– Ну как она, подходит мне? – спросила я у Пиаса, который надевал свою обтягивающую майку. Его синяя голова вынырнула из ткани.
Он посмотрел на меня.
– М-м-м…
– Не очень?
Он ловко подскочил ко мне. Его грудь коснулась моей. Он освободил пару прядей моих волос из-под маски.
– В целом ничего. Но голой ты мне нравишься больше.
Я лишь засмеялась и поцеловала кончик его носа.
– Пойдем, ворчун, у нас дела.
– Ворчун?
Мы прошли по светлому коридору и спустились по стеклянной лестнице.
– Ты что, никогда не видел мультик про Белоснежку?
Он посмотрел на меня:
– Я же бог.
– А боги, по-твоему, не смотрят канал «Дисней»?
– Если когда-то мне придется это делать, я скорее выброшусь из окна.
– Значит, тебе придется достаточно часто ломать свои кости. Я люблю мультики на «Диснее».
Он сделал вид, что его тошнит.
– Может быть, я еще подумаю насчет второй половины.
Я засмеялась и ударила его локтем в бок:
– Хватит предрассудков! Но я сначала тоже такой была. Это Мэдокс любит эти мультики. Мы смотрели их целыми часами. Больше всего он любил Золушку, потому что думал, что она на меня похожа. Когда-то в детстве он пообещал мне, что станет принцем и спасет меня от моей злой матери и злых сестер. Мы…
Я замерла и сглотнула вдруг образовавшийся в моем горле ком. Мы подошли к концу лестницы. Я впервые увидела впечатляющую люстру, свисавшую с потолка. Ее стекло было похоже на слезы.
– Что случилось? – Пиас остановился, схватил меня за руку и тоже остановил меня.
Я улыбнулась, но улыбка явно вышла натянутой.
– Да ничего, – выдавила я.
– Можешь дурить кого-то, кто не чувствует твоих эмоций. С чего ты вдруг так погрустнела?
Я прикусила губу.
– Я скучаю по Мэдоксу. И волнуюсь за него, – призналась я.
Руки Пиаса напряглись, а лицо вдруг стало серьезным.
– Мне не нравится, когда ты думаешь о других мужчинах.
– Он мой брат!
– Точно?
– Да! – Я сердито на него уставилась. – Он был серьезно ранен, когда пытался меня защитить.
– Он идиот, что вообще пытался это сделать. Теперь больно вам обоим.
– Он единственный, кто вообще хоть когда-то обо мне заботился!
Пиас, казалось, взбесился.
– Лучше замолчи, Пиас. – О стояла перед нами. Она будто из воздуха появилась. Как у нее вообще это получалось?
– Но он…
– Ты просто ревнуешь, – упрекнула его богиня, беря меня под руку. – Не волнуйся, Ворриор. Я уже некоторое время слежу за твоим братом. У него все хорошо. Он усложняет жизнь богов и пытается перерыть весь Аваддон в поисках тебя.
Я вдруг почувствовала тяжесть на сердце.
– Он пытался меня найти?
Она немного безумно мне улыбнулась.
– Он практически весь вампирский мир натравил на твой запах.
– Ой! – Со стоном я закрыла глаза, но в то же время почувствовала волну теплого облегчения. У Мэда все было хорошо! Слава богу.
– Идиот! – фыркнул Пиас, топая мимо нас. Его плечи напряглись.
– Он правда ревнует? – прошептала я О на ухо. Она захихикала:
– Ко всем и каждому!
– Я вообще-то вас слышу.
– Я просто говорю ей все как есть, милашка! – пропела О, оборачивая свое боа вокруг шеи.
– Сейчас я тебе зарплату урежу! – последовал ответный удар от Пиаса.
– Мы получаем зарплату? – Мутные глаза О озорно блеснули.
– Уже нет!
– А у вас тут, внизу, что, есть деньги? – заинтересованно спросила я. Я уже не раз задумывалась о том, как здесь расплачиваются. Я автоматически думала, что товары в Тартаре меняются на другие или же на какие-то услуги.
– Мы частично расплачиваемся магическими артефактами или какими-то другими вещами, как ты видела в клубе Чарминга, – подтвердила мои догадки О. – Но еще мы расплачиваемся биткоинами.
Мы покинули холл через правую дверь. Коридоры были украшены серыми коврами и изысканными предметами искусства. О сразу обратила внимание на мое недоумевающее лицо и сотворила карту из ниоткуда.
– Это новая валюта, которой пользуются и люди тоже, – объяснила мне она. – Что-то вроде виртуальных денег, которые вошли в оборот по всему миру. Она считается не в йенах и не в долларах, а в цифрах.
– Как кредитные карты?
Она пожала плечами:
– Возможно. Я не так хорошо ориентируюсь во всем этом, как парни. Но если упростить, перевод денег осуществляется в цифрах, которые переносятся с одного компьютера на другой. В основном биткоин используется людьми в нелегальных делах. Им нельзя манипулировать, потому что никакие банки не имеют к нему доступа.
– Практично.
Она ухмыльнулась:
– Так никто не может найти след людей, использующих эту валюту. Это особенно важно, когда мы отправляем переводы куда-то за границы Тар- тара.
Мы прошли через простую белую дверь. Пиас уже исчез за ней, а я осталась в дверном проеме и любопытно оглядывалась. Мы оказались в огромном конференц-зале. Длинный стол, уютные черные кресла, большой телевизор и боги с другого края стола. Могущественные боги. Их магия была очень плотной, и я тут же принялась глотать воздух ртом.
– Всем привет! – пропела О и затанцевала в глубь комнаты. Боги подняли головы. Казалось, что на нас смотрела волчья стая. Единственный, кто сидел на своем месте, скрестив руки и игнорируя нас, был надувший губы Чарминг. Рядом с ним стоял пушистый Брейв, махавший веточками.
Я вопросительно посмотрела на О, но та лишь отмахнулась:
– Он все еще дуется на вас из-за своего клуба.
Чарминг тут же повернул голову в нашу сторону. Его глаза светились гневом. Если бы не розовые тени и идеально нарисованные стрелки, я бы, наверное, даже его испугалась.
– Дуется? Я не дуюсь! Я вне себя от гнева! Она уже во второй раз превращает мой клуб в руины! – зарычал он, вскакивая с места.
Брейв задрожал, и в комнате стало тихо. Теперь я точно обратила на себя все внимание богов.
– Боже, мне так жаль, Чарминг! – выдавила я.
Можно ли мне провалиться куда-нибудь под землю?
– Это она? – спросила женщина рядом с Чармингом. Мои глаза округлились. Я сначала подумала, что она мужчина. У нее были крупные, как у культуриста, мышцы, гордое и почти грубое лицо, которое излучало столько агрессии, что я автоматически сделала шаг назад. Богиня поморщила нос.
