Неважно это, важно то, что Консуэла в течение всего нескольких минут нарвала целую охапку разнообразных трав и цветов. Каждый стебелек она сопроводила эмоциональной тирадой, думаю, пояснением, что за трава, в чем ее полезные свойства. Но что толку объяснять мне, бестолковому? Тут хоть бы язык для начала выучил, а потом можно браться и за ботанику.
Практически все, что мы нарвали пошло в дело. Травы измельчены, смешаны, растерты в густую пасту, девушка использовала ее в качестве мази. Из красивых ярких цветов она сварила отвар с удивительным дурманящим ароматом, заставила Димку выпить без малого литр полученной жидкости. Некоторое время для меня оставалось загадкой, зачем нужна орхидея – оригинальное растение с фантастически красивым, сиреневого цвета бутоном. Но все оказалось просто, где-то в тоннелях Консуэла нашла гильзу внушительного размера, вымыла ее, наполнила водой, поставила в нее цветок и украсила этой импровизированной вазой свою комнату. Тут ничего не попишешь, женщина!
Ожила рация. Как обычно, громко, визгливо. Я чуточку подстроил частоту и вот из динамика зазвучал громкий с хрипотцой голос. Такой же громкий, как и непонятный. Правда, только для меня…
– Удачно ты настроился! Это частота наших соседей. Они говорят, что какая-то яхта приближается к острову! – прошептал Димка и облизал пересохшие губы.
– Яхта… Константин Михалыч, – эхом отозвался Витька. – Вот черт, мы столько готовились, а ничего предпринять не можем. Предупредить бы его хоть как-нибудь…
– Оставайтесь здесь! – я поднялся. Получилось так резко, что стул перевернулся и с грохотом упал.
– Ты что это задумал? – испугано спросил Витька. Ему вторила Консуэла. Она говорила энергично, почти кричала. Слов мне не понять, но порою интонацией можно передать гораздо больше.
– Я только посмотрю! – клятвенно заверил я, прекрасно понимая, что все равно ничего сделать не смогу. Нет никакой возможности… – Посмотрю, разведаю, дальше что-то будем думать, – встретившись с прелестными глазами очаровательной мексиканки, я стойко выдержал ее взгляд и утвердительно кивнул. В бездонных очах отчетливо читался страх, страх за меня. А оказывается, когда за тебя боятся, это очень даже приятно!
Прихватив карабин и бинокль, быстро, не оглядываясь, я выбежал из подземного штаба. О том, куда бежать, думать не было необходимости, я прекрасно знал – единственное место, где от меня может быть хоть какая-нибудь польза это вершина горного пика. Конечно, если меня там не поджидают.
Добравшись до края леса, я остановился. Осторожно посмотрел по сторонам, никого не увидел. Любопытно! Или дежурили настоящие гуру маскировки, или, что было гораздо правдоподобнее, не дежурил никто. Ступил шаг на открытую площадку, готовый в любой момент рухнуть на землю. Вытянул шею, изображая жирафа, попытался заглянуть в «гнездо», но оно потому и «гнездо», что скрывающегося в нем человека снизу не увидеть. Решился. В два прыжка подбежал к дереву, упал. Взглянул в сторону маяка. Никого на верхушке не увидел. Забросил карабин за спину, полез на дерево.
Осторожно высунул голову. Действительно никого. Устроился, как мог удобно, достал бинокль, оглядел горизонт. Так и есть, полным ходом, курсом на остров, оставляя за собой белый кильватерный след и черные клубы густого дыма, шла яхта. Сомнений быть не могло – именно эта посудина доставила меня на остров всего несколько недель тому назад. Она, то ли «Валентина» то ли все-таки «Валенсия»…
– Есть одна мысль, правда, глупая она, как минимум, бессмысленная, – пробормотал я, не в силах оторвать взгляда от приближающегося судна. – Думаю, лучше такая, чем вообще никакой…
Первая ракета ушла в небо. Мне повезло, тогда, во время недавней битвы за вертолет и высоту, что я когда-то назвал «Червоточина», Витька не все ракеты израсходовал. Остались целых три штуки. Так сказать, три шанса на то, что мне удастся предупредить капитана. Скажу как есть, то был жест отчаянья, действие, продиктованное пониманием очевидного факта – это тупик, но надо что-то делать.
Удивительно, но дневной салют не такая бессмысленная вещь, как я думал раньше, его можно заметить, если точно знать, куда смотреть. Я отчетливо увидел, как красная звездочка взмыла ввысь, повисла, испуская удивительно красивое, хоть и заметно приглушенное дневным светом, алое свечение.
За первой последовала вторая. Третья вспыхнула в руках, превратившись в жалкое подобие фальшфейера. Вот и все – миссию можно было считать законченной. Оставалось только наблюдать, как развиваются события. Изменить я ничего уже не мог, зато был шанс получить информацию, а информация это именно то, чего нам более всего недоставало.
Я полез обратно на дерево, взял бинокль. Осмотрел окрестности. Был толк от моих сигналов или не было, я так и не понял. Скорее всего, нет. Во всяком случае, ни на острове, ни в непосредственной близости от него ничего не изменилось.
Рассекая водную гладь, к острову спешила яхта. Оптика не позволяла рассмотреть, что происходит в ходовой рубке, то, что не видели глаза, дополняло воображение. Все видело оно. Там за штурвалом стоял капитан, вряд ли он доверил бы такое ответственное дело, как первая швартовка кому-нибудь другому. Рядом с ним, вне всякого сомнения, находился Константин Михайлович. Почти уверен, он не стоял на месте, он вышагивал по рубке, он не из тех, кто может спокойно ждать.
Чтоб увидеть, что происходит на острове, воображение не требовалось. Внизу, куда ни глянь, копошились пираты. Вот только… это были не пираты. Они не слонялись бесцельно, не бряцали оружием, не ругались друг с другом, они работали. Носили камень, рубили деревья, несколько человек что-то копали. Все это выглядело так натурально, так реалистично, что у меня даже сомнения появились, а было ли нападение на остров? Может я забрался на скалу, прилег, а мне сон приснился? Страшный и приятный одновременно.
Пожалуй, можно было так подумать, вот только у одного «рабочего» на поясе болтался пистолет в огромной деревянной кобуре, на горке земли, рядом с двумя «землекопами» чернели вороненой сталью автоматы. Еще и лица, достаточно на них лишь взглянуть…
– А друг наш Отто, не так глуп, как кажется! Заставил своих бездельников создавать видимость работы, все для того, чтобы не вызвать подозрений у людей на яхте. Что сказать, разумно, – мрачно размышлял я, – а вот что разумного могу предпринять я. Кто посоветует?
Вглядываясь в окуляры бинокля, я усиленно соображал. В голове роились мысли, разные, вот только большей частью бессмысленные. Представилось, как я, дождавшись, пока яхта подойдет ближе, бегу с вершины, стреляя по сторонам и энергично размахивая руками. Наверняка отличная была бы картина, вот только пользы от подобного действа никакой. Мало того, что меня смогут видеть секунд десять, никак не больше, после я окажусь в тени деревьев, так еще и увидят разве что пираты, а вот выстрелы…
Рука потянулась к карабину. Я серьезно задумался, будет ли польза от того, что я начну палить в небо? Да, выстрелы будут слышны, не так уж далеко судно, но правильно ли истолкуют мой сигнал, и достаточно ли у меня патронов для этого? Вряд ли…
