***
Кошмар только начинался. Почти каждодневный угнетающий ропот колёс “шестёрки”, крадущейся за Соней как питон, лишил девушку нормального сна по ночам. На нее будто вели охоту. Соня старалась не поворачивать голову в сторону водительского окна, она и без того ощущала на себе жадный, хищный взгляд. Разозлила она тогда, в лесу Лукавого, обманув и кинув его, или ещё больше раззадорила?
Лукавый не окликал её, не сигналил, не делал никаких знаков, чтобы привлечь её внимание. Он молча преследовал свою жертву, опасной игрой поднимая адреналин в её крови. На этот раз Соня смогла выдержать лишь пару минут, потом увеличила шаг и побежала. Неотступный шорох колёс и стук собственного сердца сопровождали её до самых дверей общежития.
Только она стала принадлежать самой себе, как опять эту недолгую свободу у неё отнимают, опять пытаются сделать её бесправной игрушкой в грязных руках! Нет, надо ехать домой!
Но лишь наступал вечер, и уезжать от коленопреклоненных поклонников и раскованной, никем не контролируемой, жизни не хотелось опять.
У самых ступенек она упала под взглядами прохожих и разорвала колготки. Сумка отлетела в сторону. Лукавый ощерился и отрывисто посигналил.
Соня понемногу перевела дух, но избавиться от неприятного конфуза, к которому добавилось отчаянное возмущение, не удавалось никак.
Через полчаса девушка снова вышла на улицу и осторожно пошла, оглядываясь по сторонам, зажав в кулаке ключ и сигареты.
Входить в логово пойманного волка было так же странно, как прикасаться к вещам покойника. Соню накрыла волна недавнего прошлого, и она с трудом сдержалась, чтобы не повернуть назад. Продолжительная неживая пустота слегка её оглушила. Девушка пошарила по шкафам в поисках подходящего инструмента, взяла на кухне плотный нож. Подкатила журнальный столик ближе к двери, гулко нарушив устоявшуюся тишину, и взгромоздилась на него. Наличник поддался сразу, видно, его не раз отрывали и сажали на старые гвозди. Кроме пистолета в тайнике ещё была вязаная чёрная шапочка с отворотом и… прорезями для глаз. Приоткрыв свой хорошенький ротик, Соня таинственно задумалась…
Потом поспешила к выходу и, разведав ситуацию на лестничной клетке через глазок, дёрнула ручку. Тут же застыла как вкопанная, заметив себя в зеркале прихожей. Испуганные глаза, в руке пистолет…
Боже, вот дурёха! Не догадалась прихватить с собой сумку. Не идти же по улице так! Она огляделась. Куртка Калины одиноко болталась на вешалке. Девушка сорвала её с крючка и из-за любопытства поднесла к носу: запах зверя развеяться не успел. Накинув куртку, Соня спрятала пистолет во внутренний карман, прихватила ещё зажигалку, оказавшуюся кстати на полочке перед зеркалом, и вынырнула из волны прошлого.
Запретная игрушка приятно потягивала левую полу куртки. Соня вдруг почувствовала себя Бонни, о которой все в округе знают, как она хороша, смела и опасна. Воображение рисовало яркую картину расправы с обидчиком: красивым лаконичным жестом Соня достаёт оружие и упирает, не дрогнув ни одним нервом, в живот амбалу. Маленький кусок холодного металла в белых ручках длинноволосой Бонни заставляет дрожать огромную тушу, и все видят, как амбал отступает к машине, плевком сквозь зубы прикрывая свой позорный проигрыш…
Покурить! Немедленно покурить! Вот здесь за автобусной остановкой! Она поискала в кармане куртки зажигалку, удивилась её отсутствию и пошарила более тщательно. Сигареты на месте, а зажигалка и ключ исчезли. Палец нырнул в лунку порванной подкладки. Вот куда провалились мелкие предметы. Приподняв дно подкладки, Соня достала ключ, зажигалку и нащупала что-то ещё. Это была маленькая аккуратная серёжка с розоватым камушком. В поисках её близнеца пришлось обшарить все закоулки одежды, но тщетно. Украшение было без пары.
Покачав красивую вещь на ладошке, Соня поднесла её к глазам. Что же привлекло её внимание? На дужке запеклась крохотная капелька крови…
Визит к врачу, затянутый до последнего, откладывать было уже нельзя. Но и как идти, если расплата за грозящий ей диагноз так велика. Необходимо будет назвать фамилии всех партнеров, что не самое страшное в подобной ситуации. Информацию немедленно донесут до места учебы, сообщат родителям и до смерти “заколют” в инфекционном бараке.
Она не должна жить с таким пятном прошлого, это несправедливо, ведь она так молода! Можно же как-то вылечиться анонимно и избежать разглашения страшной тайны! Для этого у нее есть человек, который поймёт и пожалеет, как делал это раньше. И связи у него имеются, и деньги для него не проблема. Да и ему самому не захочется оказаться в списках партнеров. А если что…
Ольга набрала на диске телефона-автомата знакомый номер и поняла, как необходимо ей сочувствие взрослого человека. Пусть даже он поругает её, хотя и не за что, главное, помог бы в беде. Но рассуждения её прервались, и кровь в висках запульсировала от неожиданных суровых слов полковника:
– Я предупреждал тебя – не таскайся. Ты меня не слушала. Помочь тебе ничем не могу. Не вздумай вмешивать сюда мое имя. Я проверился. Со мной все в порядке. И не звони больше сюда. Ты ставишь меня в неловкое положение перед женой.
Пошли безнадёжные гудки.
Мать, которой пришлось всё рассказать, долго не могла избавиться от шока. Ольга легла в инфекционный барак, где провела взаперти сорок томительных дней. Каждые три часа в течение всего срока ей кололи вакцину, которая медленно регрессировала болезнь. Сможет ли Оленька забыть боль и стыд, которые испытала?
Время стирает остроты, а кроме того, прошлое очень часто разбивается о волнорезы проблем и событий настоящего.
***
Про дискотеки на какое-то время Соне пришлось забыть. Появляться на улице вечером тоже было страшно. Но и мириться с уединением девушке не хотелось. Пришлось вспомнить о старых знакомых.
И хотя дворовый мальчишка Вадим был каким-то не по моде мягким, добрым и вялым, а ещё безденежным и безмашинным, Соне с ним было легко и просто. Он не загружал своей влюблённостью, приторной и нудной, как другие, умел выслушать, посочувствовать и всегда к месту поострить и рассмешить. Перед ним не нужно было стараться выглядеть на все сто, потому что Соне и в голову не приходило пытаться его очаровать. Предложение Вадима отправиться в сауну понравилось девушке своей новизной и уединённым от лишних глаз характером. Она с радостью согласилась покинуть, наконец, своё заточение, тягостное после отъезда подруги, и предаться веселью.
Соню устраивала её независимость от каких-либо чувств к кавалеру – страх ли это или увлечённость. Купальника у неё не было, но и не такой важной вещью он являлся. Рядом с Вадимом стеснение сходило на нет, как перед близкой подругой. Соня разделась до трусиков. Дурачась и смеясь, нырнула в сверкающий овал бассейна и подняла каскад тёплых брызг. Она нарочно забила тонкими ножками по поверхности воды, словно приглашая её догнать. Вадим, охотно подыграв ей, прижал её животом к голубому мрамору, и она почувствовала ягодицами его выступающую плоть. Внезапно её зажгло не столько желание, сколько любопытство.
