Когда меня отпустили, я непроизвольно сел на пол и принялся часто дышать, наивно надеясь на то, что потоки воздуха, относительно свежего внизу, погасят бушующее во мне пламя.
Похоже, помогло. Ощущение пожара в желудке постепенно проходило. Смирился организм, остались только слезы, они текли сплошным ручьем, заливая глаза, озерами растекаясь на щеках. Сквозь мутную пелену, застилающую взор, я кое-как различал присутствующих. Похоже, это был апофеоз сегодняшней вечеринки, а я действительно был центром всего происходящего. Парни и девушки взялись за руки и водили вокруг меня хоровод, часто останавливались, тыкали в меня пальцами, выкрикивали какие-то глупости. Я их практически не слышал, мешал нарастающий гул в ушах. Они же кричали все громче, бегали вокруг меня все быстрее, некоторые и вовсе перепрыгивали, будто через костер. Шабаш, Вальпургиева ночь и конец света в отдельно взятом помещении…
Все происходящее медленно, но упорно заволакивала густеющая дымка. Это был не туман, которого полным-полно снаружи, и даже не дым, это дымка иного рода – затмение сознания. Сквозь него еще некоторое время просматривались людские силуэты, но медленно расплывались, превращаясь в бесформенные массы, а скоро исчезли и они. Осталась лишь серая полутьма, которая, как я сразу понял, развеется нескоро, да и то если не в моей каморке, то где-нибудь за пределами домика соседей. Бывало уже такое. Напоят незнамо чем, а после…
– Значимость! Положение человека в обществе не главное!
– И ты действительно так считаешь? – насмешливый голос «главного туриста» на самом деле выводил меня из равновесия. – Или все гораздо проще и на порядок прозаичнее – ты так говоришь, чтобы оправдать в моих глазах свою никчемность?
Несколько раз я удивленно мигнул глазами. Нет, комната не исчезла. Все было как раньше. Полным ходом шла вечеринка: музыка, танцы, дым с подозрительно резким запахом, разговоры. За столом напротив меня сидел Валера. У него на коленях пристроилась новая пассия – молоденькая девица с насыщенно-черными волосами и макияжем, в котором доминировали темные тона, как на нее ни смотри – гот в полной боевой раскраске. Она не выделялась слепящей красотой, возможно, тому причина стиль, зато могла похвастаться роскошными бедрами, осиной талией, огромной грудью и бесконечной печалью во всем своем облике. Пустыми глазами она смотрела в мою сторону, но вряд ли видела хоть что-то. Убийственно-печальный взгляд проходил сквозь меня и устремлялся куда-то в неведомую даль, думаю, туда, где находилось ближайшее кладбище.
Ее глаза частично отрезвили меня. Не цвет их так воздействовал, а выражение. Заставляющее задуматься, полностью отсутствующее выражение. Точно такими же стеклянными, лишенными всяческой жизненной энергии были глаза Тани, там, в тумане…
– Молчишь? Я так и знал, – продолжал парень. – Хотя да, в этом ты прав, так гораздо лучше, если нечего сказать – просто молчи. Ирка, ты со мной согласна?
Услышав свое имя, девица вздрогнула. Ее глаза моментально потеряли задумчивость. Лишившись выражения, взгляд остался стеклянным, но достаточно быстро сфокусировался на мне. Черные, пустые глазницы несколько раз закрылись и открылись. Девушка смерила меня равнодушным взглядом, что-то пробормотала. Отвела глаза, вздрогнула, увидев на стеклянной столешнице тонкую дорожку белого порошка. Снова что-то пробормотала, наклонилась, я бы сказал, упала на стол.
– Она со мною согласна, – Валера, шутя, придавил голову девушки к столу, та громко закашлялась. Порошок пыльным облачком поднялся в воздух.
– Ничуть она ни согласна. Да ей вообще не до разговоров, ей бы нанюхаться чего-нибудь… – злобно парировал я.
Девушка зашлась новым приступом кашля. Валера сильно похлопал ее по спине, та что-то прошептала тонким плаксивым голосом. Прижалась к нему, тот, удивительно нежным жестом, погладил ее по голове. Ее плечи вздрогнули, раз-другой, она затихла.
