– А где же твой муж?
Она грустно махнула рукой в сторону.
– Он в Краснодаре. А я здесь.
– Почему же?
– Мы не ужились или, как там говорят, не сошлись характерами. Я уехала и теперь живу здесь, у мамы. Она скоро придет.
Глядя на нетрезвую, давно не уделяющую внимание собственному виду, быстро состарившуюся женщину, нетрудно было догадаться о причине её размолвки с мужем.
Мастер некоторое время искал брода к интересующему его вопросу. Сделал вид, что рассматривает фотографии на стене.
– Кто это, Белла?
Она перевела плывущий взгляд с него на стену.
– А-а-а, – загадочно протянула. – Ты ничего не знаешь, Валечка.
– Так скажи мне.
– А я не могу, – она покачала пальцем. – Нельзя.
И тут же перевела разговор:
– А какой ты стал! Как одет! У-у-у… Ты такой…такой…
– Белла, Белла, подожди обо мне, – он сел рядом, взял женщину за плечи. – Скажи мне, о чем я не знаю. Скажи, пожалуйста.
– А ведь нельзя…
Она, казалось, о чем-то сожалела.
– Можно, Белла, теперь можно, ведь я к тебе приехал.
– Можно? – её глаза наполнились влагой.
– Да.
– Это она, Валечка. Это она.
– Кто? Ну, кто же?
– Твоя дочь.
Его словно оглушили.
– Этого не может быть…
– Я ведь тогда забеременела. Тебя долго, долго ждала. А потом родилась девочка, твоя дочь. Её зовут Оксана.
– Подожди, Белла, разве не Руфина её мать? – пол уходил у него из-под ног.
– Руфина забрала мою доченьку к себе. Я же в роддоме ее оставила! Бросила я ее! Спасала свой брак (на её лице появилось подобие усмешки). А она ведь до сих пор не знает, кто её настоящая мать… и кто отец.
Голова Мастера налилась свинцом. Этот удар был равносилен тому, который он получил, узнав о гибели дочери. Страшно было представить, что произойдет, узнай Оксана правду. Она вступала в связь с собственным отцом! Можно ли пережить такое?
Ему хотелось бежать со всех ног, и лишь усилием воли он заставил себя остаться на месте.
– Где она сейчас? – спросил, поглядывая на окна, не желая встречи больше ни с кем.
– В Москве. Как ей там живется, в таком огромном городе? Она ведь ещё ребенок.
– Ты знаешь её адрес?
– Да, знаю, – обрадовалась старуха. – Вот он, в письме. Здесь в шкафчике.
Она засуетилась, извлекая из старого стола письмецо, и знакомый почерк на конверте разволновал мужчину до рези в глазах.
Письмо было свежим. Оксана писала матери Руфине о своей спокойной и хорошей жизни, о том, что собирается учиться и работать, что встретила Натана Ионовича (“помнишь, мама, педагога по режиссуре?”), и тот предложил ей работу в театре.
Мастер пробежался глазами до слова “целую”, прочитал постскриптум с просьбой никому её новое место проживания не раскрывать, изучил обратный адрес на конверте и положил письмо в карман.
– Что ты ей скажешь, Валя? Скажи, как я тебя любила и как люблю её, – запинаясь от счастья, выпрашивала Белла.
– Скажу, Белла, обязательно скажу. Прямо сейчас поеду и скажу. А ты, Белла, береги себя. И прощай.
Исчезая неровными кусками, солнце втискивалось в ковровую гору, заслонившую горизонт, и сквозь окна наполняло дом мрачной печалью…
Никогда не будет он искать Оксану, лишь последует за её жизнью безмолвной тенью, до конца дней своих вынужденный нести крест мучительного бессилия перед правдой.
Он кинулся прочь из этого дома, вскочил в седло и пустил белогривую кобылицу вскачь.
