Дверь всего в шаге. Даже сквозь слезы можно различить каньоны-трещины в нижней части составляющих ее досок. Казалось, все получилось, но нет, осталось самое сложное – надо найти в себе силы и сдвинуть с места тяжеленную створку. Она упиралась, я настаивал. Напрягались мышцы, подгоняло упорство, а сознание грозило в любой момент покинуть бренное тело, не планируя вернуться обратно.
Вот и долгожданный скрип. Дверь (она такая тяжелая, когда пытаешься открыть ее лежа на полу!) поддалась. В лицо пахнуло морозным, но таким приятным воздухом. Я глубоко вдохнул, закашлялся, снова вдохнул. Собрался для последнего рывка, выполз в тамбур, нащупал наружную дверь, отрыл ее и кубарем выкатился наружу…
А за стенами моего убежища начинался новый день. До чего же это красиво! Нет, не так, он уже начался, он был в самом разгаре, неяркий, больше напоминающий подкрадывающийся вечер, но такой приятный он и столь долгожданный. Отличная погода. Полный штиль, на небе ни облачка, синее оно, густое, насыщенное, бриллиантами на нем пять холодных блеклых звездочек. Подмигивают они, напоминая о том, что есть на земле места, где день бывает даже ночью. Полярной ночью.
С огромным трудом удалось встать на ноги.
Внимательно, будто видел впервые, я осмотрел окрестности. Это и понятно, можно сказать, заново родился! Как тут не засмотреться, как не впустить в себя новый день со всеми его красотами.
За ночь снега не прибавилось, к тому же вчерашний туман здорово подъел то, что насыпало днем ранее. Утратила земля белизну. Появились черные проталины, целые поляны, лишившиеся снега, камни вокруг, такие мрачные они без свежих зимних шапок.
Следы. У стен казармы, где снег еще не сошел, отчетливая виднелась тропинка, удивительно контрастная на фоне уныло-сероватого пейзажа. Свежие следы! Тот, кто их оставил, потоптался у входных дверей, будто не решаясь войти, далее прошелся вдоль стены, подошел к заколоченному окну с трубой. Там он некоторое время постоял под дымоходом, затем отступил на несколько шагов и…
На ржавой трубе, под защитным конусом, ярко блестящая на фоне рыжей ржавчины, виднелась консервная банка. Она надежно перекрывала путь дыму, заставляя его наполнять комнату и легкие спящего человека, мои легкие!
Несложно догадаться – все прочие мысли тут-таки забылись. Я бросился к окну, к трубе, присел, вглядываясь в отпечатки ног неизвестного. Долго всматривался, но ничего интересного не видел – обычный след, достаточно глубокий, гладкий, безо всякого протектора. Подобные отпечатки оставляют валенки, или то подобие обуви, что защищало мои ступни…
– Нет, не я, я спал! Они не могут быть моими, – прошептал я в ответ на мысль, что буквально излучала сомнение. Ступил в снег рядом с одним из наиболее четких оттисков, убрал ногу, присел, всмотрелся. – Точно не мои. Мои меньше, действительно меньше. Да, ненамного, всего на несколько миллиметров, но ведь меньше. Нет, точно не мои! Да и уходят они непонятно куда. Кстати, а куда именно? Надо проследить…
Жестяная банка обожгла кожу, когда я, не успев толком подумать, снял ее с трубы. Мгновение и сопровождаемая громким криком она улетела в сугроб. Послышалось противное шипение – раскаленный металл плавил снег. Боль, с которой за последнее время я свыкся, тут-таки забылась. Да и разве можно воспринимать всерьез легкое покалывание на кончиках пальцев! Так, мелкая неприятность.
