Так, за мыслями, я и не заметила, что мы пришли. Мы долго плутали по тускло освещенным, мрачным коридорам — пространство будто давило на голову, — и, наконец, остановились. Один из слуг сделал шаг вперед, а затем, прочистив горло, громогласно произнес:
— Уважаемые наследницы, вас примут оракул и советник Его Высочества. Вы можете войти все вместе, далее по списку вас вызовут к магическому шару.
Двое мужчин, сторожившие вход, тотчас распахнули двустворчатые двери, приглашая нас пройти в зал, а говоривший, посторонившись, освободил путь.
Волнение вновь предательски сковало горло, напоминая воображаемую гильотину. Царящая внутри темнота только добавляла жути. Мне и без того крайне неуютно. Зря я считала освещение в коридоре тусклым, потому что здесь его, можно сказать, и не было вовсе. Многочисленные окна зашторили, тусклый свет свечей практически не улучшал обстановку. Люди в тёмно-синих балахонах с капюшонами, скрывающими лица, наблюдали за нами. Я ощущала на себе десятки изучающих взглядов и готова была упасть в обморок, или что ещё принято делать в этом мире, чтобы показать, как тебе некомфортно? А если свалиться без чувств, здешний лекарь догадается, что это лишь имитация?..
У меня складывалось ощущение, что я попала в кабинет следователя и должна отчитаться за злодеяние, которого не совершала. В чём была замешана Алисия? И почему именно я оказалась в её теле? Чем я так провинилась? Вот бы проснуться и забыть обо всём этом кошмаре.
Неожиданно, будто куклы, девушки склонились в изящных реверансах, а я замерла. К счастью, быстро опомнившись, я кое-как присела и развела руки в стороны. Конечно, это нельзя было назвать реверансом, но что творилось за пышной юбкой, никто ведь не знает? Вскинув взгляд, но стараясь не поднимать головы, я всматривалась вперед, где за величественными колоннами находился трон. В темноте наверняка пряталось больше людей, чем возможно было нам разглядеть.
В центре зала стоял огромный хрустальный шар на постаменте, за которым сидел человек в таком же длинном тёмно-синем балахоне, что и другие, но по краям его капюшона проглядывалась вышивка золотой нитью. Эта особенность словно означала, что он главнее остальных. Кем он был? Какой-нибудь верховный маг? Или оракул? В животе всё свело от нахлынувшего новой панической волной ужаса. Я на мгновение прикрыла глаза, а затем снова открыла их. Выпрямившись, я сжала руки в замок.
— Не стоит волноваться, дорогие избранницы, — произнёс кто-то из присутствующих, словно причитав меня. — Это просто проверка, которая позволит нам убедиться в том, что вы безопасны для Его Высочества и страны.
— Оливия Адамсон, — громогласно произнёс мужчина, сидящий за столом с шаром.
Его голос, как натянутая тетива, со свистом выпускавшая стрелы, скрипнул в душе. Пусть имя не мое, но очередь приближалась.
Девушка в платье голубоватого оттенка подобрала юбки, улыбнулась, глядя на присутствующих, и приблизилась к шару. Она изящно двигалась, словно ей ничуть не мешала неудобная обувь и ни капли не стесняла её. Может быть, и я когда-нибудь привыкну к подобной жизни?
Шар засветился зеленоватым оттенком, а девушка подняла вверх ладони, затем медленно опустила их, разводя руки в стороны, и вокруг неё засверкали светлячки. Я готова была даже в ладоши захлопать, потому что местные фокусники, на представления коих мне удавалось попасть, никогда и толики подобного не могли показать.
— Спасибо. Вы прошли испытание.
Оливия взмахнула ладонью, и светлячки исчезли, будто мираж.
— Кларисса Фаррелл! — назвал имя очередной невесты маг у шара, а предыдущая девушка вернулась на своё место.
Избранница в изумрудном платье с собранной набок косой, в которой было вплетено не меньше нескольких десятков перламутровых жемчужин, приблизилась к шару и шумно вздохнула. Шар обрёл белоснежное сияние.
Девушка щёлкнула пальцами, и вокруг неё появилась тонкая корочка льда, а через несколько секунд в зале начали падать самые настоящие снежинки. Мне бы такая магия не помешала, особенно когда на улице плюс сорок, и никакие кондиционеры не справлялись с жарой… Я поймала себя на мысли, что начала принимать магию как должное, словно она была частью моей жизни, и я не впервые познакомилась с ней; будто я и раньше могла наблюдать за подобным.
— Спасибо. Вы прошли испытание.
Кларисса вернулась к остальным наследницам и заправила за ухо локон, выбившийся на её лицо. Снежинки мгновенно растаяли, а я с сожалением вздохнула. Мне бы сейчас окунуться с головой в сугроб, чтобы перестать думать, что это я могу оказаться предательницей, пусть никогда в жизни никого не предавала.
— Алисия Лондгрейс, — услышала я имя, которое принадлежало мне и одновременно не мне.
Сердце снова заколотилось, как загнанный в угол зверь, у которого не осталось путей для отступления. Я сделала шаг вперёд и до боли прикусила губу изнутри. Рука инстинктивно потянулась к брошке.
«Помоги мне», — мысленно попросила я, сама не зная у кого, и побрела к шару.
4.4
Я двигалась вперёд, стараясь не запнуться и не пропахать носом пол… Вот это было бы тем ещё посмешищем! И ненароком представила, как лечу на шар и разбиваю его, рухнув на него всем своим телом. Ну, а что? Неплохая перспектива избавить свою голову от плахи. Или меня отправят на смертную казнь за порчу королевского имущества? Вполне ведь вероятно…
Дышать стало ещё тяжелее — я готова была расшнуровать корсет, лишь бы дать себе больше простора. Интересно, на мужчин в этом мире действует приём отвлечения при помощи полуобнажённой груди? Хотя куда дальше-то? Я инстинктивно потянула ткань на лифе платья вверх, но, конечно же, это не помогло. Не растянутся же нитки так легко, по моему велению. Ощутив покалывание в груди — то были заостренные края лепестков у брошки, — я постаралась взять себя в руки, приблизилась к оракулу. Или не оракулу, не суть.
Щёлкнув пальцами, я поняла, что эффекта нет, а ведь у остальных девушек всё так легко выходило: взмахнула рукой — светлячки, щелкнула пальцами — снежинки и лед. Чем Алисия хуже? Может, ушами подвигать? Не все ведь умеют. Или фокусы? Но в том я совсем не сильна. Все мои попытки удивить всегда заканчивались провалами, даже в банального карточного «дурака» всегда продувала. Наверное, у меня на лице всё написано, когда я пытаюсь секретничать и хитрить…
