Взор застилала дымка, серая полумгла с редкими вкраплениями грязно-белого тумана. Странная она, угловатая, будто собранная из полупрозрачных фрагментов правильной шестиугольной формы. Сквозь них, в щели между ними, преломляясь на них, проникал свет. Неверный и размытый, но все-таки свет.
В надежде пробудить дремлющий разум, ресницы часто замигали, породив весьма неожиданное явление – дымка начала рассыпаться, в самом прямом смысле разваливаться на части. Оказалось, это и не дымка вовсе, это всего лишь снег. Огромные снежинки, облепившие мое лицо, да и не только его. Здорово же я замерз, если даже снег на коже не тает…
Жизнь неспешно возвращалась. Она заявила о себе покалыванием в кончиках пальцев, но более всего судорогой, что свела ступни и принялась выкручивать обе ноги. Отодвигая неприятные ощущения на задний план, пробудилось острое желание съесть что-нибудь калорийное. Столь сильное оно, что оставалось только удивляться – неужели голод может затмить даже самую невыносимую боль!
Выбравшись из своего сугроба, я огляделся в медленно редеющем тумане. Несколько раз мигнул глазами, попытался заставить себя принять то, что они видели за реальность. Не могу сказать, что получилось. Как-то не очень хотелось верить в то, что я всю ночь просидел под дверью домика гостеприимных соседей. Спал, сидя на обломке деревянной ступеньки, опершись о косяк, позволяя снегопаду заваливать себя невесомыми снежинками. Нечего сказать, занятная получилась вечеринка!
Приятно контролировать ситуацию, пусть лишь понимать, что происходит. Бодрит это. Знание стимулирует разум, способствует правильному восприятию мира, заставляет пробудиться ленивую память.
Сразу вспомнились события прошлого вечера: Валера и его не очень понятные фразы, Надя и ее божественные формы, блондинка со стеклянными глазами и заглушающий все звуки на свете грохот музыки. Яркое воспоминание, я бы сказал, контрастное, но странное оно, нереальное, фантастичное, будто и вовсе из другой жизни…
– Сон! – коротко резюмировала логика, наконец-то обратив внимание на то, что я уже несколько минут стучу кулаками в надежно запертую дверь. – Сон? Возможно, но не все. Не все мне приснилось. Некоторые моменты никак не спишешь на работу дремлющего разума. Вот та же дверь! Вне всяких сомнений раньше она была забита досками, а теперь просто заперта, да и окна, как на них ни смотри, новые они. Кто снял доски, кто вставил рамы? Непонятно, а понять хочется, это ведь не во сне, а в самой настоящей реальности. Что? Кто? Как? Есть ответ? Нет ответа. Ладно, вопросы подождут, их и так уже много накопилось. И вообще нечего сгоряча махать кулаками, надо хорошенько пораскинуть мозгами, а для начала все-таки перекусить…
Я решительно развернулся и направился к своей казарме. Дошел без приключений. Погода благоприятствовала прогулкам. Туман редел. Просто на глазах он распадался на небольшие фрагменты с рваными краями, те расползались по берегу, величаво уплывали в море. Они не светились, как было вчера, но и не служили преградой для слабого отблеска далекого солнца. Это радовало, все-таки понятный блеклый сумрак это лучше, чем невразумительное свечение странного тумана.
Воспользовавшись тем, что дверь оставалась открытой, легкий ветерок, который большую часть ночи забавлялся снежинками, соорудил в тамбуре небольшую горку. Аккуратно сложил снег в дальнем углу, сгладил склоны. Нельзя не согласиться – симпатично получилось.
Пожалуй, правильным было бы подыскать что-то похожее на лопату, да выбросить творение ветра туда, где ему место, но у меня появилась другая идея. Сугроб натолкнул на очень даже правильную мысль. Я так подумал: «Это лучшее время чтобы заняться собой вплотную. Сейчас разожгу огонь, перекушу, а в дополнение к уюту и сытости устрою настоящий банный день. Приму ванну, ополоснусь настолько, насколько это возможно в моих весьма стесненных обстоятельствах. Ясно же, что на полный желудок да еще и с вымытым телом гораздо лучше думается».
Очень кстати оказалась старая мятая миска. Цветная эмаль с ее внутренней поверхности давно отлетела, но она была целой, а для любой без исключения емкости это самое важное свойство. Мгновение и все случилось. Миска наполнилась принесенным снегом и заняла почетное место возле печки. Весело вспыхнул огонь, грея воду, согревая промерзлое помещение, и поднимая настроение мне, растерянному и замерзшему.
Того снега, который нанес ветер, не хватило, да это и неважно, он сделал то, что мне было более всего нужно – он подал идею. Дальше же оставалось просто пройтись по окрестностям с куском фанеры, довольно удобным для сбора и переноски пушистых кристалликов замерзшей воды…
Страшно захотелось почувствовать себя чистым. Я быстро освободился от одежды, искренне удивился тому, насколько легко удалось снять гидрокостюм. Попытался целиком забраться в не очень-то и большую емкость. Устраивался и так и этак, с горем пополам влез. Полил себя теплой водой, стараясь не слишком плескаться. Просто-таки блаженство! Далее пришла очередь большого куска хозяйственного мыла из запасов неизвестного хозяина моего временного жилища. А оно оказывается, не так противно пахнет, как я думал раньше!
Понемногу накатывало давно забытое ощущение – ощущение чистоты, настоящей, можно сказать, концентрированной. Оно чуточку сгладило то мрачное впечатление, которое производило обнаженное мое тело. Унылое скажу я зрелище! Худой, костлявый, просто скелет обтянутый кожей. Она же мало того, что грязная, так еще и покрыта огромными синяками, ссадинами кровоподтеками. И да, ничего кардинально не изменилось. Мрачная картинка, так и осталась мрачной, но теперь я был хоть относительно чистым.
Левая рука старалась изо всех сил, черпала воду, смывала мыло. Она работала методично, с размеренностью экскаватора, набирала, поднимала, выливала, часть воды непременно оказывалась на полу, но это точно не проблема, высохнет. На лужу я не обращал внимания, глаза упорно следили за рукой, предплечьем, той его частью, что ближе к ладони…
Вообще, запястья давно меня занимали, их вид наводил на невеселые размышления. Дело в том, что на белой с синеватым отливом коже отчетливо отпечатался след. Полосы. Параллельные. Густые и жирные, фиолетово-черные. Трудно понять, что это: я носил браслеты, которые врезались в тело, или меня почему-то держали в наручниках? Не хотелось в это верить, но второй вариант выглядел гораздо более правдоподобным. К тому же память упорно подсовывала яркую картинку, выдавая ее за фрагмент воспоминания: я отчетливо представлял наручники, застегнутые на одной руке, правой. В ушах стоял противный звон, то кольца, спрятанные в рукаве гидрокостюма, соприкасались друг с другом.
Было, не было, трудно судить…
– Неужели меня все-таки «пристегивали»? – пробормотал я. – Приходится признать – возможно, более чем возможно, но почему, за что? Я ведь музыкант, я не уголовник! Точно как и раньше, стоило мне вспомнить о своей профессии, руки заняли позицию для игры на гитаре. Правая отбивала ритм, левая зажимала воображаемые струны. Того и гляди услышишь зажигательную мелодию!
При попытке взять очередной «аккорд», пальцы замерли, левая ладонь повернулась ко мне, дрогнула и застыла, взгляд ухватился за деталь, которой (вне всяких сомнений!) раньше не было. Опять-таки на запястье, чуть выше темного следа, будто подчеркнутое ним, темно-синим по бледно-вымытому читалось одно слово «Надежда».