Следы неизвестного проводили меня вдоль стены казармы, заставили свернуть за угол. Там этот некто потоптался немного, будто заглядывал за угол, чтобы убедиться в том, что его никто не видит. Далее он прошелся вдоль короткой стороны здания, снова свернул, снова за угол. Побрел дальше. Судя по состоянию снега, неизвестный останавливался у окна, освещающего мое жилище. Долго переминался с ноги на ногу, несколько минут, никак не меньше, уверен, он прижимался к стеклу, благо кроме стеллажей вряд ли что-либо видел. После он снова свернул, снова за угол. Еще одна короткая стена, поворот, прямо и…
Я оказался там, откуда пришел – у дверей своего убежища. Растерянно огляделся, медленно покачал головой. Глупость какая-то – в погоне за призраком я просто обошел вокруг здания!
– Ничего не понимаю, куда он делся? Не мог же он просто обойти казарму и бесследно исчезнуть! Что? Он мог войти внутрь? Да, но опять-таки нет, тогда бы он оставался там, а… – в одурманенной дымом голове лениво шевелились мысли. – Пройдусь еще раз, внимательнее посмотрю по сторонам.
Повторный обход также ничего не дал. Следы свидетельствовали лишь о том, что ночной мой гость ходил вокруг казармы. Не нашлось ни намека на попытку свернуть в сторону. Мистика! Был, правда, один вариант, несколько фантастический. Следы проходили примерно в полутора метрах от турника. Если мой призрак более или менее силен физически, он вполне мог бы допрыгнуть до перекладины, повиснуть на ней, подтянуться, спрыгнуть на брусья, а уже оттуда перескочить на лестницу. Так, перебираясь со снаряда на снаряд, можно было оказаться на краю площадки, там камень, снега почти не осталось, следовательно, имеется вполне себе реальный шанс уйти незамеченным. Правда, проделать все это в полной темноте, да еще и дважды, туда и обратно! Не знаю, я бы точно не смог.
– И опять-таки непонятно, зачем это ему? – не веря в силу мысли, я начал бормотать себе под нос. – Что я сделал? Из-за чего он пожелал мне смерти? Непонятно, как непонятно и то, где он, незнакомец, где она, незнакомка или где они, незнакомцы? Вопросы все добавляются, а ответов как не было, так и нет. Обидно…
Прогулявшись еще раз вокруг здания, я окончательно растерял последние крохи уверенности. Почувствовав слабину, нахлынули сомнения. «Честное слово, еще совсем немного и я начну думать, что это все я! А что, встал утром, взял пустую консервную банку, вышел, заткнул трубу. После, просто так, для разнообразия, обошел вокруг здания. Зачем? Утренняя прогулка? Прощальный променад? Не понятно. Ладно, допустим, прогулялся, а после? Вернулся в комнату, уснул, не планируя проснуться?».
– Кстати, а кто вообще зажег огонь? Я с вечера не то чтобы заниматься отоплением, я о нем и думать не мог. Странно…
Медленно, стараясь не запутаться в обрывках разрозненных мыслей, я зашел в тамбур. Открыл дверь в комнату, заглянул внутрь. В лицо пахнуло гарью. Печь, ощутив прилив свежего воздуха, ярко вспыхнула, выбросив в воздух облако едкого дыма. Горло, вспоминая, чем ему не так давно довелось дышать, отозвалось приступом кашля. Оставалось только распахнуть обе двери и отойти подальше, туда, где воздух был более или менее чистым.
Дым, плавно вытекающий из комнаты, извлек из недр памяти еще одно яркое утреннее впечатление. Отчетливо и детально вспомнилось лицо. Туманное лицо нависшее надо мною. Странное дело, но и теперь, спустя некоторое время, оно не забылось, не затерялось в памяти, как можно было того ожидать. Напротив, оно казалось еще более живым и реальным. Я все еще помнил черты, мельчайшие детали, выражение и даже блеск глаз…
Увлеченный нахлынувшими воспоминаниями, сам того не замечая, я поднялся на склон ближайшей сопки. Растерянно огляделся. Увидел армейский автомобиль – раскуроченный памятник советской военной промышленности, остановился, в очередной раз удивился своей задумчивой рассеянности, оперся о крыло старенького «Урала». Медленно повернулся в сторону моря. Невольно залюбовался.