Пока парень успокаивал девицу, я огляделся, намереваясь увидеть как можно больше. Навалились вопросы. Много их, разные они, но больше всего меня интересовали два: что произошло за тот временной интервал, который выпал из моей жизни, и на какую тему я так эмоционально дискутирую с предводителем туристов. Второй вопрос интересовал больше, ведь мне полагается что-то говорить, а вот что!
Вечеринка тем временем продолжалась. Гремела музыка. В дальней части комнаты ближе к двери лениво танцевали пары. Как и ранее они не кружили, они покачивались. Медленно, лениво, даже не пытаясь попадать в такт музыке.
Но это все мелочи и они скоро забылись, меня заинтересовало другое. В центре праздника, на небольшом возвышении, на своеобразной круглой сцене посреди комнаты танцевала Надя. На ней был все тот же праздничный наряд из красных ленточек. Она самозабвенно размахивала руками, выгибалась так и этак. Рядом с ней на том же маленьком пятачке вытанцовывал паренек. Среднего роста он, неимоверно худой, в огромных, но, скорее всего, очень дорогих очках. Классический «ботаник», только из обеспеченной семьи. Как-то раньше я его не замечал, может, это из-за мелких размеров?
Музыка постепенно затихала. Пареньку надоело выдавливать из себя заправского танцора. Он приблизился к девушке, что-то ей прошептал, та громко захохотала, смерила заинтересованным взглядом паренька, медленно кивнула. На мгновение мне показалось, что она смотрит на меня, скорее всего, показалось.
Воспринимая кивок, как знак согласия, парень громко заржал, просто-таки породистая лошадь в очках, мотнул головой, наклонился и впился зубами в один из бантиков, что у девушки на бедрах. Рывком потянул на себя, ленточка развязалась и эффектно соскользнула с девичьего тела.
Танцующие пары разом остановились. Похоже, происходящее на возвышении их больше интересовало, нежели мрачное покачивание с попытками попасть в такт. Послышался восторженный свист за ним несколько хлопков…
– Давай, Юлик, не останавливайся! Хотим стриптиз! – истошно завопил женский голос, вызвав настоящий шквал аплодисментов.
Подбадриваемый разгоряченной публикой, паренек сорвал еще две ленточки. Надя, ничуть не натурально изображая стыдливость, прикрыла рукой лицо, пододвигая к пареньку очередной бантик. Очкарик заржал еще призывнее, схватил зубами ленту, слишком энергично мотнул головой и с грохотом упал с невысокого помоста. Аплодисменты заглушили музыку…
– И вообще, знаешь что, ты мне надоел, – услышал я у своего уха. Вздрогнул. Надо мною нависал Валера. – А раз такое дело, докажи, что ты имеешь хоть какой-нибудь вес, а уже после приходи…
Паренек, пытавшийся раздеть Надю, с трудом поднялся с пола и скорчил плаксивую мину. Потер ушибленное колено, казалось, он уйдет, забьется в темный угол, расплачется, но нет. Он встретился взглядом с Надей, та подмигнула ему, он громко заражал. Наверняка у него комплекс какой-то… лошадиный.
Очередная ленточка оказалась на полу. Единственное, что еще хоть как-то прикрывало аппетитную грудь – тонкая полоска ткани, да и та вот-вот упадет, сама.
Что-то внутри меня сломалось. Я вскочил на ноги и бросился на паренька. Ревность! Проснувшееся мерзкое чувство заставило отбросить все приличия и выплеснуть злость на тщедушную фигуру в очках. От первого же удара тот отлетел к дальней стене. Очки лопнули пополам и упали рядом. В тот же миг выключилась музыка – кто-то выдернул шнур из розетки. Я бросился добивать свою жертву, вот только мне не позволили. Один из парней, оставив партнершу по печальному танцу, сбил меня с ног и вместе с Валерой навалился на меня. Мои руки скрутили, чье-то костлявое колено уперлось мне в спину.
