– Тут ничего не хочешь?
Увидев одинокую банку заплесневелых помидоров, Соня совсем смутилась.
– Вот видишь, у меня ничего нет. Да и я живу здесь редко. Пойдём лучше в спальню.
Грязная постель, смятая, в жёлтых пятнах простыня окончательно развеяли остатки Сониного счастья, сменив его на страх перед неведомым. Уверенность в силе собственной красоты, каждую минуту горевшая в её сознании маячком, впервые не сработала. Маячок погас.
Артём раскинулся на кровати. Соня уже не хотела любоваться его красивым телом и точёными чертами лица.
– Ну, давай, маленький, раздевайся!
– А может быть, лучше…фотографии посмотрим?
– Да нет у меня никаких фотографий.
– Тогда посидим просто так и поговорим, – девушка тянула время.
– Мы поговорим потом, завтра.
Он внезапно поднялся.
– Я не люблю ждать. Раздевайся. Чего меня бояться? Я не волк.
“Волк, – подумала Соня, – вот прозвище, которое ему подходит”.
Уверенными сильными руками он принялся стаскивать с неё одежду. Девушка захныкала:
– Не надо, пожалуйста, не надо! Я не хочу на такую постель! Она грязная.
– Грязная? – он задумался. – Да ничего…
Соня хотела быть в выигрыше, как всегда, и даже в более крупном, но вместо этого… Нет, она вовсе не обольстительная, сексуальная, сводящая с ума женщина-вамп, а просто юная, мамина и папина девочка, испуганная и беззащитная. Она не хочет блистать и разбивать сердца мужчин. Она хочет домой, на тёплую чистую постель, прижаться к плюшевому мишке с оторванным ухом, которого унесли из опустевшей комнаты на балкон.
Большое тело рядом с Соней, наконец, замерло, засопело. Девочка, морщась, осторожно приподняла бёдра и слегка отодвинулась к стенке. Усталость и нервный всплеск заставили её быстро забыться. Во сне она вздрогнула и к ужасу своему разбудила лежащего рядом человека-зверя. И опять тело и мозг сосредоточились на тупой, настойчиво повторяющейся боли. Она теперь даже не помнит, удостоил ли её парень хотя бы несколькими поцелуями… Когда всё кончилось, она, боясь пошевелиться, задремала только краешком мозга.
Утром голова болела, ныли мышцы ног. По телу прошла волна воспоминаний о накануне случившемся, и было непонятно, счастливое ли событие произошло в Сониной жизни или не так уж. Слабое мужское похрапывание и тяжёлая рука на Сонином животе возвращали в реальность. Несмотря на страстное желание изменить позу, девушка старалась не шевелиться. Ещё одной пытки она не вынесет.
Солнечный квадратик от окна наплыл на лицо Калины, и тот проснулся. Зевнув, обратил на Соню туманный взгляд. Девушка с ужасом поняла, что физическое испытание не закончилось, когда “хищник” прижался к её обнажённому телу. Но тут отрезвляюще громко зазвонил телефон. Калина дотянулся до трубки:
– Когда заедешь? Рано, давай позже. Ну, чёрт с тобой, заезжай сейчас.
Соня воспряла духом. Всё позади. Она была благодарна этому незнакомцу. Девушка в считанные секунды оделась. Когда вернулась из ванной, Калина курил у форточки.
–Знаешь, как я теперь к тебе относиться буду? – он повернул в сторону Сони голову.
– Как?.. – она насторожилась.
– Любить буду тебя. А знаешь, почему? Потому что ты у меня первая. Первая девственница. Никому к тебе не дам прикоснуться. Буду беречь для себя.
Он потянулся, чтобы закрыть форточку, упёрся бёдрами в подоконник, и его член стукнулся о стекло. От его размеров у девушки перехватило дыхание.
Наконец, они спустились на улицу, где их уже ждал потрясающий спортивный автомобиль с густо тонированными окнами.
Соня немного отстала от Артёма, и когда тот обернулся, увидел, как она осторожно передвигает ноги.
– Так, малыш, в чём дело?
– Ни в чём, Артём, всё хорошо, – Соня попыталась улыбнуться.
– Так, стоп! Ты почему ковыляешь? Тебе больно?
Девушка смущённо поджала губы, заметив, что водителю хорошо слышен их разговор.
– Ну да, конечно. Как я не подумал? Конечно, больно. Ну, прости, если обидел. Давай-ка поднимемся, я тебя полечу.
– Нет, – Соня испугалась. – Я домой хочу. Я устала.
Что угодно отдала бы она сейчас, только бы не возвращаться в эту квартиру. Но настойчивости Калины противостоять было невозможно. Водитель автомобиля без вопросов остался ждать их возвращения.
– Вот тебе таблетка. Положи её между ног.
– Не надо мне никаких таблеток. Что это такое?
– Как не надо? В чём дело? Малыш не хочет слушаться. Давай, я положу.
– Не надо. Я сама.
– Сделаешь? Точно? Всё, я тебе верю.
Соня закрылась в ванной и потихоньку смыла таблетку в раковину.
– Сделала? Хорошо. Теперь пройдёт.
Авто подкатил к общежитию.
– Отдыхай, а я к тебе вечером загляну.
– Не надо вечером, Артём, я буду спать.
– Хорошо. Тогда, когда? Через день, два, три?
– Через неделю.
– Ну-у-у, малыш меня не любит, не хочет видеть. Ну ладно. Можно тебя одну оставить? Не изменишь мне? Смотри, ты моя.
– Форте, фортиссимо, субито пиано, – повторяла Соня, глядя то в ноты, то на клавиши. Пальцы неуверенно прокладывали новую, чёрно-белую дорогу на непослушном рояле. Изумлённые лица время от времени заглядывали в дверь и исчезали: – Вот ненормальная, вторые сутки держит кабинет!
– Квартоли стаккато, фермата и снова субито пиано. Пора заняться делом, хватит гулять. Догулялась уже. Не хватало ещё на второй год остаться. Нон легато и не забыть про фа диез.
Соня уже третий день не вспоминала про косметику и дискотеки. Под конец сессии в ней проснулась сознательность? Понимание важности музыкальных успехов? Нет, скорее “заснули” прежние интересы. Подруги продолжали шумную хмельную жизнь, тщательно готовясь к каждому вечеру, а Соня взирала на всё это с равнодушием, не узнавая саму себя. Где тот прежний азарт? Ведь раньше целый день она проживала ради вечера. Теперь даже не ощущается привычное волнующее покалывание под солнечным сплетением. Смысл конечного результата разгадан: грубый болезненный секс. А красивое, ухоженное дорогой косметикой лицо является совершенно ненужным дополнением к тому, что происходит ниже пояса. Вот для чего дискотеки, вино и мужчины? Странно, что кому-то ещё это нравится.
– Хочешь, Оль, возьми мой бежевый костюм. Думаю, тебе он подойдёт, – зевая, предложила Софья.
– Ура! Спасибочки, подруга! – Оля подскочила к ней и чмокнула в губы. – Я не говорила, как тебя люблю?
– Ладно, ладно. Пойду ещё часик позанимаюсь.
– С тобой точно что-то неладное происходит.
