– Фу, дурак какой, – отвечаю так по-детски, пытаясь одернуть руку, чувствую, как лицо заливается краской от таких похабных откровений. Но мне не дают, сильнее вжимают в пах. Второй рукой тянет за шею, находит мои губы, впивается в них своими. Я чувствую их вкус, вкус его крови на моем языке, да, она соленая, в нос ударяет её запах, я, словно животное, отвечаю на его дикий поцелуй.
– Тише, прости, тебе больно, – отстраняюсь, глажу по лицу. – Дай мне закончить.
– Хочешь поиграть в доктора, ну хорошо, – в голосе снисхождение и некая игра.
– Вообще-то я медицинская сестра с красным дипломом.
– Ну, это в корне меняет дело, я могу не волноваться. Я попал в руки профессионала.
– Не смешно, но да, это так, тебе не о чем волноваться, – заканчиваю с лицом, опускаюсь взглядом ниже, широкие плечи, грудь часто вздымается.
Егор неотрывно меня разглядывает, изучая мой интерес к нему, а я сама дышу через раз. Сильные руки, идеальный пресс с кубиками.
– Из-за чего вы подрались с Глебом? – отхожу на шаг назад, от этой концентрации тестостерона, удерживая в себе желание прикоснуться к нему.
– Хочешь обработать и его раны? – странно, но он злится.
– Вовсе нет.
– Морозов заигрался, в свете некоторых событий перегнул палку и извинится перед тобой.
– Мне не нужны его извинения.
– Они нужны мне! Тебя не было двенадцать часов, этот дебил уверял меня, что ты уехала в город. Да, без пальто, телефона, и в туфлях. Видимо, на северных оленях, потому что ни одна машина не выезжала, да и не выехала бы, все дороги занесены, снова была метель. Пойдем на кухню, поедим, – резко меняет тему.
– Да, я бы не отказалась от чего-то горячего, – в животе, как назло, предательски заурчало.
– Пойдем, – хватает за руку и тянет на выход. У Егора так странно меняется настроение: то по-мальчишески озорной, то безумно пошлый и порочный, а то жутко деловой и собранный.
Идя по дому, замечаю, что на улице ночь, судя по всему, глубокая. На просторной кухне вытаскиваем половину холодильника, Егор что-то греет в микроволновке, режет хлеб, так все по-домашнему, он в одних брюках, в помещении полумрак, а я им любуюсь, но так, чтоб не заметил.
– Будешь меня так разглядывать, не посмотрю на то, что ты голодная, сожру сам тебя прямо тут, – а сам улыбается, я невольно улыбаюсь в ответ.
В какой момент с ним стало так легко? Я знаю его несколько дней, а словно целую жизнь. Разве бывает, чтоб так сразу?
– Не думай ни о чем, Вер, не пытайся анализировать, я и сам не знаю, – видимо, мое лицо отразило задумчивость, а потом удивление. Он что, умеет читать мысли?
Егор двигает мой барный стул к себе, смотрит в глаза, потом на губы, я их снова непроизвольно облизываю их и прикусываю. Прекрасно понимаю, что последует за таким взглядом и моим действием.
– Будет больно, твоя губа.
– Знаю, но выбор очевиден. С тобой иначе уже никак.
Глава 17
Вера
И он меня целует. Боже, я готова отдать душу кому угодно за его поцелуи. Жадно. Жарко. Необратимо снося все мои барьеры. Он уносит моё сознание куда-то на задворки разума. Как пишут в любовных романах: «…её трусики стали мокрыми».
К черту эти скучные романы, мои трусики мокрые давно, я чувствую влагу на своих бедрах. Живот крутит в болезненных спазмах желания, мой стон, его рык. Руки сдавливают грудь, сжимают соски. Опускаются ниже, сильно сдавливают талию.
– Зачем ты надела брюки? – не вопрос, а упрёк.
– Я…я не знаю.
Оттягивает ворот водолазки, жадно целует шею, всасывая кожу до легкой боли, рычит, кусает, руками под ткань, сминает руками кожу на спине. Упирается пахом в мои раздвинутые ноги, прижимая как можно теснее меня к себе, я чувствую его эрекцию, пытаюсь сама стать ближе, трусь об него.
Мной овладевает демон порока. Хочу его. Сейчас. Всего. Отрываясь, смотрю в его глаза, а там чистый огонь, я буду в нём гореть долго, как ведьма на костре своего греха.
Опускаюсь на колени, торопливо расстегиваю ремень.
– Вера…ты чего задумала…, – его сдавленный стон, когда я высвобождаю налитый, возбужденный член.
Провожу несколько раз по стволу рукой, разглядывая красную головку. Облизываю свои губы, сглатываю и вбираю почти весь член глубоко в рот. Но весь не получается, он физически для меня большой. Я не играю, не хочу играть с ним, я просто хочу его. Вот так. Здесь. Сейчас.
Нет никакого отвращения и стеснения, чистый голод, похоть и желание сделать это для себя, унять так некстати именно сейчас проснувшуюся похоть. Он слегка терпкий на вкус, вбираю ещё, глубже, помогаю рукой, вынимаю, снова втягиваю головку, посасываю её.
– Вера… блядь, Вера…остановись, – его рука оттягивает меня за волосы от себя, хотя вот только мгновение назад ласкала, зарываясь в них. – Иди ко мне.
Поднимает с колен, рывком подхватывает, усаживая на себя. Так и идет по темному коридору, вверх по лестнице, со спущенными штанами. Кое-как открываем и закрываем двери, кидает на кровать, помогаю снять с меня брюки и насквозь промокшее белье.
В комнате очень темно, глаза привыкают, но все равно мало что видно. Его руки на моем теле, они везде, губы находят мои. Целует жадно, пальцы уже на моих складочках.
– Какая же ты мокрая, девочка, – два пальца врезаются в моё лоно, выписываю там какие-то немыслимые движения, снова жадные поцелуи по шее.
Всхлипываю, начинаю двигаться бедрами навстречу его пальцам. Он терзает мою грудь, такие чувствительные соски, что даже больно. Посасывая, втягивает их, кусает. Словно безумно голодный зверь, вгрызается зубами в мою плоть, кусает и тут же зализывает.
– Сейчас, подожди, моя сладкая. Меня самого накрывает уже.
Наконец-то избавляется от своих брюк, разводит мои бёдра шире, рука под ягодицы, чуть приподнимая и одним движением, резко, сильно проникает в меня. Он тоже не хочет со мной играть.
Ему надо всё. Сейчас. Сразу.
Резкие толчки, дышит сдавленно мне в шею, его дыхание словно оставляет ожоги на моей коже. Я словно в бреду, хочу сильнее, глубже, подмахиваю навстречу его ударам. Громкий стон, цепляюсь за его плечи, царапая ногтями.
– Давай, маленькая, не могу больше.
Чувствую, как еще больше наливается его член во мне, а я теку прямо на него. Боже, от этого накрывает волна оргазма. До боли скручивает низ живота, мышцы сокращаются, горячая волна разливается по всему телу, а во мне толчками разливается его горячая сперма.
Время замирает, в ушах шум, пульс стучит в висках. Егор, уткнувшись лбом мне в ключицу, лежит, тяжело дышит, опирается на руки, чтоб не раздавить меня. Чувствую грудью, как сильно бьется его сердце. Спина мокрая, провожу по ней рукой, до шеи, зарываюсь пальцами в волосы.
