Клюнул, мерзавец, машет ручонкой, зовет официанта, чтобы быстро рассчитаться. Быстрота смены обстановки, открытость и шум, видимо, шокировали его. Он даже не подумал, что я – старик, и кувыркаться с двумя девицами всю ночь просто не мог, а с утра такие оргии не устраивают. Утром такое может быть только как продолжение ночного загула, а у меня ведь даже свет ни разу не зажегся за ночь. Все правильно, Поль, ты исчез за дверью, сделав вид, что рад от нас избавиться, но мы-то знаем, что ты просто не хочешь мешать топтуну направиться к машине.
Шумная компания начала усаживаться в машину. Причем, часто прикладываясь к бутылкам и меняясь местами по нескольку раз. Вначале посадили старика на заднее сиденье, а затем сели по бокам женщины – оказалось тесно. На предложение – одной сесть возле водителя, возник спор, кому именно. Все это сопровождалось смехом, шутками, шлепками по задницам красоток и мельканием то и дело оголяемых ножек. Наконец старик, чтобы прекратить спор, принял «мудрое» решение – сам сел рядом с водителем, оставив двух девиц одних на заднем сиденье автомобиля.
Наконец автомобиль с шумной компанией покатил вдоль дороги. Почти одновременно из бистро вышел топтун и быстро пошел в сторону переулка к машине, что все равно не осталось незамеченным как Полем, так и Зигфридом Функом.
Свернув за ближайший поворот, возле первого попавшегося дома такси остановилось, и из него, предварительно получив по сотне франков, быстро вышли девицы и скрылись в подъезде. Таксист резко нажал на педаль газа, и через минуту машина была почти в конце улицы. Дальше медленно ехали по дороге вдоль моря по направлению выезда из города. Спустя пять минут в зеркало заднего вида старик увидел выехавший черный «мерседес» топтуна, хотя теперь его так назвать было нельзя, теперь он на колесах. «Мерседес» приблизился ровно настолько, чтобы водителю можно было прочесть номер машины, увидеть, что на стеклах те же фиолетовые шторки, и снова отстал, на этот раз специально, чтобы не была замечена слежка. Старик хоть и пьян, но все-таки не дурак, поэтому рисковать не стоит.
– Так, дружочек, – обращаясь к водителю, сказал Зигфрид, – вон за тем поворотом остановишься и выйдешь, как мы и договорились. Только быстро. Оставь мне свою форменную фуражку и куртку. Аванс ты получил, а остальную сумму я отдам, когда верну машину. Все, жди меня в кафе на набережной.
Как только водитель такси, как ошпаренный, выскочил из машины, старик быстро пересел за баранку и включил передачу. Проехав около двухсот метров, Зигфрид увидел в зеркало заднего вида, что из-за поворота появился «мерседес». Водитель такси уже успел спрятаться, ничто не вызвало подозрений, все шло по намеченному плану.
Проехав еще около полукилометра, Зигфрид увидел дорожный указатель на Тулон. «Отлично, – подумал он, – теперь осталось только не пропустить поворот на горный серпантин, по которому дорога, петляя, шла почти над обрывом. Это место где-то на десятом километре от Марселя, перед небольшим городком Ла-Сьота».
Водитель такси, пока они ехали одни, подробно дал описание особенностей трассы до Тулона. Он молча проглотил слова Зигфрида о том, что, якобы под видом таксиста, тот хочет провести небольшое количество контрабанды в Марсель. Он прекрасно понимал, что старик ему врет, что не напрасно устроил спектакль с проститутками и прочее, но за ту сумму, которую ему обещал заплатить старик за несколько часов пользования машиной, ему нужно работать не менее полугода. Да и Полю ведь не откажешь – старый товарищ. На всякий случай, есть хорошая версия – автомобиль угнали, а остальное – не его дело и не его проблемы.
