За углом казармы, в противоположной от офицерского домика стороне виднелись еще два строения. То, что ближе к казарме было почти полностью разрушенным. Сохранились лишь стены, но их высота не превышала метра. Красный кирпич живописно проглядывал из-под снега, навевая невеселые мысли. На мгновение я задумался, что могло располагаться в ограниченном этими стенами пространстве в лучшие годы, но так и не придумал ничего умного. Решил, пусть будет склад, или котельная, а лучше и то и другое, кивнул в подтверждение своих мыслей и медленно побрел дальше.
Метрах в пяти от неопознанных руин, сохранившийся практически в первозданном виде, нашелся погреб, вернее ледник, именно так, по-другому и быть не может. Вечная мерзлота вокруг! Точно ледник – прямоугольная бетонная коробка наверху в ней ступеньки, уходящие в темноту подземелья. Наверняка там снег лежит круглый год, лед, не тает даже в разгар лета, хотя о каком лете я говорю…
Насмотревшись в темноту подземелья, я повернулся к морю. Подошел к самой кромке воды, остановился и замер восхищенный. Что тут скажешь, не только снежные равнины я люблю, близки мне и морские пейзажи!
Предо мною предстала бухта, достойная кисти живописца. Даже чуточку жаль, что не всю ее видно, дымка мешает, отсутствие видимого горизонта не позволяет сосредоточиться на деталях. Не разглядеть ее целиком, но это не мешает работе воображения. Так легко представить, сколь красива она в лучах солнца, того солнца, которое не заходит за горизонт… летом. Прелестна она в часы восхода, волшебна в момент заката, прекрасна ранней осенью, божественна весной. Страшно захотелось увидеть искрящиеся в лучах дневного светила лазурные воды, вот только ждать солнца в этом заброшенном уголке мира особого желания не было. Простая мысль, понятная. Есть, правда, нюанс – никто моего мнения на этот счет спрашивать не собирается…
Тут-таки вернулись вопросы, настойчиво требующие ответов. Где, в какой конкретно части света я оказался. Что это за суша? Остров? Удаленная часть материка? Есть ли возможность пешком добраться до обжитых мест? А маяк он был, он есть или он привиделся? Тревожные мысли заполонили сознание, мешая радоваться, не позволяя вдоволь насладиться созерцанием суровой красоты северного края. Несколько секунд я пытался гнать их прочь, но они и не думали отступать. Пришлось смириться. Ведь, что ни говори, а правильные это вопросы, следовательно, правильным будет на них ответить. Пусть не на все, для начала хоть на некоторые из них.
– Простейшим из озвученного мною списка видится последний, тот, который о маяке, – нерешительно пробормотал я, глядя на покачивающуюся уже всего в десятке метров впереди сизую дымку. – Наверняка с него и следует начать…
Несколько несмелых шагов по песчаному пляжу и вот нечто по-настоящему новое. Плавно, будто выплывая из тумана, проявилось рыжее пятно на общем светло-серо-снежном фоне. Что-то массивное лежало на берегу. Контраст с идеальной белизной свежего снега и серостью туманной дымки был столь разителен, что удержаться и не подойти было попросту невозможно. Забылись былые вопросы, их место заняли новые. Захотелось узнать, что это. Большой камень? Оборонное сооружение, настоящий дот? А это интересно! Опять вопросы, новые вопросы, по-прежнему требующие моего внимания. Простые на них будут ответы или не очень, неважно. Все равно начинать с чего-то надо.
Почва под ногами пружинила. Ступни глубоко погружались во влажный песок, хрустела корочка свежего льда, не желая выдерживать мой вес. Ближе к цели короткого путешествия я и вовсе провалился в яму, благо неглубокую. Скрытая под тонкой наледью вода доходила до колен. На дне толстый слой ила. Мерзкая взвесь выплеснулась на снег, воздух наполнился отвратительным запахом. Несло какой-то едкой химией, нефтепродуктами. Вязкий коктейль облепил ноги, казалось, затягивает он, пытается утащить меня в глубину.
