Да, так и есть, увлекшись пейзажами островка, я на мгновение позабыл о том, что мы уже не только не хозяева, но и не гости, мы лишь пленники. Невольники мы и не от нас зависит, сможем ли мы взобраться на утес, сможем ли оценить всю прелесть морского пейзажа.
Как-то я и не заметил, что мы обошли вокруг острова. Камень снова сменился песчаным пляжем, впереди показался новенький причал. Он быстро приближался. Катер подошел впритык к бетонной плите, остановился, секундой позже борт нашей лодочки с силой ударился о сваю. Я покачнулся, но смог удержаться, Витька рухнул со скамьи, под аккомпанемент противного смешка нашего конвоира.
Послышался топот множества ног. Я поднял голову. Над нами на причале толпились люди. Наверняка все новое население нашего совсем недавно мирного острова вышло нас встречать. Толпились бандиты, кричали, смеялись, тыкали пальцами. Средь достаточно однородной толпы выделялись двое. Одинаковые, высокие, худые, похожие, будто братья. Конечно, одинаковыми их делал не рост, и не худоба, в этом заслуга особых украшений – их головы были обвязаны свежими бинтами. Легко понять, кто они – наши «знакомые» из бухты Омега…
Как и следовало того ожидать, стоило ступить на причал, на нас набросились. Драку начали двое с повязками, что и понятно, у них больше к нам претензий. К ним сразу же подключились остальные. Началась суматоха, неразбериха. Одни старались оттащить тех, которые колотили нас, прочие, их гораздо больше, спешили присоединиться к избиению. Под натиском толпы, стараясь хоть как-то защититься, я упал на бетон причала, голову обхватил руками. Легче от этого не стало, на меня обрушился град ударов ногами.
Избиение прекратил выстрел. Один. Громкий и грозный. Тело азиата, украшенного повязкой, который навалился на меня, обмякло и всей своей немалой массой придавило меня к бетону. Я почувствовал, что начинаю задыхаться. Тем временем толпа расступалась. Некоторые, стоявшие у края причала попросту падали в воду. Сквозь туман, расплывающийся в глазах, мне удалось рассмотреть обоих «европейцев». Один из них, тот, который худой и недовольный, угрожающе тыкал револьвером во все стороны, на его лице играла улыбка сумасшедшего. Второй, который толще, не обращал внимания на поведение товарища, отрешенным взглядом он задумчиво смотрел куда-то вдаль.
Повинуясь жесту человека с пистолетом, пираты оттащили придавившее меня тело, подняли меня, поставили на ноги. Рядом, тоже не без посторонней помощи, оказался Витька. Он взглянул на меня одним открытым глазом, судорожно сглотнул слюну. Стараниями приветствующих нас бандитов его второй глаз превратился в узенькую щелочку, в глубине которой угадывался, такой же темный, как и расплывающийся по щеке синяк, зрачок. На дне открытого глаза читалась бесконечная печаль…
Устремленный вдаль взгляд толстого «европейца» обрел осмысленность. Вожаки переглянулись и внимательно нас рассмотрели. Худощавый даже дважды обошел вокруг, заставив изрядно понервничать – ощущение того, что за спиной вооруженный человек не добавляет спокойствия. Закончив осмотр, «европейцы» еще раз переглянулись, обменялись несколькими словами, намеренно произнесенными тихо, чтоб мы не могли расслышать. Синхронно кивнули и, обращаясь к собравшейся братии, перебивая друг друга, заговорили на местном диалекте. Теперь говорили громко, отчетливо. Слов, конечно же, я не понял, но почему-то сразу решил, что больше нас бить не будут, как минимум, в ближайшее время.
Глава 16
Предложение из тех, от которых не отказываются
С трудом перебирая заплетающимися ногами, мы миновали домики строителей, превращенные в лагерь пиратов, подошли к остову виллы, остановились. Сопровождавшие нас пираты, громко крича, принялись что-то энергично обсуждать. Один дважды ткнул пальцем мне в лоб, скривился, сплюнул себе под ноги и завел длинную, поначалу кажущуюся и вовсе бесконечной, тираду. Выговорился. Замолчал, вопросительно кивнул. Я как мог равнодушно пожал плечами. Хотел тоже сплюнуть, так, за компанию, вот только сухость во рту совсем не благоприятствовала чрезмерному выделению слюны.
«Говорливый» взбесился. Громко заорал, ударил меня по щеке, приставил палец к виску, изобразил выстрел. Второй отрицательно покачал головой, сказал несколько слов. Эмоции «разговорчивого» сразу же вылились на него. Я уже было решил, что они подерутся, хоть какое-то развлечение, но нет. На тропинку вышли двое «белых» и перебранка моментально прекратилась. Главари ничего не сказали, просто прошли мимо. Мимоходом «худой» взглянул на «говорливого», смерил его взглядом. Тот моментально умолк, замер, глупо улыбаясь. В тот же миг нас двоих схватили за руки и потащили вниз, к лестнице, ведущей в подвал. Завели в темный коридор, подвели к первой же двери, затолкали в небольшую комнатку. Послышался грохот, вероятнее всего чем-то тяжелым подпирали двери.
– Вот мы и прибежали, – совершенно спокойно без какого бы то ни было намека на сарказм, прошептал Витька, как только нас оставили одних в кромешной мгле. – Слушай Серега, а мы где?
– Что значит где? В каком смысле? Вообще-то мы в подвале. Заперли нас. Поймали, избили и заперли. Подожди, у тебя часом не амнезия развивается, на почве «теплого» приема?
– Нет, все я помню. В какой из комнат подвала?
– Первая направо, надеюсь, ты пытаешься намекнуть на то, что предусмотрительно прорыл тайный подземный ход, так, на всякий случай, и что он находится именно в этой самой комнате?
Ответом был тяжелый вздох. За ним последовал тихий шорох и громкое сопение, думаю, Витька стал на четвереньки и отполз подальше от дверей. Подтверждая правильность моей мысли, из дальнего угла послышался печальный голос товарища:
– Нет никакого хода. Да и быть не могло, это я так, для поддержания разговора, да и просто, чтоб не молчать…
Снова грохот с той стороны двери. Скрип. Яркий свет. На пороге возник худощавый «европеец» в сопровождении небольшой армии. Он заглянул в каморку, превращенную в камеру, осветил ее мощным фонарем, задержал луч света на моем лице, заставив закрыть глаза, перенес яркое пятно на побитого и измученного Витьку. Ухмыльнулся, махнул рукой сопровождающим. Ступил шаг назад. Вышел. Закрыл дверь. Суть пантомимы понятна – нестрашны ему мы оба. Даже немного обидно стало, что это за безобразие такое, никто нас не боится, следовательно, никто и не уважает!
Если «европеец» и собирался уходить, то тут же раздумал. Он снова открыл дверь, крикнул что-то сопровождающим. Ему передали плетеное кресло. Довольный, он кивнул, поставил его у входа, рядом на полу положил фонарь, освещая ту часть комнаты, в которой были мы. Сел, извлек пачку сигарет, достал одну, подкурил, протянул в нашу сторону. Я качнул головой, Витька просто не отреагировал. Посетитель ничуть не расстроился. Он сунул пачку в карман, откинулся на спинку легкого кресла. Что-то громко сказал, судя по тону, спросил. Я пожал плечами, Витька промолчал, пират заметно обрадовался, странно, с чего бы это?
Новый вопрос. Другой язык, знакомое звучание, но не смысл…
– Спрашивает, говорим ли мы по-немецки, – печально произнес Витька, я даже подскочил от неожиданности.
