказал, – на лице Феликса появилось чувство огромного облегчения.
–Тем более, что мы пока ещё никуда не лезем.
–В каком смысле? – на пару секунд рот Яблокова по размеру стал больше любого одноименного фрукта, – Я так понял тебя, что этот вопрос для нас уже решён стопроцентно.
–Феликс, – укоризненно произнёс Дмитрий, – что ж ты так торопишься? Мы с тобой на монитор смотрели когда?
–Десять минут назад, – недоумённо ответил Яблоков.
–То есть днём, в светлое время суток. А когда стемнеет?
–Ааа, – догадливо протянул старший лейтенант, – то есть ты хочешь сказать, что не заметить ворону белым днём, когда на других экранах вокруг сплошная чёрная ночь, практически невозможно?
–Разумеется, – Дмитрий остановил Жигули перед пиццерией и заглушил мотор, – либо запись на монитор выводится круглосуточно, во что я не верю…
–Почему?
–А ты представь, какой объём работы надо проделать, – Овсов повернулся к Феликсу, – во-первых, записать изображение с видеокамер длиною в целые сутки, не полностью, конечно, но часов пятнадцать точно нужно иметь, чтобы учесть движение солнца по небосводу и, во-вторых, смонтировать этот громадный блок фальшивой информации. Это ж несколько дней безостановочной кропотливой работы. А для чего?
–Гулина собираются ограбить?
–Феликс, – Овсов заулыбался, – зачем для этого нужны целые сутки? Тут и часа хватит.
–Гулин не хочет, чтобы на него смотрели другие люди?
–Тогда бы просто отключил видеокамеры и все дела.
–А второй вариант? – Яблоков заметил недоумение на лице Овсова, – Ты сказал: либо запись на монитор выводится круглосуточно…
–Либо включается через какие-нибудь промежутки времени. Например, полчаса фальшивая запись, полчаса реальная трансляция, – Дмитрий задумался, – да нет, тоже большой объём обработки получается. В общем, так, сейчас мы с тобой немного поедим и возвратимся к экрану. Будем сидеть перед ним по очереди, и засекать время начала и конца записи по часам.
Молодые люди покинули нагревшуюся на солнце машину и стали подниматься по лестнице в направлении дверей, рядом с которыми висело гигантское фотоизображение аппетитной пиццы. За светло-коричневой поджаристой корочкой виднелись резаные маслины, розовые ломтики колбасы, сквозь расплавленный сыр острыми уголками торчали красные дольки помидор.
–Новикова в известность ставить будем?
–Ни за что! – старший лейтенант подпрыгнул и едва не скатился с лестницы вниз, – Лишние свидетели нам не нужны! Ты определённо хочешь попасть на дачу без меня!
–Самому мне не справиться, – вздохнул Овсов, – иначе я тебе даже и не говорил бы про Юрика, коронки химиков, дачу Гулина…
–Так, может, плюнем на этот дурдом? – с грустной надеждой в голосе произнёс Яблоков, – Всё равно Алялина посадят раньше, чем мы поймаем химиков. Сидеть ему по-любому.
–А ведь это мысль, – задумался Овсов.
–Точно? – обрадовался Феликс, – Ты правду сказал? Плюём? Смачно и густо?
