Помог случай. В средине плавания Анжелику угостили апельсинами. Съев парочку днем, вечером принимая душ, она увидела, что ее руки и живот покрылись красной сыпью, поднялась температура. Обратившись к врачу, узнала, что это банальная аллергия. Это было решение проблемы, но при условии, что доктор поможет ей сойти с судна. Она уже было хотела обратиться к нему с просьбой посодействовать, как вдруг случайно узнала о пристрастии доктора к спиртному.
Для нее достать две бутылки виски было элементарно, ну и конечно, дюжину апельсинов.
Воспользовавшись удачной ситуацией, просто пустила в ход отмычки, открыла каюту доктора, положила бутылки на кровать и ушла, заперев дверь. Вернувшийся через полчаса доктор не поверил своим глазам и от радостного предвкушения запоя даже не задался вопросом, как бутылки оказались у него в номере. Спустя три часа доктор был в полной прострации, а еще через час, почти прикончив вторую бутылку, был в состоянии «теплого трупа с открытым ртом». Когда он очухается, то не будет помнить ничего абсолютно и, страдая от тяжкого похмелья, будет зол и нелюдим.
Анжелика Райт съела дюжину апельсинов, корочки предусмотрительно выбросила и, чтобы отбить запах цитрусовых, пожевала зубок чеснока и какой-то приправы.
Спустя три часа, когда к ней в каюту зашла одна из горничных, Анжелика Райт была покрыта красной сыпью с ног до головы, и у нее был жар.
Лечение в госпитале закончилось буквально на следующий день. Не отметившись в консульстве после выписки, Анжелика Райт покинула Сидней и через неделю оказалась в Мельбурне. Еще через месяц она оказалась в Новой Зеландии, но уже в качестве Анжелики Янг – жены гражданина Австралии Джона Янга и, соответственно, уже с новым настоящим паспортом. Вскоре в городе Веллингтон была открыта частная фирма по заготовке мяса и овчины, владельцами которой была чета Янг.
Не со всякой спецслужбой можно сотрудничать, потому, как в большинстве своем они организованы так, что для защиты своих особых секретов принимают меры, вплоть до убийства, в отношении всех, кто имел доступ к этой информации. В противном случае руководство этих спецслужб не сможет спать спокойно, а оно любит быть уверенным в завтрашнем дне. Никакие обязательства и расписки не могут гарантировать возможную утечку информации. А только – физическая невозможность сделать это. Отсюда вывод: а стоит ли много знать или быть свидетелем (участником) чего-либо.
Если бы в свое время Моника Штаубе знала об этом, то наверняка не дала бы согласия на сотрудничество.
Прошли все контрольные сроки. От агента Марты никаких вестей, да и самой нет. Привычка Отто доводить дело до конца или хотя бы овладеть информацией заставила его и самого потрудиться. Через десятые руки он достал стопку газет, выходящих в Сан-Франциско. Причем только за определенный период. Его интересовали в газетах только разделы криминальной хроники и происшествий. Чутье ему подсказывало, где и что искать. Его предположения оправдались, в номере «Сан-Франциско – новости» за 19 февраля он нашел то, чего надеялся не найти. «Утром 19 февраля в отеле «Кристиан» на лестничной площадке запасного выхода был найден труп молодой женщины. Приметы… в одежде европейского фасона. Документы и деньги похищены. Личность убитой не установлена. Всем, кто поможет следствию, гарантируется денежное вознаграждение. Адрес. Телефон…»
Все, отгуляла Марта. Это она. В приметах… «Родимое пятно на левой ушной раковине в виде вытянутой капли…» Он помнил эту своеобразную родинку… Да, не может быть сомнений, это она. Вот только вопрос – ведь не исключено, что действительно ограбление. Хотя…
Ладно. Позвонил по телефону, вызвал на встречу агента. Через два дня у матери Марты сменят сиделку, а через неделю старушка умрет во сне… Вдруг Марта о чем-то поведала любимой матери…
На Монике Отто поставил крест. «Теперь ее точно не достать. Буду периодически контролировать контакты Кристины Смит, а вдруг со временем объявится ее подруга.
Ну, а Клауса Вернера под железный колпак наблюдения. Втайне от генерала, конечно. Здесь уже зевать нельзя, нужно все держать под контролем, иначе рано или поздно наступит время, когда я точно останусь с вывернутыми карманами…, но с преданностью высоким идеалам фашизма на лице.
Если вдруг Моника «слила» информацию о Клаусе властям США, то его возьмут под контроль или арестуют. В этом случае, все можно на него и свалить. Мол, «прокололся» на месте…
Контроль будет осуществлять один человек, даже двоих привлекать для этого опасно, нет гарантии, что генерал сам не посадит Клауса под свой личный колпак. В этом случае, если мой человек засветится, то и его уберут, и меня, причем, не снимая ботинок, просто сунут в печь крематория. Может, напрасно я это затеял. Опасно, очень опасно, но это верная возможность, вовремя подсуетившись, обеспечить себе старость. Ладно, предупрежу еще раз агента в Портленде, чтобы был осторожен и не проявлял особой прыти, ведь его задача только пассивное наблюдение со стороны, ничем себя не проявляя. Задания Клауса он не знает и мотаться за ним не будет. Его основная задача – дать мне знать, если Клаус попытается продать дом, сменить место жительства и тому подобное. В этом случае, если команда предварительно прошла не через меня, нужно будет принимать меры. Одно дело, если такую команду даст лично генерал, а если Клаус сам решит выйти из-под контроля, тогда беда. Правда, у него здесь в Магдебурге практически в заложниках остались родные, но чем черт не шутит».
