– Как знать, доведётся ли быть свадьбе или нет, только запомни. Перед матерью моей – ты мне жена. Дождёшься, всё для тебя сделаю на свободе. Захочешь трахаться, я всё понимаю, мало ли мне срок придётся мотать, найди мужика. Но замуж не выходи. Быть женой двух мужей сразу – хуже измены. Детей, смотри, не нагуливай. Я обещал матери подарить внука. Что я забуду тебя – не бойся. Буду любить – сколько дышу.
Он приподнял её и усадил на своё плотное колено.
– А теперь хочу хорошенько насмотреться на тебя.
Ей показалось, что неподвластное уже ей сознание уплывает в желтоглазый омут.
– А теперь пойди, загляни в верхний ящик под зеркалом, – он слегка подтолкнул её ладонью.
Соня выдвинула ящик и присела на корточки перед ворохом бумаг и мелких вещей.
– Ты покопайся, покопайся.
Сонины пальцы, осторожно вороша содержимое, наткнулись на что-то твёрдое и холодное и вытянули на поверхность… пистолет.
– Это ты его убил? – она качнулась.
– Кого?
– Ну, там, в лесу…
– Не я.
Соня повертела пистолет в руках, набираясь впечатлений от первого прикосновения к спящей в холодном металле смерти.
– Неси его сюда и слушай внимательно. Видишь по обе стороны комнатной двери наличники? Если левый, что у стены, оторвать, откроется небольшой тайник. Эта железная игрушка будет лежать там. Если понадобится, придёшь-возьмёшь. Ключ от хаты возьми себе. О ней мало кто знает, здесь прописан совсем другой человек. Не волнуйся, его ты здесь никогда не увидишь.
За это утро он больше к Софье не прикоснулся и уже в машине, подъезжая к общежитию, на прощанье произнёс:
– Увидимся, жена. До встречи.
Софья никогда раньше не замечала, как легко и приятно вдыхается свобода. Первой в общаге её встретила Светка и сразу ошарашила новостью:
– Знаешь, какое у нас ЧП? Дядя Ольги Варламовой – вовсе не дядя, а, не поверишь, любовничек. Кстати, ты заметила, как она одевается в последнее время? Не хило, правда? А за какие заслуги все это? Не догадываешься?
К сообщению Светки добавила ещё немало деталей Наташка:
– Якобы директриса Лизавета застала их голыми в какой-то квартире или ещё где. А может и ничего такого не было. Но факт, что Оля со стариком ля-ля. Ну, старик даёт! В общем, Лизавета вызвала к себе старосту и поручила ей вынести вопрос об Олином развратном поведении на товарищеский суд. Представь, а наша Лера-холера растрепала всей общаге целый роман собственного сочинения. Все тычут на Олю пальцем, а она закрылась в душе, сидит уже битый час и выходить не хочет.
Софья без стука вошла к “холерикам”. Так нарекли вездесущую старосту Лерку и её компанию. Все они были отличницами и безумно гордились этим. Впрочем, гордиться чем-то ещё у них не получалось. Мальчишки на пресных “холериков” внимания не обращали, тем более все они были маломерками, не ходили на дискотеки, не делали макияж и оправдывали это тем, что правильно живут.
– Ну что, староста, зубришь?
– Алабина, предупреждаю сразу, списать не дам.
– А кто тебе сказал, что мне от тебя что-то нужно? Я просто пришла выразить благодарность за твой героический поступок. Партия доверила тебе высокое звание стукачки, и ты его оправдала!
– А ты знаешь, что я попросила Лизавету родителей Ольги не вызывать, чтобы они ничего не узнали.
– Благородно, нечего сказать. Только я почему-то уверена, что ты и до них донесёшь, не расплескаешь!
Последнее, что увидели “холерики” перед внушительным хлопком двери, была Сонина уничижающая улыбка.
Молчаливое присутствие Ольги в кабинке душа выдавал лишь табачный туман, неровным облаком выползающий в пространство.
– Оля, открой, это Софья.
Полминуты никакой реакции, затем щёлкнула задвижка. Девушка, примостившись на подоконнике, то и дело дрожащими пальцами подносила сигарету к губам. На подругу она даже не взглянула. Её лицо с чёрными полосками размазанной туши выглядело отрешённым.
– Тебе не стыдно? – Сонин голос прозвучал слишком резко в привычной тишине, баюкающий Олино горе.
Та вскинула голову. Она приготовилась к утешениям и очень удивилась тону подруги.
– Все сигареты выкурила, ничего нам не оставила. А мы что курить будем? Не хочешь поделиться?
Соня двумя пальчиками отняла у девушки дымящийся бычок и кинула в мусорную корзину на заметную горку окурков.
– Вскинь голову, подруга. Это твоя жизнь, и не позволяй никому в неё соваться. Каждый выбирает то, что ему нужно. Кто так не может – завидует. Кто не понимает – осуждает, пока сам не столкнется с выбором. Это как трата денег: поначалу потраченную сумму жалко, но раз выбор остановлен на покупке, значит, она важнее бессмысленных бумажек в кошельке. Ты поступила, как сочла нужным. А все товарищеские суды – чепуха. Мораль – вовсе не истина. Иногда, хотя бы денёк, хочется пожить не по правилам: надоедает суетиться в общей толпе. Кроме того, осуждение проступков других людей – уже проступок. Я лично так считаю.
Соня сделала передышку, поразившись своему красноречию. Ольга уткнулась ей в плечо тёплой влажной щекой и принялась оправдываться, всхлипывая ещё какое-то время.
Всё началось случайно и произошло само собой. Полковник увидел Олю зимой мёрзнущей на остановке. Бояться рядом с пожилым интеллигентным человеком ей было нечего, и она охотно забралась в тёплый салон с желанием отогреться. На пути полковник остановился у гастронома. Вернулся с аппетитно “пухлыми” свёртками и очень просто, без нарочитости и скрытого подвоха предложил девушке взять кое-что из продуктов. Не дав ей даже попытки отказаться, он доверительно, словно Олю знал давно, выразил своё сочувствие по поводу студенческого чувства голода. Его искренняя забота тронула девушку, и она приняла подарки с желанием сделать приятным старику его милосердие. Потом она случайно, а вполне возможно и не случайно, столкнулась с ним в отделе кожгалантереи, рассматривая сумочку, казавшуюся ей настоящим шедевром. Свободный взмах купюр и мгновенно превратившаяся в реальность мечта околдовали девушку. Она приняла и этот подарок. Ей казалось, что такое лёгкое и безоглядное расставание с деньгами ради нее не выходит за рамки приличий.
А однажды старик ласково и спокойно, словно рассказывая сказку, произнёс:
– Мне так нужна твоя ласка! Ты стала для меня подарком судьбы. Я буду прилежным исполнителем твоих желаний. Ты будешь хорошо питаться и носить красивую одежду. Ты этого достойна больше, чем многие другие.
Слова его были такими добрыми, что чаша весов всех возможных положительных результатов от такого союза в Ольгиных размышлениях перетянула. Днём встречи была назначена среда. Обязательным прологом к основному действию служила кассета с порнофильмом. В то время видеомагнитофоны считались всё ещё роскошью, и невиданные, глубоко поражающие сознание зрелища распаляли девушку почти до животной страсти. Освобождённая от стеснения, Ольга охотно принимала удовлетворяющие ласки старика, никогда, однако, не добавляя поцелуя в губы. Лишь упрямого физического натиска требовала её разгорячённая плоть.
