Я боялась оставаться с мужем наедине не из-за его непонятного давления и внушения всем окружающим его неведомой мужской силы, а потому что воспоминания о брачной ночи до сих пор были живы в моих мыслях, и при одном только взгляде на него я начинала невольно думать о таком, о чём молодой жене успешного предпринимателя думать вовсе не положено. Становилось жутко неловко, мысли путались, так что я заливалась краской и спешила либо скрыться, либо попросту не обращать на него внимания. В следствие чего я не могла заметить каких-то перемен с его стороны. Его обращение ко мне оставалось на сдержанно-вежливом уровне. Иногда меня это вполне устраивало. Иногда мне хотелось ударить его за это.
Толчком к так называемому «большему» стало предложение сопровождать его в поездке в итальянскую провинцию под названием Бергамо. Случилось это за ужином в один из самых холодных осенних вечеров. Я неторопливо доедала уже заметно остывшее рагу из телятины, а оставшиеся в тарелке овощи попросту отодвигала на самый край, когда Готье вдруг отложил свою газету (за ужином он частенько читал и меньше ел) и сказал, что через пару дней должен отбыть заграницу по важному делу, касающемуся рабочего процесса. И ещё что-то про проект его учителя, который всё никак не хотят одобрить из-за несостыковок в чертежах, и тому подобное. Выдержав небольшую паузу, я просто ответила:
– Звучит весьма занимательно. Как долго вы будете отсутствовать?
– Возможно, это займёт недели три, не больше, – затем он замешкался и с беспокойным вздохом сложил руки перед собой. – Я также надеялся, что ты поедешь со мной. Путешествие немного утомляет, но по прибытию ты успеешь достаточно отдохнуть, обещаю.
Я решилась поднять на него глаза. Судя по всему, он ожидал, что я откажусь, что неудивительно при наших-то отношениях. Я раздумывала минуту или чуть больше. Что я потеряю, если соглашусь? Кроме того, что буду вынуждена находиться рядом с Готье почти круглосуточно, возможно, меня ничто не смущало. Что случится, если откажусь? Он может охладеть ко мне ещё сильнее. И мне придётся почти месяц провести в этом доме одной… и медленно умирать от тоски.
К тому же, это Италия, в конце концов!
Словно прочтя мои мысли, супруг слегка улыбнулся. Он неотрывно следил за мной. Проклятые серые глаза, которые будто смотрели в душу, сбивали меня с толку.
– Понимаю твоё замешательство, – произнёс он и как-то по-театральному кивнул. – Далёкие поездки страшат, а ты, насколько мне известно, дальше границ старого-доброго Уэльса не выезжала… до сей поры.
– Мы были в Лондоне, сэр, – категорично возразила я. – Уже что-то, вам не кажется? Для провинциалки.
Я снова пыталась поддеть его, словно несносная девчонка лет десяти. Пришлось тут же настроить себя по-иному. Нехорошо получалось, но он первый начал. Эта мысль заставила меня, наконец, улыбнуться. Как это ни странно, Готье заметно расслабился, он откинулся на спинку стула и чуть наклонил голову. При подобном освещении и убранстве столовой, я готова поклясться, его портрет можно было бы нарисовать в тот же самый момент. Получился бы удивительный, даже соблазнительный полуанфас… Мои мысли снова неслись не в том направлении.
– Забудь о том, что кто-то может назвать тебя провинциалкой. По крайней мере, ты не обижайся на это слово. Взять хоть меня самого… чего только я не натерпелся за время юности, – с минуту он помолчал, разглядывая чудесный старинный сервиз на столе, и вновь посмотрел на меня. – Я сам виновен в том, что ты до сих пор не ощутила прелести обеспеченной жизни и теперь опасаешься выезжать со мной куда-либо…
Мне захотелось возразить, но я вовремя передумала. Я ждала, как он закончит свою мысль.
– Я, пожалуй, и сам отвык от того, что приходится заботиться о ком-то, кроме себя… Но даю слово джентльмена, что поездка тебе понравится. Я сделаю для этого всё, обещаю. Если ты, конечно, согласишься, Кейт.
Когда моё имя из его уст звучало настолько мягко и мелодично, я разрывалась между тягой скрыться подальше от этих странных чар и желанием кинуться мужу на шею. Я знала, что мои щёки уже предательски пылали и выдавали моё состояние. Догадывался ли он? Глядя супругу в глаза, я не могла этого понять. Он с обыкновенным спокойствием ожидал ответа. Наконец, я одобрительно кивнула.
– Благодарю за приглашение, сэр. Я поеду с вами, несмотря на то, что это действительно страшит меня.
После того, как мы закончили ужин и прошли в кабинет, Готье, достав с высокого шкафа огромную пожелтевшую и пыльную карту, наглядно показал мне будущий маршрут путешествия. Я стояла по левое плечо от него, следила за тем, куда он указывал пальцем и рассматривала цветные линии на плотной бумаге.
– Поездом мы спокойно доберёмся до Истборна. А уже оттуда, на корабле… – он провёл линию через голубой участок, именуемый Ла-Маншем, через Бискайский залив и остановился у юго-западной границы Франции. – До французского берега. Мы остановимся в Бордо, а после за два дня доберёмся до Бергамо.
Готье закончил рассказ и украдкой взглянул на меня. Кажется, я была немного ошеломлена первыми впечатлениями о предстоящей дороге, и удивление было написано у меня на лице, так что муж широко улыбнулся и сочувствующе произнёс:
– Согласен, выглядит внушительно и даже пугает. Но поверь, ты и не заметишь времени, проведённом в пути.
– Возможно, вы правы. И кто же намерен развлекать меня, кроме вас? – поинтересовалась я, когда мы оба выпрямились и посмотрели друг на друга.
– Думаешь, я для этого не гожусь?
Я лишь улыбнулась. Когда он так смотрел на меня, то невольно хотелось верить в любые сказанные им слова. Смущённая и впечатлённая его рассказом, я пробормотала какие-то благодарности, пожелала доброй ночи и ушла к себе.
Тем вечером я долго не могла заснуть. Сидела на кровати, оперевшись на две большие подушки, и пыталась читать с зажжённой свечой возле изголовья. Мне казалось, что муж до сих пор находился рядом. Слабый аромат его одеколона остался на моих волосах и, пока я расчёсывала их (тщательней и дольше, чем раньше), могла ощутить этот знакомый, соблазняющий запах.
Безрезультатно я провела те три часа, бодрствуя. Он так и не пришёл в ту ночь, несмотря на всё моё желание физической близости. Засыпая, я жалела себя и проклинала собственное тело за то, что оно изнывало от страсти к этому невероятному мужчине.
***
В Истборне, после нескольких часов путешествия на поезде, мы пересели на огромный пассажирский корабль с неоригинальным названием «Виктория». Готье держался холодно и почти безразлично вплоть до момента, когда убедился, что все наши вещи были доставлены на судно. Лишь после этого он обратился ко мне с вопросом:
– Как ты всё это находишь?
Мы продвигались к длинному, на вид вполне устойчивому трапу, по которому шествовали другие пассажиры. Шум этой необъятной толпы немного отвлекал, как и своеобразные запахи портового городка, и звуки работающих механизмов корабля, и сильный холодный ветер, который пробирал до костей. Поглядывая по сторонам и сжимая то и дело локоть мужа, в который я буквально вцепилась, я ответила дрожащим голосом:
