– Возьми пистолет на столе, дошли патрон в патронник, сходи на кухню и, предварительно осмотрев подходы к дому со стороны леса, запри дверь. Пока я буду заканчивать и соберусь, наблюдай за дорогой перед домом и чуть что, зови меня. К входной двери не подходи.
Сказав это, Ганс, взяв веревку, подошел к двери и, обмотав ее вокруг ручки, крепко завязал. Другой конец он привязал к спусковому крючку пистолета Курта, предварительно заведя его со стороны рукоятки, оставив свободный ход всего около сантиметра. Учитывая, что дверь открывается наружу и на ней стоит мощная пружина, а пистолет сам после очередного выстрела перезаряжается, все должно получиться. Стрельба прекратится только в двух случаях: тогда, когда выстрелит последний патрон или когда будет перерезана веревка. Учитывая, что после каждого выстрела в результате отдачи пистолет будет немного смещаться, пули будут пробивать дверь в разных местах. Смещение короткого ствола пистолета на миллиметр на расстоянии пяти метров до двери даст необходимый разброс, что должно ввести в заблуждение того, кто попытается открыть дверь. Для того, чтобы грохнул выстрел, нужно хотя бы на сантиметр потянуть дверь. Все сделано хорошо, щель не образуется, а через окна не все видно, тем более скоро стемнеет.
Последнее, что сделал Ганс перед тем, как уйти в свою комнату, так это снял привязанный пистолет с предохранителя. После выстрелов Курта в стволе есть очередной патрон, так что передергивать затвор нет необходимости.
– Моника, смотри в оба. Свет не зажигай. Запасные обоймы забери в карман.
Зайдя к себе в комнату, Ганс первым делом достал подаренный его другом Зигфридом револьвер российского производства системы «Наган» с самовзводом и две коробки с патронами. Хранил он его у себя втайне от Отто, – могли заподозрить в отсутствии патриотизма к великому Рейху. Где и как достал револьвер Зигфрид, он не знал. Подарок был очень хорошим и к тому же совершенно новым, в заводской смазке. Для того, чтобы ее полностью удалить, Гансу пришлось не раз купать подарок в ванночке с керосином и тереть старой зубной щеткой. Только после полного удаления старой смазки Ганс смазал револьвер рабочей смазкой и опробовал в лесу. Очень прикладистый, сравнительно легкий и изящный револьвер отвечал необходимым требованиям по прицельной стрельбе. Кроме того, он надежен и практически не давал осечек. Рассовав деньги и документы в карманы пиджака, Ганс взял револьвер и, проверив наличие в барабане патронов, сунул револьвер в правый боковой карман, а запасные патроны в двух небольших картонных коробочках – в левый.
Прежде чем выйти из комнаты, Ганс по старой привычке обвел взглядом помещение и не напрасно. Заметив телефонный шнур, старик сообразил, что телефоном может воспользоваться Отто, если он все-таки не уехал и собирается вернуться. Наверняка вернется, ведь он должен убедиться, что его помощники сделали все, как надо.
На грохот разлетевшегося от удара об дубовые доски пола телефона в комнату влетела испугавшаяся шума Моника с пистолетом в руке, но, увидев, что Ганс топчет ногами микрофоны, облегченно вздохнув, опустила оружие.
– Уйдем через окно, – сказал Ганс, отжимая шпингалеты наглухо закрытого на зиму окна. – Пойди, детка, глянь еще раз, не возвращается ли Отто.
В тот момент, когда окно, наконец, было распахнуто, и в комнату хлынул поток холодного воздуха, на пороге комнаты появилась Моника и дрожащим от волнения голосом выпалила:
– Он возвращается, Ганс, машина уже на повороте, – и сразу предложила: – Может, нам спрятаться на чердаке и убить его, когда он зайдет в дом.
Вместо ответа Ганс, как молодой спортсмен, без каких-либо усилий в течение пары секунд оказался за окном и, подав руку Монике, так рявкнул на девушку, что та с испугу чуть не пальнула из пистолета.
– За мной, соплячка, учить меня будешь!
Моника не успела обидеться на «соплячку» потому, что Ганс, ухватив ее за воротник пальто, буквально выдернул из распахнутого окна.
– Бегом за гараж, и дальше прямо в лес, подальше, а я закрою окно и догоню тебя.
Забежав за гараж, Ганс остановился перевести дыхание и заодно прислушаться к происходящему перед домом. В напряженном ожидании каких-либо шумов Ганс, стоя за гаражом с револьвером в руке, с удовлетворением заметил спину удаляющейся Моники.
Черт, следы. Если их заметит Отто, то обязательно рванет за нами. Он молодой и крепкий, догонит нас, и хотя у нас оружие, силы могут быть неравными. Моника – стрелок неопытный, ну, а затем, как повезет. Ведь он, может быть, не один или, может, у него есть еще и карабин, тогда нас и догонять не нужно, а достаточно приблизиться на сотню метров, чтобы положить, как зайцев, даже не прячась за стволы деревьев. На таком расстоянии даже мой отличный револьвер не сможет конкурировать с карабином. Вывод – нужно что-то предпринять. Благо, скоро стемнеет, есть еще немного светлого времени, и этого вполне может быть достаточно.
Вдруг Ганс ясно услышал шум двигателя, затем взвизгнули тормоза, и через секунду хлопнула дверца. Хлопнула один раз, значит, Отто вернулся один. «Ах, черт, нужно было все-таки сделать засаду. Теперь поздно», – подумал старик.
Затем слышалось только урчание работающего двигателя.
А ведь это выход, – подумал Ганс, – увести у Отто машину. Черт, жаль, Моники уже не видно, нужно бегом ее догонять, пока не поздно. Отто, если не будет убит из пистолета Курта, то, убедившись, что мы его надули, пойдет за нами по следам, бросив машину там, где она и сейчас стоит с работающим двигателем. Нужно догнать Монику и затем резко свернуть в сторону небольшой деревни, которая находится за лесом недалеко от железной дороги, а затем еще один поворот на девяносто градусов и бегом к дому, к машине. Следы, ведущие в сторону деревни, хотя она и находится на расстоянии около трех километров, наверняка введут в заблуждение Отто, тем более, скоро станет темно. Главное – не попасть в его зону видимости, иначе это даст возможность контролировать все наши маневры, а значит, иметь преимущество.
Собрав силы и отдышавшись, Ганс, часто оглядываясь в сторону дома, побежал вдоль следов, оставленных Моникой. Именно рядом, а не по ним. Пусть видит Отто, что мы ушли вместе и одновременно.
Примерно через сто метров Ганс перешел на быструю ходьбу. Снег, хотя и неглубокий, но все равно мешал двигаться по лесу, скрывая под своим покровом ветки, кочки и углубления в почве. Можно и ногу вывернуть, да и годы… Ганс был не в той форме, когда без остановки мог пробежать по пересеченной местности десяток километров. Перед тем, как скрыться за елками, растущими в одном месте небольшим вечнозеленым островком, Ганс последний раз оглянулся в сторону дома. Именно в этот момент со стороны дома, слегка приглушенный зимним лесом и расстоянием, раздался треск автоматной очереди. «Вот это да, – подумал Ганс и, благоговейно перекрестившись, пошел дальше по следам Моники, – значит, у этого мерзавца даже не карабин, а автомат, слава Всевышнему, что не остались в доме. Машинально двигаясь рядом со следами Моники, Ганс не обратил поначалу внимания, что след идет почти вплотную к разлапистым густым елям. Сам-то он шел рядом. Наконец, обратив на это внимание, он заметил еще одно – Моника пошла по кругу вокруг этого участка с елками. Черт, неужели потеряла ориентировку в лесу?» И только он собрался негромко окликнуть девушку, как вдруг услышал сзади шорох падающего с веток снега и тихий шепот Моники:
