Превосходная погода! От недавнего тумана не осталось и следа. Взору открылся удивительный пейзаж, пленила воображение уникальная ни на что не похожая северная красота. Бухта, сопки, мыс – все как на ладони, жаль ярких красок не хватает!
Отбросив мысли и фантазии, что так любят маскироваться под воспоминания, я вдруг понял, что именно в тот момент впервые по-настоящему увидел бухту и ограждающие ее каменные мысы «челюсти»! «Именно так, только сейчас в первый раз я вижу все настолько отчетливо. Все, и низменность с казармой, и оба скалистых мыса и еще один каменный массив вдалеке». Кстати, та каменная громадина по-настоящему заинтересовала меня. Хорошо она видна, высокая, вырастающая из бездны вод морских. Она не касалась мысов, не была продолжением ни одного из них. Трудно утверждать наверняка, но, похоже, от моего берега ее отделял неширокий пролив.
Вернулись вопросы, накинулись на меня, отбиваясь пульсом на висках: «Тот каменный берег, он что? Остров? Материк? А мой?».
Но и это еще не все. Теперь я видел не только воду и нависающие над ней скалы. Я видел и то, что находилось на скалистых мысах, точнее, на одном из них, на том, что слева. Ближе ко мне расположилось черное строение, стоящее практически на краю обрыва, нависая над пропастью. Относительно недалеко оно, буквально в нескольких десятках метров от того места, где меня настиг страшный звук. Было что-то притягивающее и одновременно пугающее в том здании, темное оно, мрачное, к тому же с расстояния, видимое в профиль, оно казалось треугольным.
Гораздо дальше, почти на дальней оконечности левого, как я его назвал «верхнего», мыса, практически сливаясь с окрестной серостью, виднелось еще одно здание. Низкое оно, прямоугольное, будто приплюснутое. Неподалеку от него, стоило только присмотреться, проявилась высокая башня. Маяк! Наверняка это тот, который светил мне, подгоняемому стихией. Точнее, один из них…
То ли это мне просто казалось, то ли так было на самом деле, не могу сказать точно, но небо светлело. С каждым мгновением. Чуть заметно, но неуклонно. Можно было предположить, что скоро взойдет солнце, правда, сам я в это не верил, что-то говорило во мне, шептало, подсказывая, что солнца долго еще не будет. Но это все равно отлично, это своего рода знак, да, вне всяких сомнений – знак. Он указывал на то, что у меня есть несколько часов условного дня, а значит, я смогу, я успею…
– Домик, соседствующий с моей казармой, пуст, заброшен и заколочен. Помимо него единственное на всю округу подобие жилья вон там, на краю мыса у маяка. Значит он там, они там, – размышлял я. – Именно так, они, не иначе! Вот мне и ответ на часть назойливых вопросов. Можно сказать, все становится на свои места! Тот неизвестный, который бродил вокруг моего жилища, и та, неизвестная, которая мне помогала, они живут в том домике! Смотрители маяка? Возможно. Неважно. А что это значит? Значит что девушка, спасавшая меня и неизвестный, пытавшийся меня убить… ну, не знаю, к примеру, у них отношения! Ревность! Возможно? Более чем! Она меня вылечила, он неправильно все понял, вот и результат. Логично! Думаю, мне надо как можно быстрее их найти, поговорить, объясниться, пока меня окончательно не убили…
Мысль показалась разумной. Тем более что она указывала направление и давала надежду. Да, все просто. Я должен добраться до края мыса, найти их, неизвестных, рассказать им все как оно есть. Они поймут, они не могут не понять! От них же я узнаю, где очутился, возможно, они даже помогут вернуться к людям. А не помогут, да и ладно, в любом случае это шанс получить вразумительный ответ на главный вопрос – материк или остров.
