После такого торжественного объявления Полину чуть не хватил удар.
Второе оперуполномоченное лицо принялось шарить вокруг, и Оксана, опомнившись, подалась за ним. Несмотря на охватившее её смятение, она подсознательно пыталась проследить за тем, чтобы “погононосец” не подбросил фальшивую улику. Она плохо помнила, что было дальше, кроме того, что искавший ничего не нашел, а ещё ЕГО взгляд, пренебрежительный и ледяной, время от времени брошенный в ее сторону. Помнила, как взяв себя в руки, спросила:
– Покажите постановление об обыске или задержании.
В ответ получила презрительную ухмылку сыщика. Однако он не стал больше ничего трогать, лишь обошел все комнаты и чуть дольше задержался во взломанном бойцами кабинете Мастера.
После их ухода Полину пришлось отпаивать валерианой, хотя и Оксана сама с трудом приходила в себя. Не грубое вторжение испугало её. Она испытывала отчаяние и нестерпимое чувство какой-то невозвратимой потери. Вадим с его холодным, но проникающим в самую глубину сердца, взглядом все время стоял у нее перед глазами. Ей совершенно определенно захотелось оказаться рядом с этим мужчиной, и в этот момент ясно показалось, что у нее нет самого главного – жизни.
Она немедленно выехала в город, зная, что подруги ждут её, и не опоздала к выписке. Соня выглядела очень слабой не столько из-за физического недомогания, сколько от начавшейся депрессии. О возвращении домой не было и речи: это могло быть опасным. По дороге купили кровать для Сони: в Олиной квартире, и без того почти свободной от мебели, лишней не нашлось бы. Увидев, как Оля любопытствует в отделе раскладушек, Оксана выбрала одноместную, но самую симпатичную кровать и расплатилась за неё. А на завтра договорились собрать все Сонины вещи и организовать их перевозку.
– Как дальше жить будем? – с тоской в глазах спросила Соня.
– Не бойся, сестренка, – ответила Оксана, улыбнувшись, – не пропадем.
Ночью, дрожа от сладостного возбуждения, она мечтательно отдавала себя в объятья Вадима. И стыдилась своих грез, и снова принималась мечтать. Она задумывалась и над тем, являются ли её мысли предательством по отношению к учителю, и какой меры должна быть благодарность ему. Вызывая недоумение, всплывали в памяти его слова: “девушка, лезущая в грязь, натоптанную бандитскими ногами”. Так оценил он жизнь Сони. При этом сам, судя по сегодняшним обстоятельствам, идет далеко не праведным путем. Многое скрывает и, возможно, лжет. Только не это главное теперь. Связаны ли страшные события в Сониной жизни с убийством дочери Мастера? Страшно начать снова думать об этом, а спросить напрямую Соню еще страшней. Да и кто способен раскрыть кому-то подобную тайну?
На следующее утро Оксана встала пораньше. Нужно было успеть сделать много дел: перевезти вещи сестры в квартиру Ольги, а вещи Сониного мужа передать его матери. И пусть она не сочтет это за предательство, просто после выписки Алексею, жестоко посаженному на иглу и не способному обрести адекватность, будет лучше у нее. Добрейшая и интеллигентная, по словам Сони, женщина даже не позволила себе заподозрить невестку в косвенной причастности к происшествию с сыном, хотя была осведомлена о подброшенном письме с угрозами. Пару раз её вызывали к следователю, где в ответ на изложенные сомнения по поводу покушения на сына она только смотрела на него умными, поблекшими от слез глазами и горько молчала.
Еще кое-что, на этот раз приятное, предстояло сегодня, а именно прогулка на загородный пляж. Жених Ольги организовал компанию молодых парней и пригласил, к радости своей девушки, её подруг. Оксана с удовольствием приняла приглашение, радуясь обретенной благодаря отсутствию Мастера свободе и времяпровождению, такому редкому, подчас запретному с мужчинами-сверстниками. Платоныч в эти дни полностью был в её распоряжении, но девушка предпочитала сама управлять своей великолепной машиной. Она любила скорость и свободу, которую та ей дарила. Мастер был убежден, не получив ни одного повода думать обратное, что Оксана душой и мыслями всецело его, и перестал дополнять её общество сопровождением.
