Она удалилась, распрямив плечи и сделав вид, будто ничего не произошло. А мне показалось, словно земля ушла из-под ног, настолько эта новость подействовала на меня. Всё ещё оставались вопросы, но одно было ясно: Джейсон действительно перенёс серьёзную, горькую потерю в день, когда ему следовало бы радоваться.
Уже позже, лёжа в ванне с горячей водой, в которой Анаис разбавила морскую соль, я размышляла о том, что любые мои попытки сделать завтрашний день немного светлее, возможно, потерпят неудачу. Хуже было бы, если б я самостоятельно приготовила какой-нибудь подарок, а Джейсон, расстроенный и униженный, разозлился.
Решив впредь не пересекать недозволенные границы, я постаралась расслабиться… Но отчего-то это у меня получалось хуже всего. Терзавшие мои мысли вопросы не давали покоя.
Затемнённое, прямоугольное окошко маленькой ванной комнаты содрогнулось от грома снаружи, а я понемногу задремала под звуки грозы. Но внезапно кто-то дёрнул ручку двери, распахнул её, и я подскочила от неожиданности, чуть не расплескав воду на мраморный пол.
Джейсон переступил порог, решительно закрыл за собой дверь на защёлку и обернулся ко мне. Я уставилась на его тёмно-бордовый халат с расшитыми золотыми нитками рукавами, затем на босые ступни и непроизвольно сглотнула.
– Что ты здесь делаешь? – спросила я не своим голосом, поскольку он действительно застал меня врасплох. – Я думала, мы… Я просто ещё не готова.
Не говоря ни слова, он медленно развязал пояс халата, бросил его на пол, и я, заворожённая открывшимся зрелищем, наблюдала, как он плавным движением скинул халат с плеч и подошёл ближе. Я боялась даже взглянуть ему в лицо… Но это и так было довольно непросто сделать, поскольку всё моё внимание было приковано к его восставшему мужскому органу. Я была уверена, что жутко раскраснелась со стыда, но всё было не так, как раньше: теперь было слишком светло, и никакой постели рядом, и одеял с подушками.
Съёжившись у одного конца ванны, я подтянула колени к груди; Джейсон забрался внутрь, опираясь о края ванны, и тогда наши глаза оказались на одном уровне. Он глядел на меня без всякой застенчивости или стыда, улыбался и постукивал указательным пальцем по борту ванны.
– У тебя совести нет, – выдохнула я хрипло, глядя ему в глаза.
– Возможно. Но первым кончилось моё терпение, – сказал он, затем вдруг обмакнул ладонь в воду и провёл рукой по влажной шее и груди. – Здесь весьма неплохо…
– Что ты задумал? – вопрос лишь сорвался с моих уст, а Джейсон уже знал, как ответить.
Он поманил меня к себе, и мне не осталось ничего, кроме как подчиниться: осторожно, чтобы не выплеснуть лишней воды, я подтянулась к мужу и оказалась с ним лицом к лицу, лежащей между его разведённых в стороны коленей. Его руки сомкнулись вокруг меня, помогая устроиться удобней, и я прижалась спиной к его влажной груди, вытянула ноги и откинула голову назад.
И снова его невероятные пальцы завладели моим телом, лаская так, как оно того желало. Пока эти пальцы нежно массировали мои груди, Джейсон целовал меня в висок или слегка прикусывал мочку уха.
– Знаешь ли ты, какая ты мягкая, нежная и сладкая? – слушала я его голос, обволакивающий меня, как приятный дым. – Будь моей, Кейт.
– Но я и так твоя, – пробормотала я, расслабленная от его ласки.
Он снова поцеловал меня куда-то в макушку, затем вдруг подтянул к себе, бесцеремонно и резко направляя меня и моё тело, и мне пришлось вновь повернуться. Но когда я оказалась сидящей на нём, на его бёдрах, а он посмотрел на меня с вожделением, я всё поняла.
– Это не больно, уверяю тебя, – прошептал он, водя рукой по моей спине и ягодицам, вниз-вверх. – Я помогу. Теперь ты управляй, Кейт.
Мне показалось, что я вновь ослышалась, но он ждал, когда я возьму инициативу в свои руки. Но я вдруг почувствовала себя жутко неловко, потому что это было чем-то неизвестным для меня, новым, и я боялась, что сделаю всё неправильно.
– Джейсон, я не знаю… Может быть, не стоит? – я попыталась отстраниться, но он просто остановил меня, сжав своими большими ладонями мои ягодицы. – Мне кажется, я не смогу, и тебе не понравится.
– Единственное, что мне не нравится, это что я до сих пор не в тебе, – прошептал он в дюйме от моих губ и быстро поцеловал. – Об остальном не волнуйся. А теперь… приподнимись, моя милая.
Он очень крепко держал меня за талию, и, когда я сделала, как он просил, резко опустил на себя. Боже, это случилось так быстро… Я тихо вскрикнула, потому что его плоть полностью оказалась во мне, и я чувствовала каждое его движение так остро, что внезапное наслаждение вскружило мне голову, и я обхватила шею мужа руками, уткнувшись лицом в его горячую, влажную кожу на плече.
Джейсон горячо прошептал что-то на французском, и это прозвучало настолько интимно и прекрасно, что я не сумела сдержать стон, непроизвольно дёрнулась и откинула голову назад, а он почти зарычал, когда я попыталась двигаться самостоятельно.
Я потерялась в собственном наслаждении и мне было всё равно, как громко я кричала, и как много воды мы разлили на пол. Когда он поцеловал меня в последний миг и прижался грудью к моей груди, у меня потемнело в глазах…
Уже позже, через полчаса или час, мы лежали в его постели и засыпали под звуки дождя. И впервые за долгое время мне было так тепло и хорошо, я чувствовала себя в безопасности, почти счастливой… или я просто не желала признаться, что была по-настоящему счастлива?
Что ж, по крайней мере, сильные руки прижимали меня к крепкому горячему телу, и моя ладонь лежала на груди мужа, там, где билось его сердце. Мирно и спокойно. И я слушала его дыхание, время от времени поднимая глаза, чтобы посмотреть на его лицо. Казалось, что удовлетворённый и расслабленный он стал ещё красивее.
Улыбаясь самой себе, я медленно скользнула ладонью под одеяло, и Джейсон тяжело вздохнул, когда мои пальцы дотронулись до его бедра.
– Подожди ещё несколько минут, милая, – пробормотал он сонно. – Дай мне набраться сил.
– Я и не настаиваю больше… сегодня, – я захихикала и поцеловала его в ключицу. – Скажи мне, что ты любишь?
– Что, прости?
– Ну, всё, что тебе нравится. Что привлекает тебя, – я очень надеялась, что он сам не упомянет о предстоящем дне; я всё-таки решилась на какой-нибудь презент, который не задел бы его и не обидел. – Ну, что же? Видишь ли, я так мало знаю о тебе, только о твоей работе и брате…
– Мне льстит, что ты стремишься познать всего меня.
Он вдруг повернулся на бок, придвинулся и посмотрел на меня ясными глазами; его пальцы нежно гладили мою щёку, пока я кусала губы и любовалась его беспечным выражением лица.
– Мне нравишься ты, – сказал он, как мне показалось, чересчур серьёзно, но я не обратила внимание.
– Я имела в виду безделушки или книги, или, может быть, картины…
– С тобой совершенно неинтересно говорить, когда ты без одежды! Пока ты выставляешь перед моим взором свои прелести, я не могу думать о чём-либо ещё…
