– Одной только любовью ты себя не спасёшь, – прозвучал голос Эдварда. – Будь готов к худшему.
– Ты же сам сказал, что…
– Конечно, я буду молчать! Ты всё-таки брат мне.
– Спасибо…
– Я буду хранить твою тайну, но и в этом доме оставаться я больше не могу. Так что с последствиями своих поступков ты будешь справляться сам.
Это была последняя фраза, которую я услышала, потому что сразу же поспешила вернуться в спальню. Там я разделась и легла в холодную постель, укрывшись одеялом. Не было слёз, не было страха. Только непонимание и сдерживаемая ненависть. Моя сестра не отвечала на письма, супруг лгал о чём-то, и ложь та была настолько ужасна, что даже испугала его брата. Я чувствовала себя разбитой, и тонкая нить уверенности, за которую я ещё держалась, наконец разорвалась.
Глава 20. Зимнее прощание
Через два дня после того, как слова Эдварда о том, что «в этом доме оставаться он больше не может», прозвучали в стенах Лейстон-Холл, я сидела у окна в спальне и смотрела на то, как в наступивших сумерках слуги укладывали большие чемоданы в специально подготовленный экипаж. Мы даже толком не попрощались с детьми, с Дженни, которая была сама не своя эти два дня. Впрочем, как и я. Но у её мужа хотя бы имелось оправдание: он бежал от обмана и лжи, от того, что скрывал Джейсон, потому что не мог с этим мириться. Они-то могли сбежать, а что оставалось мне?
Мой чай, заваренный в дорогом фарфоре, уже давно остыл, а я просто глядела в окно, согнув ноги в коленях под длинной юбкой платья. Анаис звала меня несколько раз подряд, но мне не хотелось заниматься иными делами.
Почему я живу иллюзией? Почему он ничего не рассказывает мне?
Я знала, если стану допытываться у супруга о том разговоре, он скажет, что просто хотел защитить меня. Как и всегда. Эдвард был прав: я всё ещё витала в облаках, упускала множество деталей, словно неискушённое дитя, и Джейсон сам приложил к этому руку. Я была влюблена, и мне нравилось это, пока не наступал очередной момент сомнения.
Назад пути не было, и я стала осознавать: если я не разберусь со всем сейчас, потом, возможно, будет слишком поздно.
Что ожидало меня впереди – было тщательно скрыто от меня. Но я сама была в силах поднять этот занавес.
Я вскочила на ноги, обулась в лёгкие тапочки и сбежала вниз, пока оба экипажа – пассажирский и с багажом – стояли у наших дверей. Забыв о погоде, о слугах, стоявших у главных дверей, о выпавшем прошлым днём снеге, белоснежными дорожками разделявшем мёртвые, жёлтые листья, я выскочила на улицу и подбежала к Эдварду, который уже стоял на ступеньке экипажа.
– Стойте! Пожалуйста, стойте! – крикнула я, но он даже не обернулся.
Моя рука легла на открытое окошко, когда мужчина уже скрылся в полутьме, и я просто не позволила ему закрыть дверцу.
– Прошу вас, пожалуйста! – взмолилась я. – Не оставляйте меня вот так! Вы что-то узнали, и теперь бежите! Пожалуйста, скажите мне…
– Тише, чёрт вас подери! – шикнул на меня Эдвард и высунул голову наружу. Вид у него был озлобленный. – Вы разбудите детей! Я едва успокоил Дженни…
– Так помогите же мне! Скажите, в чём дело. Нет, нет, не качайте головой! Я слышала, как вы говорили с Джейсоном о том, что он натворил нечто…
– Я обещал брату, Кейтлин, – вздохнул Эдвард. – Возможно, вы гораздо сильнее него, и я ошибался. Возможно, вы справитесь с тем, что он вам расскажет. Но когда это случится, вы останетесь наедине.
Эдвард порывался закрыть дверь, но я снова удержала её, крепко вцепившись покрасневшими пальцами в деревянную поверхность.
– Кейтлин, возвращайтесь домой, – строго произнёс он. – Если Джейсон увидит вас здесь, он будет в ярости… Я знаю, он вас слишком сильно любит. Прощайте!
Прежде, чем я успела что-то возразить, дверца захлопнулась, а через несколько мгновений я обнаружила, что экипажи уже отъехали. Меня колотило от холода, мозг отказывался работать. Фонарь, прикреплённый к первому экипажу, освещал пространство вокруг него, и жёлтое пятно тряслось и металось из стороны в сторону, скользя по грязной дороге. В последний момент я увидела, как из окошка наружу потянулась маленькая ручка. Кто-то из детей проснулся и помахал мне.
Горестный стон вырвался из моего горла, и я обняла себя руками, стоя на холодном ветру. Затем я услышала полный тревоги голос миссис Фрай; экономка оказалась рядом со мной, накинула мне на плечи тяжёлое пальто и повела в дом.
– Милая, вы с ума сошли? Как можно так не беречь себя? – запричитала женщина, растирая мои руки. – Там такой холод, а вы полуодета! И что это у вас на ногах?..
– Они уехали, уехали так скоро…
Я не могла унять дрожь, и всё повторяла и повторяла, будто заведённая. Экономка позвала Анаис и кого-то из слуг. Через несколько минут я сидела, закутанная в плотный плед, с чашкой чая в руках. Мои пальцы и ноги отогрелись, но в мыслях ясности никакой не было.
– Видимо, они просто хотят встретить Рождество дома. В Америке. – Миссис Фрай присела в кресло напротив меня. – Сами знаете, дорогая, как долго и тяжело туда добираться.
– Они могли бы встретить Рождество и здесь, с нами, – пробормотала я.
– Американцы, одним словом!
Через несколько секунд откуда-то со стороны послышались скрипучие шаги, и в гостиную вошёл Джейсон. Мои глаза мгновенно поймали его взгляд – очень недовольный взгляд. На его чёрных волосах и сером пальто с высоким воротом ещё не растаял снег.
– Какого чёрта она ещё не спит? – рявкнул он так грубо, что даже несчастная миссис Фрай приподнялась с кресла. – Вы вообще смотрели на часы?
– Простите, мастер, мы…
– Что за посиделки вы здесь устроили?
Я была возмущена его тоном. Он не имел права так разговаривать с нами, нет, он уж точно такого права не имел! Наши взгляды встретились снова, и, пока Джейсон снимал верхнюю одежду, я спокойно отставила чашку на столик, улыбнулась экономке и сказала:
– Миссис Фрай, пожалуйста, скажите всем, чтобы отправлялись спать. Вам тоже нужно отдохнуть. Я сама о себе позабочусь.
Я поняла, что она была расстроена и недовольна поведением хозяина; кажется, раньше Джейсон вёл себя куда сдержанней. Мысль о том, что из-за меня он мог так перемениться, мне не очень понравилась. Послав экономке одобряющую улыбку, я оставила плед на спинке дивана и направилась прочь из гостиной.
– Куда ты? – муж сжал ледяными пальцами моё запястье, когда я проходила мимо него.
– Спать иду, поскольку ты не приемлешь столь позднее бодрствование, – отчеканила я, но он так меня и не отпустил. – Оставь меня!
– Кейт, в чём дело? Если ты злишься, что я прикрикнул на прислугу, то тебе давно уже пора привыкнуть к тому, что у каждого из них есть свои обязанности. Я содержу их и плачу им, чтобы они их выполняли. Обязанность миссис Фрай – приглядывать за тобой, если меня нет рядом…
