Проехав до ближайшего поворота, откуда было видно то место, где он сталкивал машину, старик остановил автомобиль. Предварительно сняв с себя одежду таксиста, вышел на дорогу, подошел к обрыву и швырнул в море пистолет Генриха. Удостоверение полицейского сжег, а пепел растер подошвой ботинка. Только после этого решился посмотреть в ту сторону, где, по его предположению, должен лежать разбитый «мерседес». К своему удивлению, машины он не увидел и поначалу даже подумал, что она застряла где-то между валунами выше, но потом понял, что произошло. Посредине почти вертикального обрыва был выступ размером около четырех метров, который стал своеобразным трамплином. «Мерседес» упал прямо в море. «Ну что ж, так даже лучше», – подумал старик и, закурив, присел на большой камень. От нервного напряжения слегка дрожали и руки и ноги, сердце стучало часто, разболелась голова. Старость. Да и сам факт вынужденной ликвидации топтуна был для Зигфрида Функа непривычным делом.
За всю свою жизнь он убил двух человек. Первый был двойной агент, которого пришлось срочно ликвидировать, так как возникла угроза провала не только Зигфрида, но и Ганса, и их связного. Вторым стал Генрих Шольц.
«Бог свидетель, у меня не было другого выхода. Если бы он понял мой спектакль и заранее узнал в таксисте меня, то, наверняка, сейчас он сидел бы на этом камне, а я в такси пугал бы камбалу на дне моря. Увы, выбора он мне не оставил.
Можно было, конечно, просто уйти от слежки, но тогда «топтуну» доставался Поль, и возможность дальнейших поисков, поэтому лучше так…, так надежнее и спокойнее».
Вернув такси владельцу и рассчитавшись с ним, как бы между прочим, посетовал, что съездил неудачно.
В отеле Полю тоже ничего не сказал, а наоборот, спросил, появлялся или нет его «старый друг», одновременно констатировал, что фокус не удался и что, когда выехал за город, то увидел, что «мерседес» не последовал за ним, а развернулся в сторону порта.
– Тем не менее, Поль, я решил уехать в Париж. Закажи мне билет в первом классе на ближайший поезд.
Доехав до Лиона, Зигфрид сошел с поезда, проверился, нет ли слежки, а затем взял билет на экспресс, следующий в Швейцарию. Теперь он будет умнее, и до своего дома, в котором собрался дожить всю оставшуюся жизнь, будет добираться со многими пересадками, остановками в разных городах, каждый раз тщательно проверяясь, нет ли слежки, путая следы, а когда, наконец, доберется, то отрастит себе шикарную бороду, о чем он давно мечтал.
После получения последней информации от Генриха из Марселя прошло семь дней. «Изольда», безвылазно сидевшая дома, уже связала дюжину шерстяных носков, но так ни разу и не подняла трубку телефона для приема информации. Исключение составляли только беспокойные звонки Отто. Связь с агентом Генрихом прервалась. Текущие дела по делу о «камнях», созданию новых групп и учебных точек немного отвлекли Отто от проблем, связанных с Моникой и Зигфридом Функом, но всему есть предел. Неизвестность и исчезновение такого ценного агента, как Генрих Шольц, заставили Отто в очередной раз обратиться за помощью к заместителю начальника полиции, чтобы по своим каналам получить хоть какую-либо информацию о гражданине Германии Генрихе Шольце, выехавшем во Францию на лечение неделю назад.
Через два дня посыльный из управления полиции принес Отто конверт, опечатанный личной печатью замначальника полиции. В конверте лежала вырезка из газеты на французском языке и лист с переводом небольшой заметки: «…января 1936 года в 09.30 местного времени рыбаками из города Ла-Сьота была обнаружена в море на глубине шести метров машина «мерседес» с трупом мужчины – гражданином Германии Генрихом Шольцем, прибывшим во Францию для проведения отпуска. Следствием установлено, что гибель мужчины произошла в результате падения автомобиля на скалы, а затем в море, по причине превышения скорости на сложном участке дороги».
