– Хозяева! – в моем голосе отчетливо слышались нотки самого настоящего страха. Сам себе поражаюсь, разве после всего, что я пережил, можно еще хоть чего-нибудь бояться!
Быстро погасло пламя, приглашая в дом темноту. Страх, который проскальзывал в моей интонации, решительно выбрался наружу. Не давая ему шанса, не позволяя разрастись до немыслимых размеров, я взял еще одну спичку. Присел у печки, открыл дверцу, попытался поджечь газету. Вопреки ожиданиям, она не вспыхнула, ее краешек лишь обуглился, а в помещение влетел знакомый с детства запах тлеющей бумаги. Отсырела что ли?
Только с третьей попытки удалось поселить внутрь металлического бочонка слабый и несмелый огненный язычок, но он быстро освоился. Зашевелился, принялся подмигивать, будто живой, нехотя облизывая колючие деревяшки, будто размышлял, стоит разгораться, или еще покапризничать. Все-таки решился. Вспыхнула одна щепка, за ней вторая и вот в буржуйке разгорелось яркое пламя.
Благодаря отблескам огня удалось детальнее осмотреть помещение. Условно его можно было разделить на две зоны. Жилая – небольшой пятачок у входа и зона хранения всякого хлама левее от дверей и далее вглубь. Границей были стеллажи. Несколько деревянных и металлических сборных и стационарных конструкций занимали большую часть продолговатого помещения. Что не могло не расстраивать, ближайшие полки были совершенно пустыми.
– Как-то все у них не продумано. Вот почему бы не добавить еще одну перегородку, поставить стену, так сказать, поперек? Была бы уютная комнатка, где всегда тепло, а там уже склад, – резюмировал я то, что видели глаза. – Надо же, забрался в чужой дом еще и возмущаюсь…
Нелепые фантазии о незнакомцах, что целились в меня, прячась в темных углах, быстро забылись. Это все тепло! Успокоило оно, расслабило, прилечь захотелось, забыться. Приятно все-таки по-человечески отдохнуть, занять горизонтальное положение. Отдохнуть там, где есть крыша, где нет шаткого пола, что постоянно прогибается под ногами.
Постель нашлась сразу. В самом уютном месте комнаты просто перед буржуйкой лежали два деревянных поддона, почти диван! Да, нет всяких там изысков в виде одеял с простынями, но это ладно, это пережить можно!
Ярко представилось, как я вытягиваюсь на жестком, но таком удобном ложе. Так живо и натурально, что веки тут-таки налились свинцом и в глазах чуточку потемнело. Я нерешительно шагнул в выбранном направлении, но сразу остановился. «Не время спать, для начала надо осмотреться, вдруг что-нибудь полезное найду. А еще не помешает набраться смелости и хоть одним глазком осмотреть рану. Да и о хозяевах домика я пока ничего не знаю. Кто они? Где они? Как отнесутся к моему появлению? Боюсь на севере народ суровый, а для того чтобы избавиться от тела места предостаточно…» – поползли ленивые мысли, озвучивая вопросы, ответы на которые меня уже мало интересовали.
В «жилой» части комнаты смотреть было не на что, потому мой взгляд быстро переключился на стеллажи. На полу под ближайшим из них что-то призывно блеснуло. Я подошел ближе, там подмигивала отблесками пламени керосиновая лампа. «Летучая мышь». Густо присыпанное пылью стекло молило о том, чтобы ему уделили внимание, а резкий запах керосина намекал на возможность использовать устройство по прямому назначению…
Никогда не думал, что керосиновая лампа так ярко светит! Думал, кроме копоти и отвратительного букета из дыма и паров ничего и не будет, а тут настоящий лишь слегка мерцающий свет. Красота!
