Заметив агрессивную реакцию собак на приезжих, Моника поняла, что овчарки учуяли оружие, которое, видимо, было в карманах Курта и Гуго, но особого значения этому не придала. Недоброжелательная реакция собак была вполне возможна и по другим причинам.
Но как только Моника услышала два щелчка, которыми Ганс дал команду овчаркам быть рядом и охранять, поняла, что дело обстоит куда серьезнее. Смутное чувство тревоги больше не покидало ее. Она поняла, что Ганс такую команду собакам дал неспроста. Удивление вызывало странное поведение приезжих. Во-первых, они приехали без чемоданов или портфелей, в которых должны были быть личные вещи и одежда. Во-вторых, зайдя в прихожую, не спешили скинуть свои пальто, что свидетельствовало о том, что они собираются уйти в ближайшее время. Моника не знала, заметил ли это Ганс, и теперь думала, как, не вызывая подозрений, отозвать старика в сторону и поделиться своими мыслями.
«Моника, организуйте кофе гостям», – эта фраза все поставила на свои места. Это был условный сигнал тревоги. Вместо слова «заварите» – «организуйте», и несведущий человек никогда не догадается, что уже Моника и Ганс находятся в повышенной готовности к противодействию, как не догадались о двух щелчках пальцами, которые превратили двух овчарок в боевые живые машины, не знающие жалости и пощады.
Слово «организовать» было сигналом тревоги в любой ситуации, потому что практически было универсальным. Его можно было вставить почти в любую фразу в зависимости от ситуации. Можно было, например, сказать: «Моника, организуй уборку снега с крыльца» или еще что-нибудь в этом роде. Периодически Ганс употреблял это слово в разговорах с девушкой умышленно, как бы, между прочим, и наблюдал за ее реакцией.
Вернее, внешне не должно быть никакой реакции, а только внутренняя готовность в сочетании с незаметными действиями. Скоро Моника на это слово стала реагировать как на условный сигнал тревоги.
Действовала максимально быстро. Поставив кипятиться воду, которая также может послужить средством нападения или защиты, Моника внутренне собралась и стала осматривать столы на кухне в поисках необходимого «оружия». Так, топорик для рубки мяса положим на тумбу, прикрыв его полотенцем, иначе, если он будет лежать открыто, желание его использовать может возникнуть не только у нее; но и с ним в руках не появишься в гостиной, так как спровоцируешь преждевременное нападение. Набор кухонных ножей немного в сторону за большую хлебницу, с противоположной стороны входа в кухню. Нельзя все положить вместе – неизвестно, как будет развиваться ситуация. Теперь все лишнее убрать, а под руку поставить парочку тяжелых плоских тарелок. Они как метательные диски. Ганс научил ее бросать их сильно и довольно точно, главное – попасть в лицо или в горло. В другие места – неэффективно, а значит – опасно. Нужно применять сильный, болевой, останавливающий прием ведения рукопашного боя. Обведя взглядом кухню, Моника увидела рядом с плитой в небольшой коробке старые массивные тяжелые вилки, которыми она стол не сервировала, а использовала только на кухне для переворачивания мяса на сковородке.
Отлично, если с ними в руках появиться на пороге кухни, то это не вызовет подозрений, ну а дальше – дело техники и своевременности броска. За точность попадания она не волновалась. От нечего делать она тренировалась метать их в толстую разделочную доску, висевшую на стене. Со временем это вошло в привычку, и она, спустя два месяца метала их с такой силой и точностью, что ей позавидовал бы профессиональный метатель ножей в цирке.
Вдруг раздался грозный рык Альфы и следом крик Гуго, что-то тяжелое упало на пол, буквально одновременно Рекс взлетел в направлении окна, где находился Курт, грохнули выстрелы, и следом раздался шум падающего вместе со стулом тела.
С вилками в руках Моника бросилась к двери и… увидела, что Ганс бросился на пол, зачем и почему – неясно. Гуго под Альфой, на Курта навалился Рекс. Еще секунда и Моника увидела боковым зрением, что Ганс что-то пытается достать из-под Гуго, но не это сейчас главное.
Гулко ударилось об пол тело Рекса, которое сбросил с себя Курт, вот он пытается подняться, схватился левой рукой за столешницу, оттолкнул ногой упавший стул, вот его голова показалась над столом, ждать нельзя, он поднимается, в правой руке пистолет.
Короткий взмах рукой, сильный резкий бросок, и уже кажется, что Курт с самого начала поднимался с пола с вилкой в левом ухе, вот только завизжал уже тогда, когда встал на ноги. Пистолет выброшен, но он, подняв руки и страшно выпучив глаза, идет на нее. Благо, тренировалась бросать вилки обеими руками. Еще взмах рукой, и вилка пронзает лобную кость Курта прямо над переносицей, и теперь торчит только рукоятка. Нагнувшись, Курт грохнулся на пол. Одновременно с падением тела, Моника услышала повизгивание Рекса и хрип смертельно раненой Альфы.
С того момента, как Альфа бросилась на Гуго, до падения Курта с двумя вилками в голове прошло не более десяти секунд. Все произошло очень быстро.
Делиться впечатлениями и выяснять что-либо некогда. Вскочив на ноги, Ганс тут же подошел к Монике и, тревожно поглядывая через окно на подъездную дорогу, сказал:
– Молодец, детка, если бы ты не сделала этого, то сейчас мы лежали бы в лужах крови.
– Но за что нас хотели убить, Ганс, неужели Отто… – попыталась выяснить Моника.
Договорить Ганс ей не дал.
– Разбираться будем после, некогда сейчас. Пока я здесь гляну, что к чему, бегом к себе одеваться. Забери свои документы, деньги и только то, что поместится в карманы. Никаких сумок и чемоданов. Бросаем все и немедленно уходим. Увидев, что девушка снова хочет что-то спросить, и к тому же заметив, что Моника стала бледная, нервно посматривает на трупы, он, пересилив себя, рявкнул:
– Бегом марш, делать то, что я сказал. В любую минуту сюда может вернуться Отто, причем возможно не один, и нас здесь сожгут заживо, если мы не покинем дом.
Услышав это, девушка бегом бросилась к себе.
Альфа была мертва, это он заметил по ее застывшему телу, Рекс перестал повизгивать. Подойдя к нему, он увидел, что Рекс испустил последний вздох. «Слава богу, – подумал старик, – вылечить его я уже не смог бы, а пристрелить было бы мучительно больно». Осознав, что потерял своих любимцев, Ганс сглотнул застрявший ком печали, и его глаза влажно заблестели. Он понимал, что, в принципе, его четвероногие друзья и предназначались для того, чтобы в случае необходимости броситься на врагов своего хозяина, даже ценой своей собственной собачьей жизни. Тем не менее, очень жаль собак. Это были прекрасные овчарки. Лучшие экземпляры из пометов разных самок. Элита породы. Перед его блестевшими от навернувшихся слез глазами лежали два его питомца.
Но нужно было действовать, чтобы спастись, и Ганс быстро обыскал карманы Гуго и Курта, но кроме запасных обойм ничего не нашел.
Положив подобранные пистолеты на стол в гостиной, Ганс пошел в кладовую и принес моток прочного шнура. Поглядывая через окно за подступами к дому, взял пистолет Курта и, предварительно поставив на предохранитель, стал крепко прикручивать его к стойке лестницы, направив ствол на входную дверь. Закончив, Ганс обрезал свободный конец и, прежде чем продолжить работу, услышав, что Моника вышла из своей комнаты, сказал:
