– Кому он звонит, как Вы думаете?
– Думаю, Моника, он звонит везде: и в полицию, чтобы уведомить о появлении чужаков, и местному партийному фюреру, чтобы обрадовать с прибытием заезжих агитаторов из столицы. И в том, и в другом случае он пытается выслужиться. Так, все, быстрее. Ситуация изменилась. Если мы сейчас не зайдем в гостиницу, то это вызовет подозрения, и нас сразу начнут искать. Благо, гостиница почти рядом.
Не доходя до гостиницы, свернули в темный переулок и, по решению Зигфрида, быстро переложили паспорта, деньги и оружие в карманы.
– Вещи придется оставить. Нельзя связывать себе руки барахлом – не та ситуация. Да и оставим их с умыслом. Регистрироваться не будем. Все, пошли.
Не успели Зигфрид и Моника войти в небольшой уютный вестибюль, как к ним навстречу вышла из маленькой комнаты женщина лет пятидесяти, с радостью поприветствовала их и тут же добавила:
– Меня предупредил Питер Вольф, я всегда рада гостям.
– Отлично, мы очень признательны,– ответил Зигфрид, про себя подумав, что было бы отлично, если бы хозяин гасштета ограничился только этим звонком. Тем не менее, рисковать не будем. Не давая возможности задавать вопросы и беря инициативу в свои руки, старик, то и дело поглядывая на часы, сказал хозяйке:
– Нам, пожалуйста, два номера, обязательно хорошо протопленных. С Вашего разрешения, формальностями займемся немного попозже. Нам до 18.30 нужно успеть зайти в местное отделение партии – нас там ждут, ну а потом мы сразу вернемся и будем отдыхать.
– Конечно, конечно. Как вам будет угодно, – ответила хозяйка, пряча обратно книгу регистрации жильцов.
– Да, и еще одно, – продолжил Зигфрид: – Нельзя ли оставить у вас наши вещи. Мы, кстати, и зашли сразу, чтобы не носить их с собой.
– Да, да, пожалуйста, всегда к вашим услугам.
Через минуту вещи стояли на стеллаже в маленькой кладовой, еще через минуту входная дверь за посетителями закрылась.
Не успела прохлада раствориться в теплом воздухе вестибюля, как хозяйка, сняв трубку телефона, позвонила по одному из номеров полиции и, опасаясь, что ее подслушают, тихо зашептала:
– Да, пришли. Не знаю. Оставили вещи, сказали, придут через пару часов. Хорошо, перезвоню обязательно.
– Герр Зигфрид, а почему за нами следят и наушничают полиции, ведь они о нас ничего не знают?
– Власть такая. Это четко разработанная система, позволяющая держать народ в узде, пресекать инакомыслие и бунтарство, управлять народом, как механизмом. Сосед докладывает на соседа, а тот, в свою очередь, на него, и так далее. В результате, все обо всех известно. Это, конечно, не означает, что все занимаются этим, но очень и очень многие. Если бы я относился к этой категории, то ты уже была бы в руках Отто, так что ты, в принципе, здорово рисковала, идя ко мне. Ладно, хватит об этом. «Хвоста» я пока за нами не заметил. Скорее всего, полиция пока удовлетворилась сигналами от Питера и, наверняка, хозяйки гостиницы, тем более, я практически «открылся» перед ними. Если бы я не усыпил подозрительность Питера, то, наверняка, они приставили бы к нам на какое-то время топтуна. Но можешь быть уверена девочка, что максимум через час нас начнут искать, потому, как мы не обозначимся на следующей контрольной точке – в местном источнике нацистской идеи. Ну, а когда через два часа, как я и обещал, не появимся обратно в гостинице, то будут подняты на ноги все информаторы и полиция. Мы все-таки в пограничном городе, а, учитывая происшествие с поездом и мое исчезновение как подвергшегося нападению в тамбуре поезда двумя неизвестными, то, будь уверена, весь город перевернут вверх дном. Плюс ко всему, наверняка, узнав, что со мной была ты, предъявят твое фото гасштетчику и хозяйке гостиницы. Вот после этого будут подняты на ноги все, включая и местных охотников с собаками. Поэтому, Моника, нам нужно торопиться покинуть город, дойти до границы и пересечь ее. На все у нас часа два, не больше. Если усилят патрулирование вдоль границы, придется нам возвращаться обратно вглубь Германии, если, конечно, прорвемся через кольцо. Через час-полтора нас хватятся, к этому времени мы должны быть как можно ближе к демаркационной линии. Слава богу, что сейчас темно, и не очень много народу на улицах. Все – за нами чисто. Слежки нет, я проверился, поэтому мы шли пока рядом, иначе было бы подозрительно, что, выйдя из гостиницы, мы, приехавшие с одним заданием, вдруг рванули в разные стороны. А вот теперь я перехожу на противоположную сторону улицы, а ты остаешься на этой. Иди за мной на расстоянии метров двадцати. Мы не должны терять друг друга из вида. Разделяемся по той причине, что, если кинутся искать, то, в первую очередь, будут ориентироваться на то, что мы передвигаемся вместе. Будет дана команда «искать старика с девушкой», а не просто кого-то одного. Этим мы их собьем со следа.
Направление движения и улицы Зигфрид выбирал удачно, прохожие почти не встречались. Бюргеры сидели по домам, предпочитая сырости и прохладе вечера тепло и уют.
Дойдя до окраины Ландау, старик не пошел по центральной дороге, ведущей из города в сторону границы. Опасно, там может быть пост. Когда уже были видны последние дома, Зигфрид наудачу свернул на боковую улицу. Моника, как тень, тихо шла позади старика.
Идя вдоль улицы, Зигфрид видел, что за домами с правой стороны виднеются хозяйственные постройки, за которыми была сплошная темень, без единого огонька, что свидетельствовало о том, что им остался еще один шаг для того, чтобы вырваться из каменного мешка города. До боли в глазах Зигфрид всматривался в темноту, но так и не видел удобного места, чтобы пересечь последнюю преграду. О том, чтобы лезть через забор или пройти через калитку, не могло быть и речи.
«Так можно еще час идти, – с раздражением подумал старик и ускорил шаг. – Время дорого, ведь от города до границы еще около пяти километров».
Пройдя еще метров тридцать, увидел, что однообразная полоса высоких заборов прерывается. В первый момент, увидев разрыв, он подумал, что это просто незакрытые ворота, и, от греха подальше, хотел уже было перейти на противоположную сторону улицы, как вдруг понял, что это просто узкий проезд между двумя усадьбами в сторону поля. Дойдя до проезда, старик остановился, поманил Монику, чтобы та подошла к нему, а сам стал прислушиваться и осматриваться. Через полсотни шагов они оказались позади домов. Вдруг где-то слева раздалось позвякивание металлической цепи, оно сопровождалось гулкими ударами. Быстро присев, старик и девушка, готовые оказать сопротивление, как по команде, выхватили револьверы.
Звон и гулкие удары, прекратившись на некоторое время, снова возобновились.
– Фу, – облегченно вздохнул старик и тут же добавил: – Есть бог на свете. Это стреноженная лошадь, – пояснил он. – Жди здесь, – шепнул старик и исчез в темноте.
Минут через пять старик пришел, ведя за собой огромного тяжеловоза, лохматого, высокого, толстого и флегматичного. Вокруг копыт виднелись пушистые метелки шерсти.
– Мы что, на нем поедем? – спросила Моника, с восхищением глядя на огромное животное.
