А Стас… подумаешь! Стасу не вредно чуток поскучать.
Пройдя через металлодетектор и выложив перед дежурным охранником содержимое сумочки, Алина первым делом направилась к зеркалу. Зеркало было длинное, по периметру стен в холле. Можно ли пройти мимо такого великолепия – и не убедиться, что ты выглядишь великолепно? Разумеется, именно так Алина и поступила!
В зеленоватой глуби отразилась она… А еще там отразился – взгляд. Взгляд, который задержался на ней так внимательно, так пристально, так страстно… Этот взгляд не мог принадлежать Стасу: во-первых, Стас вытряхивал ключи на металлодетекторе, а во-вторых – ну, просто он никогда так на нее не смотрел! Не научился еще! Обжегшись об этот взгляд, Алина обернулась и попыталась определить, чьи глаза только что пытали ее в зеркале. Но здесь столпилось множество людей, в том числе и мужчин, со спутницами и без. Дознание могло затянуться…
– Ну как ты, в порядке? – Стас слегка запыхался и больно схватил ее за локоть.
– Более чем, – без особого восторга от его появления сказала Алина. – Пойдем в зал, потом не протолкнемся.
Пробившись к бару, Стас принес для себя и Алины два коктейля, из которых торчали трубочки, увенчанные бумажными зонтиками. Коктейль отдавал сахаром, а может быть, мелом. Алина тянула его без удовольствия. По всему залу проходили целенаправленные волны, в результате которых возле сцены собиралось все больше и больше людей. Пока что до «Черного бархата» было далеко, но уже под всплески звуков настройки микрофонов явилась малоизвестная разогревающая группа, вызвав вопли немногочисленных фанатов, прибывших ради нее.
Что-то буйствовало в крови Алины. Что-то детское и женственное, что не могло найти выхода ни в подростковых воплях и подпрыгиваниях, ни в выкрикиваниях слов песни, ни даже в слиянии с музыкой, воспринимаемой ранее как единый код бытия. Глаза (а она даже не разглядела их цвет!), настигшие ее у зеркала, заставляли верить, что у бытия может быть другой код, скрывающийся в тайнах заветных сочетаний душ и тел… «Подержи», – с бесцеремонностью, спасающейся бегством, Алина сунула Стасу коктейль и, оставив его торчать, как остолопа, с двумя бокалами, над которыми забавно раскрывались разноцветные бумажные зонтики, убежала обратно. Из зала. К выходу…
Почему-то она знала, что ОН! – последует за ней. Так и получилось. Они встретились возле страшноватой, отдающей бомбоубежищем двери. Глаза оказались голубыми. «Так я и знала», – подумала Алина, хотя против карих или зеленых она тоже ничего не имела бы. Но у натуральных блондинов обычно бывают голубые или серые глаза. А высокий массивный человек, смотревший на нее из полумрака, имел скандинавские, светлые, длинные, разбросанные по плечам волосы.
– Вы – черная королева, – отчетливо сказал он медленным баритоном.
– Почти угадали, – вздернула подбородок Алина.
– Я никогда не гадаю. Если я говорю, что вы – черная королева, значит, так оно и есть.
Голубые глаза будоражили, раздражали, обрекали. Алина должна была уйти, но тогда в войне взглядов ей навечно засчитали бы поражение, а этого она не хотела. Поражение в самом начале битвы – куда это годится?
– Хорошо. Я черная королева. А вы кто?
– Мое положение скромнее. Я всего лишь одинокий волк.
* * *
После развода Игорю казалось, что его жизнь навеки пересечена трещиной, что никогда не кончатся эта тоска и эта боль. Но время стремительно бежало, и раны затягивались. Душное городское лето сменилось отрадной осенью, листва на деревьях сначала пожелтела, потом опала. Прохожие на улицах меняли легкую одежду на более теплую. Страдания по поводу распада семьи остались в прошлом. Ни одна боль, видимо, не длится вечно.
Может быть, страдания Игоря смягчались чередой событий, которая неизбежно сопровождает любого разведенного мужчину. Он съехал из семейного загородного дома, без особого сожаления бросив это гнездышко, не принесшее ему счастья; купил квартиру в центре. Вспомнив старые холостяцкие привычки, стал чаще встречаться с Мишей и Володей. Они устраивали застолья, вспоминали былое, до одури хохотали над не такими уж смешными старыми анекдотами, и Игорю начинало казаться, что все происшедшее, начиная со смерти Андрея, было всего лишь сном. Затянувшимся, чрезвычайно реальным по антуражу – и в то же время совершенно абсурдным по содержанию. Самым абсурдным эпизодом был, конечно, визит в Швейцарию. И – Сценарист…
О Сценаристе Игорь старался не думать. По какой-то не ясной ему самому причине Игорь избегал говорить с Мишей и Володей обо всем этом сверхъестественном клубке обстоятельств. Да и они, откровенно говоря, не так уж горели желанием узнать, до чего же он докопался, расследуя Андрюхину смерть. А когда его подмывало поделиться этим во всеуслышание, он наступал на горло собственной песне.
«Тебе не поверят, – убеждал себя Игорь. – Нужны твердые доказательства».
А доказательства все не появлялись и не появлялись. И, если честно, Игорю больше всего хотелось, чтобы они не появились никогда.
Потом наступила зима, на тротуарах громоздились горы снега. Мела поземка, забираясь под пальто. Игорь прогуливался вдоль набережной с Алиной. Они давно помирились. Правда, Игоря беспокоило: не настраивает ли Инна дочь против него? Не забывает ли Алина своего папку?
– Пап, не парься! – рассмеялась Алина, когда он обиняками, в осторожной форме посмел высказать эти предположения. – Все, что ни делается, к лучшему. С тех пор, как вы с мамой расстались, я стала чаще тебя видеть. И уж, во всяком случае, больше ценить эти встречи.
Взрослея, Алина становилась все красивее – и все на свой готический манер. Черная одежда и резко обозначенные косметикой глаза делали ее старше – придавали ей вид очень молодой, но таинственной и – неужели? – опытной женщины. Игорь не мог не задумываться о мужчине, который примет эту опытность всерьез. Чем это, спрашивается, может обернуться для Алиненка, которая на самом деле еще невинная школьница? Однако запрещать дочери краситься и одеваться так, как она хочет, он не мог. Во-первых, это воздвигло бы между ними стену отчуждения, которую они недавно и с таким трудом разобрали. Во-вторых, надо было воспитывать раньше. А сейчас поздно! Поезд ушел.
– А как мама? – исполняя долг бывшего мужа, поинтересовался Игорь. – Денег, что я плачу, ей хватает?
– А она их редко тратит! – засмеялась Алина, кружаясь в облаке парящих снежинок. Разлетались вокруг головы крашенные в черный цвет волосы, позвякивали в ушах длинные серебряные серьги в виде скрипичных ключей. – Только на меня! Сама зарабатывает! Устроилась в лицей. Жалуется, что ездить далеко, что дети путают Великую Отечественную войну с Гражданской, но я-то вижу, глаза у нее счастливые. Так что все в порядке.
Игорь постарался в ответ улыбнуться, хотя, откровенно говоря, был не так уж доволен. В чем дело? Он предпочел бы, чтобы жена вечно терзалась угрызениями совести из-за того, что настояла на разводе? Да нет, почему… Пусть будет счастлива.
– Не зайдешь посмотреть мою новую квартиру?
