Дальше несколько нечетких воспоминаний, они, будто кадры из кинопленки, будто мгновения, вырванные из жизни.
Вот мгновенье первое, особо яркое оно – я вскакиваю. Один прыжок и цепь наброшена на шею капитану. Я душу его, тонкие браслеты врезаются в запястья, мне больно, но цель важнее боли, знаю я – ему гораздо хуже…
Второе мгновение. Вторая картинка. Даша. Она стоит в дверях, не в силах пошевелиться. Она кричит. Оцепенение, сковавшее ее, слетает, она бросается на меня. Я на секунду выпускаю жертву, позволяя капитану вдохнуть, наотмашь бью ее по лицу. Она отлетает в дальний угол, падает, замирает. Острая боль обжигает ногу, но я не обращаю на нее внимания. Я снова набрасываюсь на капитана. Недолго ему осталось…
Казалось, тусклая лампочка погасла, как минимум, ее яркость существенно уменьшилась. Скорее всего, показалось. Это просто серость, внутренний туман, что застилает взор. Минуту так продолжалось, две, может чуточку больше, но вот нормальное восприятие воротилось. Я увидел себя, стоявшего на коленях, рядом на полу лежало тело капитана. Его взгляд, удивительно спокойный, застыл, в нем отблеском сияла блеклая лампочка. В углу беззвучно плакала Даша. Она сидела, сгорбившись, низко опустив голову, лишь чуть заметно вздрагивала.
Скоро я перестал наблюдать за происходящим со стороны. Похоже, сознание, решившее прогуляться вне тела, вернулось обратно. Видимая мною картинка перешла из плоскости вымысла в пугающую реальность. К тому, что было видно, к отвратительной картине, прибавилось отвратительное ощущение. Я почувствовал инородное тело, которое проникло в мою плоть. Бедро одеревенело, из него торчало что-то твердое.
Боли не было, был только дискомфорт да легкое отвращение. Я посмотрел вниз, увидел рукоять ножа. Знакомый нож, нож капитана, он вошел в мышцу практически полностью, странно, что не вышел с противоположной стороны.
Пытаться понять, что произошло, не было необходимости. Все и так понятно, вот оно объяснение, лежит у моих ног. Капитан, это все он. Наверняка воспользовался случаем, напал на меня с ножом, я же сопротивлялся. Он вооружен, но я моложе, он силен, но на моей стороне правда. Или все не совсем так? Но все же…
– Даша, что произошло? – шепотом спросил я, прекрасно понимая, что услышать ответ хочу меньше всего на свете.
Она замерла. Ее плечи перестали вздрагивать. Медленно подняла заплаканное лицо. Казалось, она хочет ответить, но не решается, боится? Меня боится. Не мне ее судить!
Минута безмолвной беседы. Ее глаза, мое волненье. Вот она поднялась. Открыла тумбочку, бросила мне небольшой бумажный сверток. Бинт. Кивнула. Прижимаясь к стене, шагнула в сторону дверей. Я не хотел ей зла, но понимал – она сейчас уйдет, а после…
– Стой! – я бросился наперерез, забыв о ноже, торчавшем в ноге.
Цепь одернула меня, как разогнавшуюся собаку. На ней лежало тело капитана. Меня развернуло, я с трудом устоял на ногах, но девушка была уже в коридоре. Я злобно выругался, толкнул ногой бездыханное тело. Вспомнил тот день, когда меня пристегнули к кровати. Точно, капитан прятал ключ от наручников себе в карман. Конечно, он мог переложить его куда-нибудь, но вряд ли он стал бы так рисковать. Да, нашел! Четверть оборота и я практически свободен, отстегнул кольцо, приковывающее меня к цепи, освободил левую руку. Бросился на выход, на бегу пытаясь освободить правую, но правше пользоваться левой рукой крайне неудобно.
В рубке я остановился. Да, бегать с ножом в ноге – далеко не самое приятное занятие. Создавалось ощущение, будто на каждом шаге лезвие царапает кость, срезает с нее волокна мышц, вспаривает сухожилия. Невыносимо даже представлять, не говоря уже о том, чтобы чувствовать. Резким движением руки я вырвал острый металл, стиснул зубы, чтобы не закричать. Разорвал упаковку, вдавил в рану моток бинта, попытался закрепить его тканью гидрокостюма, но она изрядно растянулась за последние дни. «Не держит, да и ладно, придержу рукой, все равно деваться некуда».
Взялся было за наручники, но замок заело, он совершенно не желал открываться, правда, с этим можно повременить. Сейчас главное догнать Дашу!
Ситуация за пределами домика капитана продолжала меняться. Не было больше сплошной стены густого тумана, были лишь его фрагменты. Будто рваные клочья ваты висели они над каменистым мысом и медленно отплывали, стоило покачнуться воздуху.
Подобного я никак не ожидал. Я так привык к сплошной белесой полумгле, что совершенно позабыл, как выглядит чистый воздух. Простор, частичка которого открылась передо мною, в совокупности с болью в ноге, почему-то испугала меня. Я схватился рукой за голову, непроизвольно выронил ключ. Маленький, блестящий, будто игрушечный, он со звоном упал на камень, подскочил, снова упал и проскользнул в узенькую щелочку между двух валунов.
Скорее всего, мне просто показалось, но я услышал топот ног. Мгновенно отбросив мысль о ключе, за которым можно будет вернуться в любое время, ковылял на звук. Ниже, на площадку с колоколом.
Там тумана и вовсе не было. Он отступил, давая возможность вдоволь полюбоваться мастерским литьем, благородной патиной и тем, как творение рук людских отлично вписалось в суровый природный ландшафт. Эпично выглядели деревянные колоны, навевала на мысли о скоротечности времени побитая дощатая крыша, а лики святых, мастерски изображенных на юбке колокола, напоминали о том, что бог не покинул даже этих отдаленных мест. Под всей же этой красотой плескались волны холодного моря. Удивительный оттенок, густой, синий, насыщенный.
У колокола стояла Даша. Она уже не плакала, нет, она открыто смотрела мне в глаза. Смотрела спокойно, без осуждения, но и без жалости. Я вдруг растерялся. Еще бы, ведь для чего-то же я ее догонял! Догнал, надо что-то сделать, вот только непонятно что именно. Поговорить? Возможно…
Я ступил несколько шагов, нога отозвалась адской болью. Остановился, присел. Поправил пропитанный кровью бинт, почти убедил себя в том, что так лучше, во всяком случае, до следующей перевязки доживу. Вот только когда она будет – тот еще вопрос!
Поднялся. Двигаясь медленно, будто подкрадываясь, я подошел ближе. Девушка не пошевелилась, только отвела глаза и печально посмотрела себе под ноги. Я растерялся окончательно, пожалуй, если бы она убегала, все было гораздо проще, а так…
Левая рука, та, которой посчастливилось избавиться от сомнительного стального украшения, расстегнула молнию на костюме, забралась под ткань и извлекла нож. Нож капитана, покрытый еще не высохшей моей кровью. Глаза удивленно уставились на холодное оружие, еще бы, я ведь не помнил, когда и главное, зачем его прятал. Наверняка на то была своя причина.
Я изрядно удивился своенравности конечности, но почти сразу смирился. В глубине сознания мелькнула мысль, отметая нелепые сомнения – именно так все и должно быть. Все, что происходит, все правильно. А прав ли лично я это не столь важно.
Еще один шаг. Даша выпрямилась, взглянула мне в глаза, в них отчетливо читалась решимость. Страшная решимость.
Резким движением, обеими руками, она схватилась за обрывок каната, привязанного к языку колокола. Я мысленно сжался. Я понимал, что последует дальше, но не понимал, почему меня это так пугает. Девушка же оттянула тяжелый язык настолько далеко, насколько только могла. Еще раз взглянула на меня, теперь весь ее вид выражал ледяное спокойствие, спокойную решимость. Ее губы сложились в печальную улыбку, канат выскользнул из ослабевших рук. Даша оттолкнулась от скалы и бросилась вниз, в холодное синее море…
