– Э, мужик, ты чего? – это уже полицейские, синхронно потянулись за своим оружием.
– Я сказал, я не шучу! Быстро все отошли и дали мне машину!
Мужик нервничал, а я видел только Верины глаза, которые смотрели в мои. В них было столько боли и сожаления.
– Давай, ты отпустишь девушку и получишь машину. Вот эту, смотри,– показываю на нашу с Глебом.– Полный бак, вот ключи. Только отпусти девушку.
– Нет, мы едем вместе. Кидай мне ключи и отходи.
Парни в форме пытаются медленно обойти и приблизиться к мужчине, оружие уже направлено на него и Веру.
– Нет, мужики, не надо. Я сам, – поднимаю руки в знак того, что чист, делаю несколько шагов к ним. – Послушай, это плохая идея – брать заложника с собой. Отпусти ее. Возьми машину. Уезжай. Тебя никто не станет преследовать.
Он думает несколько секунд, но потом все равно кричит, чтобы все отошли, и ему дали машину. Время словно замерло, Вера бледнеет еще больше, видно, что ей тяжело стоять.
– Отпусти меня, ну что ты вцепился. Ты же видишь, тебе не уйти со мной.
Полицейские о чем-то переговариваются по рации, слышно, как им отвечают, что дорога перекрыта.
– Сильно умная, да? Я один не проеду и километра, меня сразу подстрелят. Отошли все дальше! Дальше, я сказал!
Вижу, как ровно за ними, на самом краю, около искорёженного ограждения дороги, поднимается фигура Глеба. Он делает знак, чтобы его не выдали, прислоняя палец к губам. А я начинаю говорить, чтобы как-то отвлечь его.
– Тебе, правда, не уйти с ней. Смотри, девочка сейчас упадет в обморок, на ногах почти не стоит. Если тебе так нужен заложник, возьми меня. Давай поедем вместе. Я поведу. Только отпусти ее.
– Нет, так не пойдет. Мне нужна девчонка.
Мужик нервничает еще больше, я шепчу Вере одними губами: «Все хорошо, девочка. Все хорошо, милая». Она понимает, чуть кивает головой, но в это время отчетливо слышен звук сирен приближающийся скорой. Мужик дергается, выводит руку из-за спины Веры и направляет оружие на меня.
– Вы специально, суки, тянете время! Ну-ка, отошли все дальше!
Он размахивает пистолетом в разные стороны, Вера испуганно смотрит на меня, прижимая руки к груди. Глеб подходит совсем вплотную сзади и приставляет ствол к его виску, пытаясь оттеснить Веру в сторону.
– А теперь, мразь, прекратил орать и отпустил девушку, – мужик замирает, но, долго не думая, прислоняет свой ствол к виску Веры. – А если так?
Вера застывает на месте, даже, кажется, что перестает дышать. Глазами, полными страха, смотрит на меня, а я снова ничего не могу сделать. Она начинает оседать на землю.
Все дальнейшее происходит за считанные доли секунды. Вера падает, мужик отталкивает ее в сторону, разворачивается к Морозову. Два громких выстрела оглушают пустую трассу. Мужик падает на землю словно куль, Глеб валится на бок, а я бегу к Вере, которая лежит без сознания.
Быстро смотрю на Глеба, к которому спешат медики. Трогаю холодные щеки, пытаюсь согреть, прижимаю крепче. Поднимаю на руки, больно простреливает спину, и трещат не сросшиеся ребра. Но я этого не замечаю, ее надо срочно унести, согреть, привести в сознание.
– Вера. Вера. Очнись, девочка моя, – всматриваясь в бледное лицо.
– Егор, – она тихо говорит и открывает глаза.
– Да, родная, да, это я.
Поднимает руку, проводит тонкими пальцами по лицу, задевая разбитую скулу, сильно отросшую щетину.
– Я снова падаю в обморок, а ты носишь меня на руках. От меня одни проблемы.
– Не говорит так, а то отшлепаю.
– Меня только отшлепать и не хватало, – улыбается.
– Кирилл, помоги.
Доношу Веру до машины, Кир помогает открыть дверь, сам садится за руль.
– Поехали за медиками, в больничку.
Вера ерзает на руках, пытается сеть, но я ей не даю, прижимая еще крепче.
– Посиди, пожалуйста, и не ерзай, я соскучился.
– Но я не хочу в больничку, – смотрит прямо в глаза, а у меня сердце гулко стучит от переполняющей меня нежности.
– Хочешь. Совсем бледная, да и надо узнать, что там с нашим героем.
Глава 48
Вера
– Так вас зовут Вера или Вероника?
– Вероника, но для Егора я Вера, он сам так решил. Точнее, я долгое время была под этим именем.
Наш новый общий знакомый и старый друг Морозова, Кирилл, словно между прочим, задавал мне вопросы. Он привез нас в больницу вслед за бригадой, что везла Глеба.
Нас определили каждого в отдельную палату, хотя Егор сопротивлялся и хотел постоянно быть со мной. Пришлось его успокоить и сказать, что со мной все хорошо, хотя голова периодически кружилась. Если он так и дальше будет рядом, то снова начнет носить меня на руках.
На мои вопросы Егору, что с ним случилось и почему он такой помятый, словно его били трое боксеров, ответил, что упал с лестницы. На что Кирилл закачал головой и засмеялся. Правды от него не услышу все равно.
Больница тоже оказалась не простая, как и мужчины, окружающие меня. Егора с трудом, но удалось уговорить пройти осмотр, ему поставили уколы, дали обезболивающие, а еще успокоительные, и теперь он спал в соседней палате.
Мне разрешили принять душ, выдали свежую пижаму, взяли анализы и сказали отдыхать. Но напряжение прошедших суток так и не отпускало, успокоительные принимать отказалась.
– Что с Глебом? Его можно увидеть? – Кирилл стоял у окна и смотрел на меня, склонив голову.
– С ним все хорошо, пуля прошла навылет: бедро, мягкие ткани. Кости и сухожилия не задеты. Врачи говорят, парень он здоровый, заживет, как на собаке.
– Так и говорят, как на собаке?
– Так и говорят.
Кирилл мне нравился, он не напрягал, его внимание не настораживало. Мне не хотелось попросить его выйти, или уйти самой. Жгучий брюнет, лет тридцати пяти, такая слегка восточная внешность, легкая щетина, которая ему шла, темные внимательные глаза, дружелюбная улыбка.
– Что вас связывает с Глебом?
– Вместе служили.
– Но пошли дальше по разным дорожкам?
– Примерно так.
– А вы, Кирилл, ведь парень непростой? Угадала?
Кирилл отошел от окна, сел рядом на стул, скрестив руки на груди.
– А вы, Вероника, неглупая женщина, но так по-глупому попадаете в плохие истории.
– Подсказать и научить в свое время было некому. Как отличить плохое от хорошего. Вы из какой-то спецслужбы? Ведь так? Так и не сказала вам спасибо за мое спасение.
– Морозову спасибо скажите.
