– Да, поедем на нем. Жаль, нет ни уздечки, ни седла, а вот только этот широкий пояс. Только сейчас Моника увидела, что старик удерживает возле себя лошадь, схватившись правой рукой за широкую полоску толстой кожи, опоясавшую шею лошади. – Все, пошли, но только тихо.
Минут через десять остановились. С минуту постояли, тревожно прислушиваясь:
– Слава богу, никто нас не заметил. Держи лошадь, – попросил старик и, увидев нерешительность девушки, добавил: – Не бойся, она смирная.
На изготовление подобия уздечки из шарфа и брючного ремня ушло минут пять, но здесь возникла другая проблема: тяжеловоз был так высок в холке, что взобраться на него старик без помощи Моники явно не смог бы.
Наконец, после нескольких попыток, Зигфрид с помощью Моники вскарабкался на спину лошади, и только потом, опять же, с нескольких попыток ему удалось втащить девушку.
Ориентируясь на огни города, которые должны быть всегда сзади и немного справа, двинулись в темноту. Именно двинулись, потому что это нельзя было назвать ни ездой, ни скачками. Казалось, тяжеловоз, привыкший таскать телегу с несколькими тоннами угля, даже не чувствует веса седоков. Направляемый Зигфридом, он просто быстро шел в темноте, увозя своих похитителей подальше от города. Удивительно было то, что лошадь ни разу не споткнулась, очевидно, ее зрение в темноте было намного сильнее, чем у седоков, которые с трудом различали окружающий ландшафт. Однако это продолжалось недолго. Спустя минут двадцать после того, как они начали движение, взошла луна, и, хотя небо было затянуто облаками, стало немного светлее. В моменты, когда в разрывах туч все вокруг озарялось лунным светом, старик моментально натягивал поводья, останавливая лошадь, и внимательно всматривался в открывшееся пространство. Цели было две, причем равнозначные. Первая – не обнаружить себя, вернее, свести возможность обнаружения к минимуму. Причина – на движущийся объект быстрей обратят внимание, а этого допускать никак нельзя. Вторая – выбрать направление движения, определить местонахождение препятствий и расстояние до них. Конечно, чтобы себя не обнаружить, надежнее было идти пешком, но в этом случае они теряли время и силы. Ко всему, в случае опасности можно было развернуть лошадь в противоположную сторону и попытаться заставить ее перейти на бег, даже если при этом придется кольнуть ее ножом в шею. А ведь это тоже вариант ухода от погони, особенно по бездорожью от пеших преследователей. Зигфрид не исключал, что пограничный патруль может быть на лошадях, да и наличие собаки у патруля тоже не исключалось. По этим причинам Зигфрид и принимал все возможные меры, чтобы снизить риск до минимума. Переходить нелегально границу по-тихому – это одно, а вот с шумом, стрельбой и погоней – совсем другое. В случае шума на сопредельной территории всполошатся французские пограничники, и тогда можно оказаться между двух огней. Это очень опасно. Либо здесь попадешься, либо там. Если там, то не исключено, что французы могут выдать беглецов обратно, не желая ссориться с опасным и агрессивным соседом, каким стала нацистская Германия.
Проехали еще метров триста, и снова внезапная остановка, но на этот раз старик, увидев что-то, быстро прижался к шее лошади, увлекая за собой и Монику, которая сидела сзади, крепко обхватив его руками.
Как только луна скрылась за облаками, старик тихо сказал:
– Все, приехали.
Оказавшись на земле, старик быстро снял самодельную уздечку с лошади и, приказав Монике присесть, ухватившись рукой за хомут, повел почти бегом лошадь в ту сторону, откуда приехали. Пробежав с ней шагов двадцать, он убрал руку с хомута и хлопнул лошадь по крупу. Продолжая неуклюже бежать, лошадь буквально тут же, как привидение, исчезла из виду, и только чуть слышался, все тише и тише, топот копыт. Благо, земля влажная и стука копыт далеко не слышно. Не исключено, что патруль заметил издалека лошадь с седоками, выбрал заранее удачную позицию и теперь ждет удобного момента, чтобы задержать их. Тогда дело плохо, ну да будем надеяться на лучшее. С этими мыслями старик на полусогнутых ногах вернулся к девушке и, потянув за рукав, увлек за собой в сторону невысокого куста, находящегося справа от них на расстоянии пяти-шести метров.
Залегли под кустом, примяв высокую сухую траву.
– Достань револьвер, но на боевой взвод не ставь, чтобы не сделать случайный выстрел, – тихо приказал Зигфрид Монике. Свой револьвер он уже держал в правой руке.
– Мы уже на границе? – чуть слышно спросила девушка.
– Да, сейчас увидишь. Как выйдет из-за туч луна, смотри прямо перед собой, между двумя небольшими рощами…, там за ними пограничный полосатый столб, а напротив и чуть левее еще один – тот уже на территории Франции. Между ними нейтральная полоса. Тихо, – вдруг сказал Зигфрид.
Буквально через пару секунд стало светло от тусклого света луны, и Моника увидела границу. До спасительной линии было метров 150-200. Хотелось подняться и побежать, и девушка даже непроизвольно дернулась, чтобы подняться, как ее тут же прижал рукой к земле старик.
– Лежать, дура, куда… – злобно зашипел он.
В это время снова стало темно и, хотя это и не влияло на распространение звуковых волн в пространстве, оба почему-то считали, что в темноте можно немного пошептаться.
– Я нечаянно.
– Не успеешь пробежать и полсотни метров, как остановят. Мы не знаем, где патруль, а это хуже всего. Нужно немного выждать, чтобы действовать наверняка. Значит так, когда начнем движение, двигаться за мной след в след, не исключено, что есть какая-нибудь сигнализация в виде натянутых тонких шнуров или еще чего-нибудь.
А про себя подумал: «Только бы мин противопехотных не поставили. Колючей проволоки, натянутой вдоль границы, не видно, вышек и прожекторов тоже. Значит, только патруль. Уже легче».
Хотел еще что-то сказать, да прервал начатое на полуслове, дав сигнал Монике молчать. Ему уже казалось, что он ошибся, как вдруг где-то впереди слева послышалось шуршание сухой листвы и хруст мелких веток. Зверь обычно не шумит, если он не испуган, не мчится, уходя от погони, или не догоняет добычу.
Шум создал человек, это явно. Приглушенный кашель и тихий разговор, послышавшийся со стороны источника шума, только подтвердил предположение.
На короткое время выглянула из-за облаков луна, и старик увидел два медленно движущихся силуэта. По характерным бликам над головами шедших понял, что это патруль, а блики дают стволы карабинов, висящие на плечах пограничников.
Затаив дыхание, старик стал внимательно наблюдать. Беспечность патруля и практически открытое его передвижение вдоль границы свидетельствовало о том, что охрана границы на этом участке не усилена и не предупреждена о беглецах.
Вновь спрятавшаяся за облака луна размыла все очертания. Через десять минут, когда снова стало светло, Зигфрид увидел патруль уже далеко справа.
– Как стемнеет, за мной, дочка, а как только снова выйдет луна, ложись немедленно. Да не шуми.
Через десять минут Зигфрид и Моника были уже во Франции, причем, когда пробегали через нейтральную полосу, старик, чтобы окончательно убедиться, что он в безопасности, взял курс на французский пограничный столб.