На пустынной петляющей дороге «мерседес» отстал, что иногда даже беспокоило Зигфрида – не решил ли преследователь вернуться в Марсель и ждать его возвращения. «Ведь при трех свидетелях устранять его опасно или нужно убивать всех. Нет, едет следом, далеко, но едет, видимо, боится упустить или собрался воспользоваться тем, что за городом нет полиции, и это обстоятельство развязывает ему руки. Ведь даже в этой ситуации можно выбрать момент, чтобы пустить мне пулю в лоб. Ладно, его планы – это его планы. А вот и серпантин. Крутые повороты, дорога узкая, с правой стороны почти отвесный крутой обрыв, поросший кустарником, чуть дальше видна гладь Средиземного моря.
Ага, вот отличное место: слева небольшая покатая поляна, заросшая кустарником. Приняв вправо, остановился, быстро переоделся и напялил на голову форменную фуражку. Распахнул все дверцы машины, демонстрируя отсутствие в салоне пассажиров. Открыл капот, быстро подбежал к багажнику и открыл его. Браунинг, поставленный на боевой взвод, в левой руке, обмотан ветошью – это резервный вариант. Главное, не упустить момент. Стоял около минуты. Наконец, послышался шум двигателя, и из-за поворота на небольшой скорости выехал «мерседес». В машине только водитель – отлично. Теперь поворачиваюсь лицом к поляне и машу рукой, мол, гуляйте, гуляйте, господин с дамами, мне еще долго, а сам нагибаюсь вглубь багажника и беру в правую руку молоток. Осталось ждать. Все, машина рядом, проехал мимо. Ну, черт, неудача. Хотя нет, он без скрипа и визга тихо остановил машину, открылась дверца, но хлопка при закрытии нет. Ясно, старается не шуметь. Так, шаги, ближе, ближе, еще ближе… нервы на пределе».
– Послушайте, любезный…
Это были последние слова в жизни Генриха. Реакция таксиста на его обращение вызвала у Генриха ужас, он даже не успел выдернуть руку с пистолетом из широкого кармана пальто, как сильный удар молотка в лоб отправил его на тот свет.
Первым делом Зигфрид оттащил труп к «мерседесу», с трудом усадил его на место водителя и захлопнул дверцу. Быстро обошел с обратной стороны и обыскал одежду своей жертвы. Так, документы: загранпаспорт гражданина Германии Генриха Шольца – это оставим, деньги… сумма приличная, но я не мародер. Все должно выглядеть как несчастный случай. Удостоверение старшего следователя криминальной полиции города Берлина и пистолет были изъяты. Одно дело, когда погиб просто гражданин Германии и другое дело, не просто гражданин, а полицейский, да еще и при оружии, несмотря на то, что в паспорте лежит вкладыш – отпускной билет. В этом случае возникает вопрос, что он здесь делал и почему погиб. Полицейская солидарность существует вне зависимости от межправительственных отношений. Здесь преобладает осознание того, что погиб такой же полицейский, он же жандарм, он же шериф, он же милиционер. Установив, что это полицейский, следователь будет работать в полную силу, а не формально. Это ни к чему. На осмотр содержимого карманов убитого ушло не больше минуты. Когда осмотр был закончен, Зигфрид, на всякий случай, вытер все, к чему прикасался перчаткой, снял автомобиль с ручного тормоза, не заводя двигатель, включил четвертую передачу и вывернул колеса в сторону обрыва. Выйдя из машины, захлопнул дверцу, осмотрелся по сторонам, убедился, что дорога пустынна, и его никто не видел, быстро вернулся к своему автомобилю.
Включив первую передачу, Зигфрид медленно подъехал к «мерседесу». Когда передний бампер такси воткнулся в багажник «мерседеса», стал осторожно толкать впереди стоящую машину. Конечно, было бы легче столкнуть «мерседес», поставив его на нейтральную передачу, но тогда опытный следователь сможет заподозрить неладное. Ну, все, еще немного. Через пару секунд послышался грохот камней и железа, и машина исчезла с поля видимости. Быстро сдав назад, старик, развернул такси и поехал в сторону Марселя.
