Следом за этой, увы, не лишенной прозаичной логики, мыслью последовала вторая, не менее резонная: «А вообще, зачем на маяке карты? Уж, не в море ли собирается вывести капитан свое каменное судно? Был, помнится, гранитный линкор, читал когда-то, полуостров Рыбачий он называется. Точно не скажу, но, вполне вероятно, он где-то в этих краях находится. Правда, тот прославился героической обороной, а вовсе не дальним плаваньем…».
– Вот влезет же в голову какая-то бессмыслица, не выгонишь… – пробормотал я, глядя на большой лист сине-голубого цвета, покрытый густой сеткой пересекающихся линий.
Большой формат, крупный масштаб, единственное, что видели глаза – море. Одинаковое с точки зрения дилетанта, море. Перевернул один лист, другой, третий. Скучно. Не понятно ничего. Хотя нет, нельзя сказать, что вообще ничего. Широта, долгота, отметки глубин, как-то все это мне даже близко, немного. Может и вправду, нечто подобное изучал, когда-то…
– Ну, вот! Хоть что-то действительно знакомое! – я даже подскочил, не иначе как в приступе безудержной радости. – Это Ла-Манш!
Лист, который попался мне на глаза, не был сплошной синевой, в его верхней части виднелся берег, Дувр. Знакомые места. Я точно помню, мы заходили в порт, кажется, пополняли запасы…
Воспоминания, то ли подлинные, то ли маскирующиеся под таковые, закружили вокруг меня. Воображение быстро нарисовало знаменитые белые скалы, изобразило порт с гудящими и выпускающими клубы черного дыма буксирами. Портовые краны, вычерпывающие из трюмов огромного сухогруза его содержимое. Ярко представилась огромная сеть, висящая на крюке. Мгновение и один ее конец соскальзывает. Ящики, мешки, коробки – все это падает в море. Далее крики, ругань!
Было? Не было? Кто знает…
Следующий лист оказался еще более занимательным. Гораздо меньше масштаб, крупнее все, оттого понятнее. На нем Европа и омывающие ее моря. По синеве, обозначавшей морскую гладь, практически повторяя очертания берегов, черным маркером проведена сплошная линия. Она начиналась близ южного берега Крыма, а заканчивалась крестиком, находящимся в море у северного побережья Норвегии.
– Мыс Нордкап – самая северная точка Европы. Хотя это не совсем правильное утверждение. Мыс находится на острове, а этот остров, среди островов, которые относят к Европе далеко не самый северный… – пробормотал я, искренне удивляясь нечаянным своим познаниям.
Новая волна задумчивости накрыла меня. Страшно захотелось все вспомнить, собрать воедино массу разрозненных воспоминаний. «Нет, правда, это же безобразие, так не должно продолжаться, надо что-то менять. Это все память, своенравная память! Что хочет, показывает, но не целиком, а порциями. Изредка выдает воспоминания. Возникают они из ничего, волнуют предвкушением, а предвкушением чего, непонятно, – пробормотал я. – Вот и теперь, ну ясно же – эту карту я видел! Видел и совсем недавно. Более того, я отчетливо помню руку, пальцы, которые сжимали маркер, оставивший на ней след. И еще я практически уверен, что именно по такому маршруту шло наше судно. Вот только понять, на чем базируется уверенность, никак не получается. Трудно думать, когда мысли отказываются посещать ленящуюся голову».
В дверь тихо постучали. Я подскочил на месте, чувствуя, как кровь отхлынула от лица, а сердце остановилось. Нервы! «Говорю же, лечить меня надо, а не на должности утверждать. Дожил, шороха боюсь, что говорить о стуке…».
– Да-да, войдите! – пытаясь скрыть испуг, выкрикнул я.
– Я кофе сварила, – Даша заглянула в комнату, – хотите?
В помещение ворвался божественный аромат. Один из любимейших моих запахов, тот, о существовании которого я уже и забыл. Так пахнет кофе, настоящий кофе, сваренный лишь минуту назад.
– Да, мне черный и без сахара, если можно, – чувствуя себя крайне неловко, оттого, что пытаюсь диктовать условия, ответил я.
– Я знаю, позволите? – она собрала карты, свернула их в рулон и затолкала в огромный тубус, тот занял место на верхней полке книжного шкафа. Взяла поднос с чашками, который все это время пролежал на тумбочке, переставила его на стол. К чашкам присоединился начищенный до блеска кофейник. – Еще булочка осталась, правда, несвежая она…
В чашках чернел бодрящий напиток, испуская удивительный аромат, рядом с чашками небольшое блюдце, на нем аппетитная булка. Устоять было попросту невозможно. Я впился зубами в сдобу. Так и есть, она не отличалась свежестью, но, честное слово, ничего вкуснее я в жизни не ел!
Девушка взяла свою чашку, подошла к дивану, села, поджав ноги. Ладошкой перекрыла путь пару, будто останавливая распространение тумана, печальным взглядом посмотрела на меня. Смотрела долго, внимательно, не мигая. Мне же было не до нее, я грыз булку, проглатывал большие куски, не разжевывая, поражаясь удивительному вкусу. Вот что значит столько дней без хлеба…
– Как ваша рана, не беспокоит? – тишину нарушил тихий голос девушки.
– Да… нет, не очень… – начал я. – Точнее, я о ней и забыл давно. Спасибо, если бы не вы…
– Извините, что так получилось, – прошептала она. – Все-таки в этом есть и моя вина.
– Ваша вина? – я наконец-то справился с булочкой, проглотил последние крошки и повернулся к собеседнице. – В чем ваша вина? Не понимаю.
– Неважно, все неважно. Важно лишь то, что ничего уже не исправить, – печально продолжала она.
Разговоры загадками мне никогда не нравился. Так можно до чего угодно договориться…
– Капитан сказал, ваша мама… – попытался переменить тему я.
– Да, – Даша кивнула, – она умерла. Уже более десяти лет прошло. Спасибо!
– За что? – похоже, без загадок все-таки не обойдется.
– За ваше сочувствие, но право не стоит. С тех пор много воды утекло, многое забылось.
– Знаете, мне никогда не доводилось встречать девушку-моряка! – я упрямо пытался вывести беседу из русла непонятной загадочности.
– Да, мне тоже, – похоже, удалось. Даша улыбнулась, правда лишь уголками губ, слегка печально, но удивительно тепло. – Так уж случилось, что о другой судьбе я и не думала. С раннего детства в море. Сейчас, правда, я не столько моряк, столько официантка.
– Но все равно это очень интересно, вся жизнь в путешествии! Хотя, с другой стороны, времени для жизни как таковой-то и нет…
– Пожалуй, да. Но у вас с домом тоже не сложилось…
– Да, музыка она как бы обязывает… – мои руки тут-таки изобразили игру на гитаре.
– Музыка? – печально переспросила девушка. – Может быть, может быть…
Снова непонятные реплики, неоконченные предложения. Что она хочет сказать? Может взять да и спросить прямо? Почему бы и нет…
– Мы на острове? – выпалил я.
Даша смотрела на меня, медленно мигая глазами. В их глубине таилась бесконечная грусть.
– Скажите, это остров или все-таки часть материка? Далеко ли до человеческого жилья? Я имею в виду город, в крайнем случае, поселок, – продолжил я, сам толком не веря в то, что получу ответ хоть на один из мучивших меня вопросов. – Какой сегодня день, год, время…
