– Чего скопились?
– Ночной гость, господин!
– Что за гость?
– Поднятый, господин!
Су’Никар плюнул, не заботясь, в кого попадет.
– Сами виноваты! Зачем трупов в лесу понатыкали? Гостей приманивать?
– Это – воры. Мы хотели…
– Я знаю, что вы хотели! Снять, порубить и сжечь! Еще раз увижу – виновным руки оторву, точно по Уложению. Гостя вашего, если встречу – отошлю, но специально охоту устраивать не буду – нас ведет воля Анатари’Шарпа.
Черноголовый понятливо покивал: приказы правителей – превыше всего.
Су’Никар развернул коня и, уже уезжая, между делом поинтересовался:
– Кто ставил вам периметр?
– Проезжие, господин! – В голосе старосты отчетливо прозвучало злорадство.
Отряд покинул селение с достоинством, но с тракта Су’Никар решил больше не съезжать. Стоило толпе черноголовых скрыться из виду, как боевой порядок распался.
– Заметил? – окликнул Су’Никар единственного, чьим мнением стоило интересоваться.
– Семнадцатизвенный периметр, – кивнул Су’Хамат. – Знаки гравированы на камне, инкрустированы серебром, но не через амальгаму.
С’Лахиму и С’Анишу это, естественно, ничего не сказало, не говоря уже об учениках.
– И что? – не удержался Ана’Рассе, чем избавил Су’Никара от необходимости ронять достоинство необразованных подчиненных.
– То, что ни один туссуанский изгоняющий в такой манере не работает, в нашем питомнике этому не учат, – снисходительно объяснил он. – Да и снадобий нужных у нас нет.
– А если бы перед нами проехал императорский рыцарь такой силы, черноголовые обязательно бы об этом проболтались, – добавил от себя Су’Хамат.
У Т’Ахиме аж глаза округлились:
– Откуда – рыцарь? Зачем – рыцарь?
Несколько секунд Су’Никар наслаждался смятением пастыря. Все верно, такого хилого заклинателя могучий колдун прибьет чисто из принципа, ради давней вражды са-ориотских черных и белых.
– В Тусуане такие знаки есть только на дворце наместника, и ставил их темный рыцарь, специально из столицы для этого приезжал. Мой наставник говорил, что для этого нужен шестой уровень, не меньше, и особые тайные знания, – снисходительно объяснил изгоняющий как бы лидеру отряда. – Но здесь работал не рыцарь.
– Чужаки! – зло оскалился Су’Хамат. – Прошел слух, что они высаживаются на побережье.
– Им-то это на что? – искренне не понял Ана’Рассе.
Действительно, на что? Золота у черноголовых нет, а было бы – не дали, уговор такой, магией подтвержденный. А вбухивать столько силы безвозмездно… Такое у изгоняющего в голове не укладывалось.
– Вот догоним и спросим, – постановил он.
Сила крови кипела в жилах Су’Никара, заглушая голос разума. Ни слабый пастырь, ни неопытный лидер не могли его удержать – изгоняющий желал знать, что за сволочь топчется по ЕГО земле. Гипотетическая сила чужаков его не пугала – усомниться в себе черный не способен в принципе.
«Не поможет натиск – хитростью возьмем!»
Иметь дело с ночным гостем все-таки пришлось – оголодавший мертвец вылез на тракт среди бела дня и попер прямо на изгоняющих, не способный верно оценить исходящую от них угрозу. Истерзанный труп уложили с третьего удара, прижизненные травмы обсуждать не стали. Су’Никар полагал, что перед ними – один из тех несчастных, которые застряли в пути во время уничтожения опорных точек вдоль тракта – гостевых домов. Император, напуганный возможным притоком беженцев на юг, не озаботился предупредить кого-нибудь о своих планах. В результате от возникшей неразберихи гибло больше народа, чем от ночных гостей.
А цели чужаков стали ясны в следующей же деревне.
– Овес?! – Су’Никар был в шоке.
– Два мешка!!! – страшно округлил глаза местный староста. – И большой кувшин масла.
Т’Ахиме глупо хихикнул.
– Интересно, что они взяли за тот периметр, – закусил губу Су’Хамат.
– Подумаешь! – пожал плечами Ана’Рассе. – Ну оголодали люди. С кем не бывает!
Спорить с формальным лидером никто не стал. Тем более что в свежей мусорной куче около следующей опорной точки обнаружились иноземного вида жестянки, отчетливо пахнущие тушеным мясом. С’Анишу не удержался и лизнул.
– Оголодали, говоришь, – скрипнул зубами Су’Никар (правильному изгоняющему не интересны чужие объедки!).
А ученики подсуетились и в следующей жестянке нашли неиспользованного жира на палец.
– Есть еще один вариант, – хмыкнул Су’Хамат. – Просто им это вообще ничего не стоило.
А тех ли людей они преследуют? Но выбора не было – чужаки с сомнамбулической точностью придерживались дороги на Крумлих. Однако если на первой стоянке отряд отставал от иноземцев на день, то на второй – уже на два. Лошади на рысях проходили шестьдесят километров в день, а заморские машины столько же – в час. Можно было, конечно, поднажать, но тогда они рисковали потерять животных посреди дороги, а новых достать негде – Император крепко обобрал северные провинции перед уходом.
День за днем отряд шел по остывающему следу, с утра до вечера упираясь взглядом в бесконечную рифленую ленту, оттиснутую на сухой земле колесами грузовиков. Это было несправедливо, в конце концов! Почему они, хозяева этой земли, плетутся, глотая пыль и запах лошадиного пота, а явившиеся из-за моря чужаки путешествуют с комфортом, плевав на все запреты и отсутствие убежищ? Как в таких условиях можно дать отпор вторжению, если агрессора даже не догнать?!!
В Крумлих Су’Никар въезжал с четким намерением набить кому-нибудь морду.
Стоило впереди показаться городской застройке, Ана’Рассе немедленно встал во главе отряда и спесиво задрал нос – помимо общей туповатости он был невероятно властолюбив. Если наедине с изгоняющими чиновник старался держать себя в руках (надо понимать, из чувства самосохранения), то с обычными людьми нежничать не собирался. Су’Никар подавил раздраженную гримасу – что взять с бесталанного? Изгоняющему достаточно было бы один раз утвердить свое лидерство, а человек требовал знаков уважения непрерывно, чем раздражал даже робкого Т’Ахиме.
Отряд двигался по городу бодрой рысью, предоставляя жителям возможность самим позаботиться о своей безопасности. Привычные горожане суетливо разбегались с пути облеченных властью и низко кланялись штандарту с символом тусуанского владыки. Уточнять дорогу не требовалось – планировка Крумлиха, как и всех городов И’Са-Орио-Та, в точности соответствовала их статусу и определялась Уложением, по которому в империи делалось практически все. Поэтому путь до резиденции городского головы Су’Никар проделал совершенно без участия сознания. И только потом поднял глаза и замер в ступоре – городская площадь выглядела неправильно.
Для начала дом, в который они стремились, вообще отсутствовал. На его месте в череде строений зиял провал и копошились мастеровые из печатных, споро разбирающие обломки. Сомнений в причине такой активности не оставалось – над руинами густо, как запах пожарища, висело эхо темной ворожбы. От привкуса чужой магии все волоски на теле Су’Никара встали дыбом.
