Я коснулась пальцами его приоткрытых губ и кожей ощутила горячее дыхание. Смахнув упавшую ему на лоб прядь, я решилась, наконец, сказать то, что следовало бы сказать уже давно:
– Спасибо, за то, что ты так изменил меня. Такой я нравлюсь себе больше. Спасибо, что позволил мне тебя полюбить.
И я будто почувствовала себя легче. Я тонула в его серых глазах, в его голосе и той нежности, с которой он любил меня. Я поняла, что до того, как я полюбила этого мужчину, моё сердце было сделано из камня. И впервые за столь долгое время я ясно поняла, что долги отчима были для меня лучшим подарком судьбы. Я бы ничего не хотела менять.
Джейсон заставил меня забраться под одеяло после того, как сам раздел меня, и не выпускал из своих объятий, пока громкие часы с первого этажа дома не пробили час ночи. Я лежала, прижавшись к его голой груди, слушала биение его сердца и представляла, как через пару десятилетий буду так же обнимать своего мужа ночью.
Ты совсем разнежилась, Кейт, – мелькнула в моей голове наивная мысль перед тем, как я заснула.
***
За время нашего отсутствия в Лейстон-Холл не изменилось ничего. Покидая столицу, я лишь мельком поймала слухи о том, что Роберт Уолш уехал куда-то на север. Возможно, он отправился за своей сестрой, предполагала я. Её же судьбу я вверяла в руки Господа и считала, что Он единственный, кто будет к ней справедлив.
Мне не терпелось попасть домой, Джейсон видел моё нетерпение и смеялся, радуясь, что Бантингфорд так приглянулся мне. Это было правдой, я любила наш небольшой город и дом, в котором познала столько счастья.
Однако, по прибытии в Лейстон-Холл нас ждали неожиданные новости.
Только миссис Фрай успела нас поприветствовать, как вдруг я заметила чужие вещи у главной лестницы – два чемодана и один кожаный саквояж. Едва я взглянула на дорожную сумку и сразу же поняла, кому та принадлежала. Отдав лакею пальто, я позвала мать, но случилось так, что мой оклик смешался с чужим; я посмотрела за спину мужа и увидела свою сестру. Она вышла к нам, и я заметила, что она была хорошо одета, ухожена и… совершенно не беременная.
– Коллет? Когда ты приехала?
Она не ответила на мой вопрос, а продолжала смотреть на меня широко раскрытыми голубыми глазами, и казалась удивлённой, даже скорее ошеломлённой. Матушка бросилась к ней и принялась горячо целовать, обнимая её.
С горьким чувством досады я обнаружила, что совершенно не разделяла её радости от этого визита. Наоборот, меня охватила дурнота и предчувствие чего-то неприятного.
– Но, Коллет, ты ведь писала, что ты в положении? – удивилась наша мать.
Сестра стояла, будто онемев, и смотрела то на меня, то на отчима, который вдруг подошёл к ней и так дёрнул за руку, что Коллет возмущённо взвизгнула.
– Что ты здесь забыла? Я ведь предупреждал тебя! Не появляться здесь, не давать никаких намёков! Ты всё испортишь! – со злостью, поразившей меня, произнёс мистер Брам.
Сестра же выдернула руку из его хватки, гневно прошипев, чтобы он более не смел касаться её, и вдруг указала пальцем на Джейсона.
– Вы… я приехала сюда из-за вас, негодяй. Всё! Хватит ваших волшебных сказок и проклятых договоров! Пусть Дьявол впредь становится вашим партнёром, я больше не участвую в ваших грязных делах.
Я видела, как безуспешно наша мать пыталась выяснить, что же происходило, но никто не отвечал ей; на её глазах уже выступили слёзы, и она украдкой вытирала их уголком платка.
– Коллет, что происходит? – прозвучал мой голос в наступившей тишине.
– О, я всё расскажу! – выкрикнула сестра, продолжая указывать на Джейсона. – Да, да, сэр, всё расскажу им, и тогда они посмотрят и увидят, что вы за негодяй на самом деле!
Обернувшись к мужу, я увидела, как он побагровел. Никогда ещё я не знала его таким напряжённым и разгневанным. Сжав кулаки, он смотрел на Коллет и, казалось, был готов броситься и растерзать её.
– Джейсон, что происходит?
– Не смей слушать её! – рявкнул он грубо. – Она сошла с ума, и сейчас уберётся из этого дома…
– О, нет уж, сэр! Я не сошла с ума! Нет, не я вовсе! – Коллет повернулась ко мне, и я расслышала в её голосе издёвку. – Что ты знаешь о нём, сестрёнка? Кем считаешь его? Я расскажу всё с самого начала… Потому что больше не могу так жить.
И она отчаянно зарыдала.
Глава 25. Сёстры и заговор
Одно из моих самых ярких воспоминаний – мне было лет шесть или семь, не больше; я просыпалась рано утром, раньше сестры и родителей, и шла по самому длинному коридору нашего дома; и пока шла, босиком ступая по полу, вовсе не ощущая холода, я смотрела сквозь стекло двери в конце коридора на стену, и из-за восходящего солнца она была окрашена в яркий, оранжевый цвет. И я медленно приближалась к этой «раскалённой» стене, поражаясь магии, которую творило солнце; а вокруг стояла тишина, свойственная только такому раннему утру. Мне нравилось прижимать свои маленькие ладошки к той стене, казалось, словно я окунаю свои руки в солнечные лучи.
Я чувствовала себя в безопасности, мне было тепло и уютно, так, как никогда больше.
В тот момент, когда Коллет начала изливать перед нами душу, мне захотелось раствориться в солнечных лучах или притвориться, что ничего на самом деле не происходило.
Мы больше не могли оставаться в гостиной, слуги и так успели услышать больше, чем следовало, однако, что-то подсказывало мне, что истина, какой бы она ни оказалась, могла разойтись даже дальше Бантингфорда. В кабинете Джейсона, за закрытой дверью, мы остались вместе с мужем, мистером Брамом и Коллет, и матушкой, конечно, тоже. Никто больше не видел смысла скрывать от неё правду моего замужества.
Несколько минут мать утешала заплаканную сестру, утирая её слёзы белым платком, я сидела в кресле напротив них, а Джейсон и отчим стояли у окна.
– Мы с Джозефом остановились в гостинице на окраине, – заговорила Коллет, успокоившись. – Дорога была просто кошмарной! Знаете, я долго не решалась приехать в Англию, пока эти двое заговорщиков всячески пытались меня заткнуть!
Она со злостью посмотрела на Джейсона, затем на отчима; мистер Брам нервничал, то и дело дёргая себя за манжеты рубашки, а мой муж безучастно глядел в пол. Он был похож на провинившегося школьника и всё никак не мог посмотреть мне в глаза.
– Прости меня за то, что я скажу, Кейт, но я больше не могу держать это в себе. И ты прости, мама, – сестра смягчилась, взяв матушку за руку, и вздохнула. – В тот день, несколько месяцев назад, когда папа сказал, что не позволит нам с Джозефом пожениться, а я же должна выйти замуж за Готье из-за его долгов, мне казалось, что всё было кончено, но…
– Подожди, Коллет! Так Джейсон сватался за тебя? И о каких долгах идёт речь? – воскликнула мама и буквально на наших глазах побледнела.