Снова заныла рана, настойчиво намекая на то, что самое время уделить ей внимание. Причин отсрочить осмотр более не было, напротив все условия на лицо…
Ощущения такие, будто кожу с себя снимаешь, будто приросла к телу плотная ткань, но вот почти получилось, осталась только нога, одна, та самая. Я приготовился. Схватил штанину обеими руками, глубоко вдохнул, замер на мгновение, стараясь не думать ни о чем, резко дернул вниз. Кажется, я закричал. В глазах резко потемнело. Некоторое время сквозь все сгущающийся мрак более или менее отчетливо проглядывали доски пола, они стремительно приближались…
Когда я снова открыл глаза, прямо перед ними покачивался огонек пламени, скрытого за тонким стеклом.
– Могло быть и хуже… – пробормотал я и медленно приподнялся.
Стал на четвереньки. Все еще не глядя на распухшую ногу, пополз вперед, остановился у ближайшего поддона. Взобрался на него. Сел. Тяжело вздохнул и с трудом заставил себя посмотреть вниз.
Глаза мигнули и принялись с брезгливым любопытством разглядывать бедро. Колотая рана, похоже, нож в мышцу воткнули, притом довольно-таки давно. Синюшного цвета края сильно разошлись, из отвратительного вида дыры сочилась мутная жидкость, наполняя помещение запахом гнили и тления. «Вспоминая все виденное когда-то в кино, могу с уверенностью заявить, что такую рану полагается промыть чем-то, а после зашить. Пожалуй, так. Нет, промыть, это еще ладно, но шить! Увы, не способен я на подобные подвиги, – в ответ на более или менее разумную мысль я медленно покачал головой. – Как только представлю вышивку по живой коже, так в глазах и темнеет…».
– Аптечка, надо найти аптечку, – услышал я свой голос. – Там должно быть что-нибудь обезболивающее. В складках плота она точно есть, а вдруг и здесь найдется…
Лавируя между стеллажами, я доковылял до дальней стены. Остановился, радостно присвистнул. Нет, медикаментов видно не было, зато там был настоящий склад продовольствия. Ровной стопкой стояли консервы, радовали глаз яркими цветными этикетками. На нижней полке нашлись даже маринованные помидоры в стеклянных банках. Тут-таки захотелось помидорчика, а что, это все-таки север, витамины ой как нужны! Жаль только замерзли они. Одна банка так та и вовсе лопнула. Напополам. Застыл рассол, поддерживая форму, намекая на то, что давненько не было в комнате положительной температуры. Есть о чем задуматься!
При виде всей этой красоты боль в ноге утихла и забылась, ее затмило осознание того факта, что я уже и сам забыл, как долго ничего не ел. Не говоря уже о том, что большую часть того, что удавалось проглотить, у меня отбирала качка.
Искать аптечку сразу же расхотелось. Еще бы, ведь на той же полке нашелся консервный нож! Я не стал изучать ассортимент, просто схватил самую большую банку, подобрал с пола изрядно погнутую ложку и поковылял обратно.
Трофеем оказалась тушенка. Можно было проглотить ее холодной, но я все-таки заставил себя проявить выдержку. Поставил аппетитную находку на поверхность плиты. Отвернулся, судорожно глотая слюну. Стойко терпел, но когда комнатка наполнилась умопомрачительным запахом тушеного мяса, чуть не теряя сознание, набросился на еду.
– Жаль тот неизвестный не побеспокоился о хлебе. Точно не помешал бы ломоть-другой, хотя, если объективно – нечего привередничать. Ешь, что дают да помалкивай!
Тушенка мгновенно победила голод, но породила новое чувство – страшно захотелось спать. Веки налились свинцом и отяжелели. Сил сопротивляться не было. Я сдался. Бегло осмотрел комнату, в надежде найти хоть что-то, что можно использовать в качестве матраца. Ничего подходящего не нашлось, потому кое-как устроился на помосте из поддонов, набросил на себя костюм, повернулся лицом к теплой печке. Перебрал несколько поленьев, выбирал одно, которое показалось наиболее подходящим на роль подушки, коснулся его щекой и моментально уснул.
