Если бы не моё воспитание, вряд ли я задержалась бы в том доме. Но мой муж был слишком занят, чтобы, как полагается, проводить меня домой. Зато у него хватило наглости привезти меня туда, не пробыть со мной и десяти минут, а затем просто отлучиться, якобы по важным делам.
Я старалась не обижаться: Анри всё ещё чувствовал себя очень плохо, и Джейсон был расстроен настолько, что несколько дней с того момента, как узнал о несчастном случае, пребывал в угрюмом настроении, мало разговаривал с нами и дольше положенного задерживался у себя в кабинете.
И я действительно старалась не обижаться. Почему-то тогда это у меня не получалось. Стоило бы винить во всём моё положение, но я жаждала едва ли не ежеминутного внимания, а Джейсон мог просто отдалиться, как он всегда это умел.
Неужели всё дело было в тяжёлой вине из-за смерти молодого рабочего, которую он ощущал после стольких лет? Терзало ли его что-то ещё? Он не говорил со мной об этом, и я не могла ему помочь.
Я обдумывала это, снова и снова прокручивая в голове незначительные моменты последних дней, пока Лора и её болтливые знакомые хихикали над рассказами одной пожилой модистки – самой ярой сплетницы Бантингфорда. Чтобы не взвыть от скуки или не броситься прочь из комнаты, наполненной неприятным смехом и приторным запахом сладких пирожных, я решила сыграть на пианино несколько любимых итальянских баллад. Голос уже стал подводить меня, возможно, я волновалась, к тому же, мои руки предательски задрожали, и я, извинившись перед всеми леди, вышла на небольшую террасу, подышать свежим воздухом.
В тот холодный день на мне было самое дорогое платье из плотной ткани бежевого цвета, которое Джейсон подарил мне несколько недель тому назад. Я ненавидела этот модный наряд за его цену, к которой мой муж отнёсся, как к пустяку. Ещё пару лет назад на такие деньги мы с матерью и Коллет смогли бы спокойно прожить не меньше месяца. Но вот, теперь это дорогое, но красивое платье и прилагающаяся к нему меховая накидка, были на мне; разглядывая белые манжеты на рукавах, я вспоминала о Джейсоне и его подарках, которые он делал Коллет за несколько дней до свадьбы… ставшей моей. Это было чужое венчание. Но сколько же времени прошло с тех пор, и как много изменилось! Во мне, в моём муже.
Когда позади меня скрипнула дверь, я обернулась, стоя у широких перил, и увидела брата Мэгги Уолш – Роберта. Он почти не изменился с нашей последней встречи, был элегантно одет и, как и прежде, излучал мужественность и высокомерие, сквозившее в каждом его движении.
– Неужели сегодня мне так неожиданно повезло, и я, наконец, встретил вас снова!
Я смотрела ему в глаза, (порочные, тёмные глаза, как у его сестры), пока он не подошёл ближе и не остановился всего в паре шагов от меня. Мне не было страшно, только не теперь, когда я знала тайну его и Мэгги. К тому же, в доме было достаточно людей, чтобы его недопустимые действия не остались незамеченными.
– Что же вы молчите, дорогая? – спросил он с усмешкой. – Не надо меня бояться.
– Я и не боюсь.
– Ваш муж сегодня не сопровождает вас?
– Это вас не касается, – отрезала я и сделала решительный шаг вперёд.
Я ожидала, что он пропустит меня, но этого не случилось. Он разглядывал меня с высоты своего внушительного роста без всякого стеснения, и я начинала жалеть о том, что сделала такую ошибку – осталась одна.
– Что вы здесь делаете? – сдержанно спросила я.
– Один из гостей является моим давним приятелем…
– Разве провинция вас привлекает?
– Не совсем. Я люблю столицу, но с некоторых пор этот город меня не отпускает. – Он странно сверкнул глазами и чуть наклонил голову в бок. – Я полагаю, вы не получали моих писем, где я старательно пытался излить вам душу.
– Какие ещё письма?
– Значит, не получали. Я знал, что прислугу в доме Готье сложно подкупить, так что он, видимо, с радостью проверил каждое письмо, которое было адресовано вам.
Я ничего не могла понять, его слова будто оглушили меня. Этот человек пытался связаться со мной? Джейсон перехватывал мою почту? Тогда, может быть, и письма из Глиннета тоже?
Растерянная, я стояла перед ним, не зная, что сказать. Я снова посмотрела в его глаза и ощутила присущую ему властность, а таинственность его слов вызвала во мне едва ли не ужас.
– Хотите узнать, ангелочек, что было в тех письмах? – спросил он бесхитростно.
– Нет, меня это не интересует. Я не желаю слышать ни о вас, ни о вашей семье…
– Почему вы так упираетесь, Кейтлин? – его голос по-прежнему звучал ласково, но я не могла не уловить в нём приказные нотки, от которых меня бросило в холод. – Поверьте мне, в этом нет ничего постыдного. Многие имеют своих фаворитов, даже будучи женатыми.
– Единственное, чего я хочу, это чтобы вы оставили меня и моего мужа в покое. Можете даже передать мои слова своей… любимой сестре.
Даже на расстоянии я поняла, что он напрягся. Но до этого упоминания мной его сестры не вызывали такой реакции. Что-то в моём тоне показалось ему подозрительным, и я испугалась. Я могла выдать себя, а заодно и своего мужа, просто потому что хотела задеть этого неприятного человека.
Я не могла пройти мимо него, к тому же он всем своим видом давал понять, что не собирался вот так заканчивать разговор.
– О моей сестре не беспокойтесь, – произнёс Роберт холодно. – Так что же? Вы и дальше будете терзать меня? Или всё-таки согласитесь хотя бы на одно короткое свидание…
Продолжи он говорить и дальше подобные гадости, я не смогла бы больше сдерживать предательски подступающие слёзы. Мысленно я умоляла, чтобы кто-нибудь пришёл мне на помощь. Кто угодно.
– И если уж вы так боитесь своего недотёпу-муженька, то уверяю вас, он ничего не узнает.
– Это не страх, это любовь! – выпалила я, сжав кулаки; наконец-то моя неловкость была вытеснена возмущением. – Мой муж – самый благородный и самый невероятный мужчина из всех! А вы вместе со своей сестрой не стоите и одного его мизинца! Узнай он о том, что вы предлагали мне сегодня, он бы просто стёр вас в порошок. Но я промолчу, не ради вас, а ради его же спокойствия, потому что я люблю его.
– Любите?
Несмотря на всю его самоуверенность, Роберт пасовал перед возможностью провала. Но по его довольной ухмылке я поняла: он готов был откровенно высмеять мои чувства. Что сразу же и сделал:
– Джейсона Готье нельзя любить. Возможно, вы ещё слишком наивны, ангелочек. Впрочем, это мне в вас и нравится… Нас с вашим мужем в женщинах привлекает много чего общего, кстати! А возможно, вы страдаете из-за недостатка внимания, отчего и выдумываете всю это романтичную чушь.
Я была зла, так чертовски зла! Но я знала, как должна была ответить. Слова сами сорвались с моих губ, а, когда стало поздно что-либо исправлять, я даже не поняла, что натворила.
– Вам ли не знать, какой жестокой бывает любовь. Никто не выбирает, кого любить, верно?
