Мои размышления вслух прервал смеющийся голос толстого пирата, я посмотрел на Витьку, тот, заметно даже в темном помещении, освещенном одним пусть и мощным фонариком, побледнел.
– Чего он еще хочет?
– Говорит, если мы согласимся – уедем домой, если же откажемся, они нашей кровью окропят алтарь своей грядущей революции. Я так понимаю, мы согласны, правда?
Глава 17
Строители поневоле
Грохот огромного камня, который протащили по бетонному полу, подействовал не хуже будильника. Я открыл глаза, позволяя мрачным воспоминаниям занять место приятного цветного сна. Поднялся. Камень убрали, дверь широко распахнулась. На пороге появился уже знакомый нам Отто, в сопровождении двух крепких азиатов, небрежно размахивающих автоматами. В контрасте с их мрачными лицами он выглядел удивительно веселым и добродушным. На его лице застыла почти искренняя улыбка, в голосе слышались нотки почти подлинного радушия. Он пожал нам руки, словно старым знакомым, а то и вовсе добрым друзьям. Повернулся к Витьке, стараясь говорить медленно и отчетливо, произнес несколько фраз.
– Повторяет то, что говорил вчера. Мол, хочет увидеть свет маяка, свет надежды, причем требует уложиться в четыре-пять дней. Иначе, да ты и так понял. Эти двое крепышей – нам в помощь, – Виктор замолчал, поглядывая одним не заплывшим глазом на пиратов. Отто одобряюще кинул, добавил несколько слов и ушел. – А еще он говорит, нас на довольствие поставили, следовательно, сначала завтрак, а после на работу…
Так началась новая глава в моей карьере крупного эксперта по вопросам маяков, так сказать, практическая ее часть.
Еще тогда, ранним утром, лишь только мы вышли на свежий воздух, в моей все еще гудящей после «теплого» приема голове промелькнула мысль. Весьма разумная мысль. Я вдруг подумал, если те двое назначены нашими помощниками, то зачем им, строителям, автоматы? Неудобно это, ни тебе камни носить, ни раствор подавать. Автомат же мешает, болтается за спиной, лишний вес это, к тому же – опасно. Закралась тень сомнения, засела, будто заноза, не желая уходить. Именно благодаря этому я ничуть не удивился, когда наши помощники легко определились со своими рабочими местами: один взобрался на верхушку маяка, устроился на импровизированной скамейке из двух камней и доски, другой сел внизу у входа. Он облюбовал поваленный ствол старого дерева.
Возмущаться по поводу полнейшего бездействия «помощников» толку не было, потому мы, переглянувшись, взялись за работу. Вспоминая, как это делали рабочие, сложили камни на поддон. Тщательно обмотали его ремнями, приладили веревку с крюком. Схватились за нее, дружно потянули.
Рывок, еще рывок. Груженый поддон завис на уровне верхней площадки маяка. Теперь надо было его закрепить. Я огляделся, ничего более подходящего, чем колода, на которой сидел пират, не нашел. Кивнул Витьке, мол, удержишь? Тот равнодушно пожал плечами, вне всяких сомнений – знак согласия. Я ослабил конец веревки, присел у бревна, принялся ее привязывать. Чувствуя подвох, пират громко закричал, тыча в меня дулом автомата. Как мог, я жестами объяснил, мол, привязываем веревку, груз висит наверху. Поднимаемся, разгружаем. Все просто, правда, была надежда, слабенькая надежда, я немножечко верил в то, что камень перевесит и перевесит не только поваленный ствол, но и сидящего на нем бандита. Так захотелось увидеть, как он вместе со своей скамейкой улетит вдаль, ввысь…
Похоже, ему пришла в голову та же мысль. Обидно, а он умнее, чем можно было подумать! Продолжая бормотать что-то на своем языке, пират встал и предусмотрительно отошел в сторону. Огляделся, убедился, что ни с какой стороны ничего ему не угрожает, мрачно посмотрел на нас, на свою «лавочку», кивнул.
Витька выпустил веревку, поддон наверху чуть качнулся и остался висеть, бревно же не шелохнулось. Вот так и разбиваются надежды…
Пробежка по лестнице наверх. Камни сгружены. Еще один поддон и стройматериал на месте. Спустились. Приготовили подобие раствора, взобрались обратно.
– Слушай, Вить, а ты вообще знаешь, как это делается?
– Ты имеешь в виду кладку? Так это же проще простого, – толстяк равнодушно пожал плечами. – Камень, раствор, снова камень. Не думаю, что это сложная наука, как-то не попадались мне каменщики с высшим образованием.
– Я как раз об этом. Ты когда-нибудь что-нибудь строил?
– Нет, но знаю, как это делается. В теории. В смысле, видел, как другие работают. Смотри! – Витька взял мастерок. – Набираешь раствор, накладываешь, разравниваешь, сверху кладешь камень. Выравниваешь его, постукиваешь, чтобы ровненько лежал, удаляешь излишки раствора, берешь следующий…
Я искренне удивился, увидев, что несколько камней, уложенных другом Витькой, выглядят не хуже, нежели та часть стены, что строили до нас. Конечно, надо делать поправку на то, что наших сбежавших строителей язык не поворачивается назвать профессионалами.
Мы не договаривались, просто так уж получилось, сразу стало ясно, что в качестве каменщика я Витьке не конкурент. Так что друг мой стал мастером, я же довольствовался ролью подсобника. Подай, принеси, все такое. Зато я приноровился в одиночку поднимать камни наверх, используя бревно в качестве дополнительного блока. А уже к вечеру первого дня я научился делать раствор. Даже мой временный начальник Витька искренне меня похвалил. Говорил, мол, это лучший раствор, который он в своей жизни видел. Нет, с этим не поспоришь, сомневаюсь, чтобы он раньше лично в строительстве участвовал.
Так время и шло. Закончился день первый, начался второй. Мы трудились, наши «помощники» наблюдали за нами. Поначалу они пытались с нами говорить, может, советы давали, не знаю. В любом случае скоро им стало ясно, что мы их не понимаем, потому и заговаривать перестали. Сидели, молчали, так исключительно от безделья переругивались между собой.
Ближе к вечеру второго дня я спешил наверх. Запыхался, остановился у одного из окон передохнуть. Оперся руками в ряд камня, обозначающий подоконник, с тоской посмотрел вдаль, засмотрелся на лоскуток океана, частично прикрытого скалой. Краем глаза уловил движение. Непроизвольно повернулся в сторону острого пика и дерева на нем. Присмотрелся.
На фоне искореженного ствола, практически сливаясь с ним, виднелся силуэт. Странный силуэт. Впечатление, будто он нарисован, но при этом живой, шевелится. Человек, вне всякого сомнения, человек, вот только какой-то он странный. Голова у него большая, несуразная, более всего напоминающая голову насекомого – округлая с огромными глазами. Сам облачен в военную форму, отлично маскирующую его, правда, форма казалась не его, будто вырезана она из цветной бумаги, такое вот непонятное ощущение…
То, что я видел, более всего походило на галлюцинацию. Удивление, дополненное растерянностью, заставило меня мотнуть головой. Раз, другой – ничего не менялось. Понимая, что это не работает, я закрыл глаза ладонью. Выждал. Убрал руку. Фигура никуда не исчезала, но изменилась она. Лицо стало обычным лицом, большие глаза оказались армейским биноклем. Незнакомец поднял руку с зажатой в ней короткой винтовкой и энергично помахал нею. Несуразно как-то это выглядело, не к месту, так и не поймешь, приветствие это или угроза.
