Она поднялась по пустынной лестнице и толкнула величественные двери, к которым другие не прикасались долгое время. Здесь она бывала и раньше, стремясь найти тихую обитель своим раздумьям или настроиться на нужный образ. Эта часть здания опустела уже давно, заброшенная и забытая людьми, как проклятое крыло старинного замка. Старые обветшалые стены и своды требовали серьёзной реставрации, а поскольку “культурные резервы” напоминали давно пустующие закрома, они пришли в негодность и создавали немалую опасность. Люди покинули эту сцену, превратившуюся теперь в полусгнивший помост. Спектакли ставились в другом помещении, меньшем по размерам. Полы зрительного зала уродливо темнели пустыми глазницами разобранного паркета. Какой могущественный образ дремлет в этих стенах?
Даже сейчас, лунным вечером, здесь не было жутко и безобразно. Уличные фонари украсили зал уютным, точно рождественским, светом. И зал ждал её…
Она присела на подоконник, восторгаясь бликами, танцующими на стенах. Она скоро станет одним из них. Сейчас она сильно захочет спать. И уснёт навсегда. И не думать о плохом, и не думать о хорошем…
Почему говорят, что самое дорогое и ценное на земле – жизнь человека? Это больше напоминает нравоучительную формулу. Если я не вижу никакой в этом ценности, то что же видят другие? Скорее всего, жизнь становится ценной, когда наполняется чередой приятных и счастливых случайностей. Кому-то выпадает больше везения. Кто-то может больше сделать для значимости. Но возможно ли покорить все необходимые для счастливой жизни сферы? В чем же ценность такой жизни? В чём?
Стены, неживые долгожители, не ответили ей. Они господствовали – сильные, холодные, над живым хрупким воробышком человеческой души, тлеющей как уголёк…
Она почувствовала внутри себя приятно покалывающие волны. Они накатывали всё чаще, пока не превратились в ритмичную бешеную пульсацию. Голова закружилась, горячий пот сменился холодным. Оксане казалось, что невидимые качели бросают её то в один конец зала, то в другой. Блики ожили, закружились и засмеялись тоненькими голосами. Все они старались, чтобы праздник удался. Праздник смерти…
И вдруг стены, величественные, высокомерные судьи, колыхнулись, точно были из полотна и начали расступаться. Ужас опоясал всё ещё ясное сознание Оксаны, и почти твёрдая мысль птицей пронеслась сквозь мозг: сейчас откроется чёрная страшная бездна, и маленькое тёплое тельце будет долго и безысходно падать в её зев, и никогда больше не окажется почвы под ногами и подушки под усталой головой, пахнущей добрым спокойствием маминого дома.
И захотелось спастись, ползти прочь, карабкаться, ломая ногти к отмеченному тонкой нитью света выходу, но нет сил даже пошевелиться, даже закричать. Страх и оцепенение словно пригвоздили слабеющую девушку к помосту.
И снова невероятное!
Оттуда, из раскрывшейся тьмы, вдруг вынырнул всадник. Она видела его совершенно определённо, только будто сквозь дрожащую пелену. Он направил коня в её сторону, не отрывая странного гипнотического взгляда от её лица, и спешился совсем рядом. Он был почти реален и сказочно красив: чёрные высокие сапоги и лаковые перчатки, “отточенный” жакет…
Призрачный человек приблизился и поднял слабое тело Оксаны на руки. И она ощутила: они были тёплые. Настоящие человеческие руки. Он понёс её к свету, и конь цокал за хозяином. И вот она – спасительная ниточка света. Никакого подвоха, и двери раскрываются. Они оказываются в залитой светом комнате, в которой много воздуха и повсюду – зеркала. Правда, в них нет отражений: ни её, ни всадника, ни коня, послушно входящего за ними. Но она снова оказывается на твёрдой устойчивой поверхности, может двигаться, дышать и улыбаться в ответ на добрую и привлекательную улыбку незнакомца.
– Где я?
– В мире живых, моя девочка.
Какой приятный голос у её спасителя!
– Не правда ли, как легко жить?
– Но мне всегда было трудно.
– Почему, мой ангел?
– Я не такая, как мои сверстники. Я не умею хорошо ходить и не умею так хорошо жить, как живут они…
– Неправда, ты умеешь больше!
– Нет, нет… И что же?
– Ты умеешь летать!
– Как вы сладко шутите. Спасибо…
– Нет, не шучу. Ты не знала этого? Как жаль! Но теперь знаешь!
Оксана изумлённо молчала. Она вдруг обратила внимание на то, что комната стала меньше и, приглядевшись, с удивлением заметила, как медленно стены ползут на неё.
Что это? Так приближается смерть, или она уже умерла? Но отчего тогда так ощутимо бьётся от ужаса сердце? Она обратила свой взор на спасителя.
– Да, девочка, это так. Этот миг не может длиться долго, ведь он иллюзорен. Его просто нет. Нет для других. Он есть только для нас и скоро исчезнет. И ты должна лететь, или исчезнешь вместе с этим прекрасным зыбким миражом.
– Но я не смогу…
– Нет никакого “не смогу”. Не существует. Это только фантазия. Никогда не говори так.
И Оксану тронуло слово “никогда”: оно содержало в себе будущее…
– Не нужно только оборачиваться назад. Лети!
Оксана ясно почувствовала неумолимое сжатие пространства вокруг неё. Паника и вместе с ней странное возбуждение охватили её. Она оглянулась на спутника, но не обнаружила ни его, ни коня. Оттуда, где лишь мгновенье назад они находились, донеслось, стихая:
– Лети же, лети, лети…
Зеркальные стены были уже рядом. Вместе с ними ползла мрачная тень, от которой зеркала одно за другим мутнели. Лёгкий ветерок вдруг закрался в волосы Оксаны, откуда-то сверху брызнул запах жизни. Она подняла голову и увидела над собой настоящее небо. Оксана машинально вскинула к нему руки и взмахнула ими. Оторваться удалось лишь на секунду. Тело было не слишком лёгким для полёта. Девушка попробовала ещё раз. И вновь приземлилась обратно. Зеркальные стены стремились сомкнуться…
Что ж, попробуй ещё раз и никогда не говори “не смогу”!
Она оттолкнулась руками от воздуха, словно сделала гребок в воде и с огромным усилием оторвалась от поверхности. Ещё один взмах-гребок. Стены всё ближе. И вот она медленно движется к небу. Какое ликование! Какое чудо! От изумления и восторга перехватило дыхание… Она преодолела высоту тут же сомкнувшихся стен, и тёплый ветерок с объятьями бросился под её одежду. Стало упоительно легко и невесомо, словно небесные волны подхватили её и понесли на облаках-подушках, баюкая, в обитель сна…
Глава 13
Рай был без преувеличения райским и невероятно комфортным. Зеркальный потолок со встроенными вереницами электрических лун, видимо, служил заменой настоящему небу. Притуплённый матовым шумом слух уловил стук капель о стекло. Что это? Дождь в раю? Чтобы увидеть это, нужно обернуться. Разве такое по силам призрачной сущности? Лучше не пытаться. Вдруг всё в один миг снова канет во тьму. Правда, по небольшому пространству взгляд способен перемещаться. Вот он скользит по белым стенам, украшенным геометрически точным рисунком. И по красному шёлку широкой, как арена, кровати. Какая роскошь! И по длинной прозрачной трубке справа… И вдруг прямо перед глазами возникло лицо, расплывчатое, но всё же человеческое. Нет, не мамино… Мама осталась ведь в той, настоящей жизни. В другом измерении.