«… Ну, это объяснение для тех, кто не знал Генриха как водителя», – подумал Отто.
Значит, все-таки он нашел Зигфрида Функа, только и смерть свою он нашел также. Жаль, очень жаль, причем не столько того, что ушел Зигфрид Функ, а того, что он потерял ценного помощника. Теперь нужно думать о замене. Первое желание было все-таки бросить группу на поиски Функа и отомстить, но потом трезвый рассудок взял свое.
Старика теперь не поймать, а если и удастся, то для этого нужно много времени, людей и денег, а этого нельзя допускать, тем более, нет гарантии, что этот старый волчара не перегрызет глотки и другим. Все, с Зигфридом Функом заканчиваю работу, и так уже потерял троих человек. Тем более, неизвестно, где его искать, там же во Франции, или в любой другой стране. Не организовывать же поиск по всей Европе, тем более, он мог вернуться в Марсель и уплыть куда-нибудь в Африку или к черту на рога. Он теперь напуган и, по идее, не опасен. Проводил девку и лег на дно. Так, с этим все. Черт с ним. Главное – сейчас эта сучка представляет опасность, ведь рванула в штаты, а там уже Клаус. Ее нужно убирать и, причем, обязательно.
Опять дела, и опять заботы поглотили Отто. Шеф поменял планы и на неделю раньше возвращается в Берлин. Нужно подчистить все и подготовиться к вызову… «Доложу, что Ганс и Моника ликвидированы…, если спросит, а там посмотрим».
С нетерпением ждал 28 января сообщения из Нью-Йорка от агента «Марка», когда судно «Глория» пришло в порт, но информация поступила только тридцатого и так взбесила Отто, что он чуть не раскрошил свои зубы, яростно заскрежетав ими. Перед ним на столе лежал маленький клочок бумаги с мелким шрифтом, который чуть не довел его до инсульта: «Среди пассажиров в порту Нью-Йорка Анжелики Райт не было. По оперативной информации от надежного источника стало известно, что указанная особа покинула судно «Глория» в порту Квебек 23 января».
«Дрянь, ты действительно заслужил пойти рыбам на корм, не сообщив мне, что судно, кроме всего прочего, зайдет в Канаду. Тварь».
… Это был финал благодарственной речи Генриху Шольцу за преданную работу. Зигфрид Функ мог теперь спокойно ловить форель в горных ручьях Швейцарии, месть за смерть Генриха от Отто ему уже не грозила.
С Зигфридом Функом (или как его теперь зовут, неизвестно), учитывая, что он кадровый разведчик, в вопросе его обнаружения светил почти ноль. Учитывая то, как он убрал без всяких подозрений со стороны французских жандармов такого опытного агента как Генрих, плюс то, что его теперь вспугнули, дав понять, что ищут, то отрабатывать «старика» дальше было делом абсолютно неперспективным. Из всей имеющейся информации о Гансе и о Зигфриде Отто понял, что недооценил старую разведывательную кайзеровскую гвардию. Казалось, немощные старики, которым осталось только писать мемуары, и вдруг такая прыть. Нужно быть с такими осторожнее.
Успокоившись, Отто достал из сейфа досье Моники и, вытащив из него фотографию, поставил ее на столе, прислонив к телефонному аппарату. Прежде, чем снова прочесть досье от корки до корки и проанализировать возможные варианты ее поведения в будущем, Отто не сдержал своей лютой ненависти к девушке, которая уже несколько раз обвела его вокруг пальца. Он протянул левую руку за фото, а правую к чернильному прибору и… достал из маленькой коробочки английскую булавку. Через секунду его лицо исказила гримаса злобы и лютой ненависти, он, как старая мерзкая колдунья, проколол на фотографии глаза девушки.