Кое-как я выбрался из ямы, огляделся в поисках чего-то, чем можно обозначить опасное место. Подобрал наполовину сгнившую доску, воткнул ее в мягкое дно. Попытался привести себя хоть немного в порядок. Быстро понял, что это не так просто, махнул рукой и побрел дальше, теперь уже внимательно глядя себе под ноги.
Вот и он, кусок ржавого металла, живописно присыпанный снегом. При ближайшем рассмотрении он оказался цистерной. Большой, изрядно мятой железной емкостью. Я даже несколько расстроился. Что может быть интересного в железке, брошенной на берегу!
Она лежала на одном из плоских оснований, чуть склонившись набок. Вряд ли я вообще обратил на нее внимание, если бы не замысловатой формы снежная шапка сверху, да змеей выползающая из-под днища мощная цепь, что скрутившись калачиком, уходила в песок…
– Цистерна на привязи. Это чтоб не украли! – мрачно констатировал я, осознавая, что находка не стоила того, чтобы из-за нее проваливаться под землю.
Начинаясь сразу за цистерной, можно сказать, уходя под нее (наверняка она не всегда тут лежала), виднелись остатки деревянного сооружения. Простенькая конструкция, состоящая из вбитых в землю свай-бревен, на которых некогда лежал настил. Своеобразный мостик шел по пляжу, сопровождая береговую линию, затем плавно подбирался к камням скалистого мыса. Понятное дело, это такая себе пешеходная дорожка, приподнятая над землей. Как раз для того ее и мастерили, чтобы путники вроде меня не ломали себе ноги.
У подножия сопки «тротуар» делал крутой поворот. Далее его поддерживали бревна, вбитые в расщелины, многочисленные трещины в каменном массиве. Достаточно немного ослабить путы рациональности, сдерживающие воображение, и можно представить, как все это выглядело в лучшие годы. Дощатый настил с деревянными перилами змейкой карабкался по склону. Взбирался он на каменную возвышенность, провожал любого желающего наверх, туда, где жили и работали люди, туда, к маяку.
Находка порадовала. Я проследил за неровным строем сохранившихся свай и пробормотал: «Конечно, если бы вся эта деревянная конструкция сохранилась в изначальном виде, если бы доски по-прежнему лежали параллельно земле, было бы гораздо лучше. Прогулялся бы я со всеми удобствами. Но это уже слишком. Достаточно и того что бревна-сваи указывают мне путь, к тому же они помогут взобраться на склон. Да, прогулка не обещает быть легкой, но я об этом и не мечтал, я просто хотел…».
– Я многого не хотел и не хочу. Просто понять пытаюсь, где нахожусь! Только и всего, – прервал я запутавшуюся мысль и зачем-то энергично кивнул головой.
Следуя за путеводными столбиками, я прошелся по берегу, остановился у места, где песчаный заваленный каменными глыбами пляж переходил в склон скалистого мыса, отделяющего спокойную бухту от бурных вод ледяного океана. Посмотрел вверх, представил себя, висящего между небом и землей, несколько растерял энтузиазм.
– Ну, чего я жду? Вперед, точнее, наверх! – я вспомнил картину, увиденную несколькими днями ранее. Уютная бухта и два продолговатых мыса, будто разинутая пасть неведомого чудовища… – Наверх, обследовать мыс «Верхней челюсти»!
Это ни в коем случае не географическое название. Это лишь моя глупая выдумка, но как его не называй, карабкаться от этого не легче. Высота метров пятьдесят, это если на глаз! Что самое обидное, именно там, в самом трудном месте, на половине пути, настила как такового вообще не было. Сохранилось лишь несколько свай, да и те изрядно прогнили. Придется здорово постараться, чтобы осилить подъем!