В половине девятого красавицы прибыли к Сониному дому. Соня немного повеселела, переняв настроение у щебетавших подруг, повела их на свой этаж, шаря на ходу в сумочке в поисках ключа.
– Давайте сегодня заберем мою машину (Оксана в день недуга сестры отогнала её “Форд” на платную стоянку). Я поставлю её у дома. Платить дорого.
На лестничной клетке она вдруг остановилась, даже на шаг подалась назад. Приложив палец к губам, округлившимися от удивления глазами уставилась на подруг. И тут только они заметили, что дверь в квартиру была закрыта неплотно.
– Хозяйка? – шепотом спросила Ольга.
– Не могла, – тем же тоном ответила девушка.
– Ну, так давайте выясним, – прошептала Оксана и, несмотря на протестующие жесты сестры, качнула дверь.
Они прислушались. Ни одного шороха не донеслось. Но как только девушки переступили порог, из комнаты стремительно вынырнул человек в черной маске, пронесся мимо них, чуть не сбив с ног, и выскользнул в подъезд. Все оцепенело стояли долгих несколько секунд, а потом не сговариваясь бросились к лифту и, высыпав на улицу, огляделись.
Позвонили хозяйке, и та, пообещав немедленно приехать, категорически запретила вызывать милицию. Ждали её нескончаемо долго. Пока ждали, истерзали Соню догадками. Та только пожимала плечами, все еще не отойдя от шока, и не могла определить, напомнила ли ей кого-то фигура или нет. Приехала хозяйка. Вошла с осторожностью в квартиру, испуганные девушки последовали за ней. Через пятнадцать минут тщательного осмотра выяснилось, что ничего не пропало, более того, не тронуто и не сдвинуто с места. Даже деньги спокойно лежали в незамысловатом тайнике.
– Значит, так, – деловито пропела хозяйка, – ключа у вас второго нет. Где вы его потеряли, не знаете…
– Я не потеряла, я же говорила. Он был у Алексея до его исчезновения, – взволнованно причитала Соня.
– В том и дело. Ключ теперь может оказаться у кого угодно. Надо менять замки, – заключила та.
– Надо милицию вызывать, – посоветовала Ольга.
Хозяйка испугалась:
– Какую милицию? Что вы? Это большие налоги в пересчете на количество месяцев аренды жилья, плюс штраф за сокрытие доходов.
Она заученно отчеканила последние слова, видимо не раз интересуясь подобным вопросом и перемалывая его.
– Но ведь вы уже давали показания как квартирная хозяйка по делу покушения на Алексея, – возмутилась Соня, – и никто не поднял вопроса о ваших налогах.
– Так и нечего на рожон лезть. Начнут копать, поднимут. Не слишком ли много происшествий в одной квартире? Никого я вызывать не буду, тем более вы съезжаете.
Девушки уложили Сонины вещи в пакеты, вещи Алексея – в коробки. В скором времени должен был подъехать Роман, помочь с погрузкой. Оля радовалась дополнительным полезным предметам: утюгу, новеньким кастрюлькам, с нежной росписью тарелочкам, аккуратненьким дорогим чашкам для кофе и прочим изящностям быта. Хозяйка, ожидая ключ, любезно согласилась заняться разморозкой холодильника. Соня собиралась выбросить оставшиеся продукты, но Ольга запротестовала. Она не могла позволить такой роскоши не только себе, но и другим, даже после знакомства с москвичом Романом. Положила молоко и баночку с кофе в свою сумку. Остатки круп тоже не остались без внимания и были благополучно уложены.