Оказалось, я уже не стою на месте, я бегу, буквально мчусь. И откуда такая прыть?! Мгновение и мимо пронеслась спортивная площадка, я чудом увернулся от перекладины, метившей мне точно в лоб. Выбежал на берег моря, с трудом заставил себя остановиться у кромки воды. К тому времени прилив достиг максимума, и легкие волны докатывались до ржавой цистерны, облизывая ее рыжий бок.
Пробегая мимо груды железа, я вдруг понял назначение занимательной емкости с цепью. Никакая это не цистерна! Как мне вообще пришла в голову такая нелепая мысль? Это швартовочная бочка, большой поплавок на якоре, который дает возможность швартоваться кораблям без необходимости использовать собственные якоря. Какой же я непонятливый! Все крайне просто, раньше она стояла посреди бухты, служившей убежищем судам, попавшим в шторм. К ней швартовались траулеры на пути в порт, военные корабли, прибывшие по своей секретной необходимости. Конечно, так и было, а вот теперь бочку зачем-то вытащили на берег, целиком с цепью, с якорем. Наверное, все потому как не нужна она никому более. Ни военному флоту, ни гражданскому, даже немного печально…
Надо же, очередная буквально пышущая нелепостью мысль, а я действительно расстроился. Так захотелось оказаться на железном поплавке, что покачивается на легких волнах. Заглянуть в отверстие, через которое пропущена цепь, вглядеться в изумрудные воды холодного моря. Увидеть своими глазами, уходящие в глубину массивные звенья, огромный якорь, что чуть под углом покоится на дне. Разглядеть его лапы, которыми он ухватился за каменистый грунт, удерживая и саму бочку, и пришвартованный к ней корабль.
Пока мысли лениво вращались вокруг неожиданного и не особо полезного открытия, я карабкался на каменную стену. Теперь это было несложно – вчерашняя разведка не прошла даром. Помня расположение бревен, я легко хватался за одно, перехватывал другое, подтягивался. Полз, благодарил неизвестных мне строителей, поражаясь тому, как они умудрились все это соорудить, да еще и в условиях холодного севера.
Метр за метром я взбирался на склон. Оказавшись примерно на середине подъема, почувствовал легкие отголоски страха. Нет, не высоты я боялся, не такая уж она и большая, к тому же за последнее время я не единожды падал, последний раз вообще днем ранее. То был страх иного рода. Я боялся, снова услышать устрашающий лишающий рассудка гул. Боялся, что все повторится: страх, мгновенно перерастающий в ужас, падение, бегство. Боялся, но почему-то был уверен, что этого не случится, как минимум, в ближайшие часы. На чем базировалась наивная уверенность, сам того не знаю…
Вот и вершина. Подъем закончился. Я оказался на достаточно пологом, но от того не менее сложном для случайного путника участке пути. Это своего рода плоскогорье, приподнятое над уровнем моря на несколько десятков метров. Сплошной камень под ногами, скользкий, гладкий, тщательно сглаженный ветрами и временем, да еще и обрывающийся к морю бездонной пропастью. Чуть не на каждом шагу попадались сюрпризы-ловушки. Самыми коварными из них были трещины. Множество широких и глубоких разломов, засыпанных снегом, они только того и ждали, чтобы я провалился глубже, застрял, ушибся, отказался от своей затеи.
Медленно и осторожно, пальцами ног прощупывая снег перед собой, я брел вперед, жалея о том, что не взял трубу-трость. Вот же глупость, решил что выздоровел, а значит – не нужна она более, забросил в дальний угол.
Тропинка, обозначенная столбиками разрушенного мостика, плавно скатилась с вершины. Теперь она брела по склону, обращенному в сторону продолговатой бухты. Десяток шагов и она раздвоилась. Налево, обратно на вершину вела точно такая же, приподнятая и ранее мощенная досками тропа. Она упиралась в мрачное деревянное строение, будто сошедшее со страниц детской книжки. Такая себе избушка на курьих ножках. Странная она, установленная на сваях, угловатая, будто из кубиков сложенная.
