Мораль – всего лишь травля желаний. Зачем водить ритуальные хороводы вокруг спелого яблока, если так легко и приятно вкусить его наливную суть? Зачем создавать сложное из простого?
Нежное, немного застенчивое прикосновение холмика к Сониным упругим подушечкам не имело ничего общего с вероломным натиском могущественного естества человека-зверя, беззаконно царствующего на захваченной территории. Она прогнула спинку, подавшись назад, плотнее прижимаясь к интересующему предмету. Юркнула рукой под резинку плавок, и обняв пальцами твёрдый гладкий столбик, приятно убедилась, что её предположение по поводу размера поколебимы. Она с лёгкостью разрешила себе поддаться любопытству и искушению, и скользнула по тёплым волнам живота Вадима. Нижняя часть трусиков податливо съехала в сторону, открывая путь к девичьей тайне. Он помог ей не остановиться и приложил все старания, чтобы проникнуть вместе с ней в мир нежности и блаженства.
Она встретилась с ним, когда пожелала снова и дополнила свои знания новыми, благодаря его заботливым ласкам.
Ещё через несколько дней он признался Соне в любви, но её душа, переполненная восторгом от чрезмерной концентрации свободы, заглушала хрупкие романтические звуки. Она сразу лишила поддержки его чувства и без сожалений вычеркнула его из своей жизни.
Следующим был Сергей. Робкий, молчаливый, с телячьими глазами… Его родители, какие-то чины, или директора, или кто-то в этом роде, доверяя сыну новенькую машину и снабжая приличным капиталом, воспитывали таким образом в тихоне самостоятельность и уверенность. Благодаря немыслимо роскошной Соне, перед которой Сергей благоговел и терялся, не веря во внезапное счастье, доверие родителей оправдывалось “достойно”: отдых в ресторанах, парках, лучших ночных клубах и в тех местах, на которые хватало денег, причём в сопровождении всех Сониных подруг-москвичек. Хорошо заучив мамин наказ искать в жёны только полноценную девушку, то есть приятной внешности и высокого ума (для качественного продолжения рода), Сергей готовился сообщить маме о своём удачном выборе. Однако птичка, склевав добрую половину золотых зёрнышек и попользовавшись его мужским достоинством, в один прекрасный момент выпорхнула из рук и улетела. Следующим был…
Глава 8
Лукавый продрал глаза, не сразу разобрав, что звонят в дверь. Голова жутко болела, стучало в висках, в горле было сухо как в пустыне. Он вспомнил, как снял вчера проститутку, решившись вытащить немного деньжат из общей пачки, и как потом облажался, даже не приступив к делу.
Разве он виноват, что у него давно не было “тёлки”? Приличные на него не западают: подавай им прикид холёный! Избаловались совсем! А обделённые и даром не нужны.
Лукавый вспомнил насмешливый взгляд проститутки и внезапно налился злобой. В дверь продолжали звонить. Оторвавшись от подушки, он доковылял до двери.
– Скобель, тебе чего?
– Привет, Лукавый. Поехали в “Подкову”. Там ребята собрались.
– Чего такую рань?
– Почему рань? Два часа дня. Там тебя все ждут.
– Чего они хотят-то?
– Поговорить.
Серьёзный настрой гостя Лукавому не понравился. Он начал догадываться, какой разговор предстоит.
– Слушай, дай отоспаться-то. Я перепил вчера, похоже.
– А как же ребята? Они все там. Собрались, чтобы с тобой поговорить.
– Ладно, сейчас оденусь.
Он отыскал футболку, не стиранную вторую неделю, покачиваясь с похмелья, натянул на себя.
Мать Лукавого, обидевшись на нежелание сына вкалывать на дачном участке, уехала одна. И теперь в квартире был жуткий беспорядок, по углам валялись бутылки, чистой одежды не осталось.
В машине Лукавый нараспашку открыл окно, несмотря на холодный июль и подставил голову под свежую струю.
– Тормози, Скобель! Слышь, тормози!
– Что случилось?
– Пива хочу, не могу. Вот у палаточки.
Амбал вразвалочку пошёл к ларьку. Огрызнулся на продавщицу просто потому, что был не в духе и вдруг замер. Сверкая тонкими коленями из-под мини-юбки, свежая и светящаяся Соня спускалась по ступеням соседнего универмага. Лукавый поспешно сложил бутылки на сиденье прямо через окно и бросил водителю:
– Видишь тёлку? Подрули поближе.
Сам догнал девушку и пристроился рядом.
– Привет.
Испуг в глазах Сони взбодрил Лукавого.
– Поговорим?
– О чём? – она медленно попятилась.
– Да не бойся ты так. Калина просил кое-что передать.
– Что?
– В машине лежит. Пойдём, сейчас увидишь.
– А что это?
Девушка не трогалась с места.
– Письмо тебе. Длинное, на три страницы.
И амбал направился в сторону подъехавшей машины, кивком головы позвав Соню за собой.
Она неуверенно пошла следом.
– Скобель, дай мою барсетку. На заднем сиденье лежит.
Скобель уловил выразительный взгляд друга, стоявшего позади девушки, потянулся назад и дёрнул за ручку двери. Не успела Соня почувствовать подвоха, как Лукавый затолкал её в салон и забрался сам.
– Давай, Скобель, сначала ко мне!
– Лукавый…
– Да ненадолго! Заедем только!
Машина взвизгнула, развернулась.
– Сиди спокойно, – Лукавый раскрыл нож и продемонстрировал его перепуганной девушке. Соня притихла.
– Сейчас я оставлю тебя в своей квартире. Похозяйничай пока там. Посмотри телевизор, кофе выпей. Успокойся, зачем меня бояться, – он легонько провёл лезвием по её ноге, нырнув остриём под юбку.
– Я приеду, и мы поговорим. Лады? А то всё бегаешь, бегаешь от меня…
Лукавый, пыхтя перегаром, поддел бритвой прядь её волос, взял губами и потянул, злобно посмеиваясь над тем, как Соня морщится.
Соню втолкнули в незнакомую квартиру и заперли снаружи дверь. Шаги растворились в подъезде.
В квартире стоял знакомый запах. Запах страха…
Минуты две девушка прислушивалась к безлюдной тишине, а потом метнулась к выходу, тщетно пытаясь найти автоматические затворы. Видимо, дверь снаружи и изнутри запиралась ключом. Софью охватило отчаяние, подступили слёзы. Но плакать и медлить было нельзя. Она пробиралась по комнатам в надежде, что хоть что-нибудь натолкнёт её на нужное решение. Телефона в квартире не было. Кричать с балкона и звать на помощь бесполезно. Никто из жильцов и носа не покажет, наверняка зная Лукавого не с хорошей стороны. Им здесь ещё жить и жить.
“Спокойно, – диктовала себе Софья,– когда он вернётся, меня здесь уже не будет”.
Может быть окно?.. Но третий этаж – это так высоко!
Она огляделась. Окурки, пустые банки из-под пива, углы завалены грязным постельным бельём.
