Господи, лучше бы сразу взорвался, реально. Тогда не было бы необходимости морально готовиться к марафону ветровского гадства. Я ведь знаю, что он может слишком многое. И его беспринципность делает Ветрова слишком опасным врагом.
Мне отчаянно хочется закурить и сбросить этот ступор, выдохнуть его вместе с дымом. Но… У меня четыре минуты, и я никогда не курю дома. Придется справляться с этим всем внутренними силами.
— Ты ведь не будешь спорить с тем, что она от меня, да, Викки? — от этой лицемерной доброжелательности Яра становится только хуже. И тошнит чуть сильнее.
— Какая тебе разница, Ветров? — скупо отзываюсь я, разворачиваясь и напрямую встречая взгляд холодных глаз бывшего. — Какая тебе разница, от кого у меня дочь?
Столкновение наших взглядов подобно лобовому столковению двух поездов. Тормозить никто не намерен. Особенно — я!
В конце концов — зачем бы ему ребенок от меня? Разве не поэтому он свалил в закат, потому что наигрался? Удивительно, как у него еще не завелось статусной женушки и статусных наследничков.
— Ты должна была мне сообщить, — Яр говорит, едва шевеля губами, будто находя оскорбительным тратить силы на разговор со мной.
— Ветров, давай ты не будешь прикидываться невинно пострадавшим, — огрызаюсь я с максимальной агрессией, которую достаю из глубины своей души, — с чего я тебе должна была хоть что-то сообщать? После всего того, что ты сделал для меня?
После всего того, есть ли вообще вопросы почему я так с ним разговариваю? Тем более — я знаю, вежливость тут не поможет от слова совсем.
— Законы распространяются на всех, — Яр склоняет голову набок, разглядывая меня все с большей отрешенностью, — и ты вправду считаешь, что ты имеешь право лишать меня моих отцовских прав? Решать, имею ли я право знать о моем ребенке? Не слишком ли много ты на себя берешь, Викки?
Он вроде бы ничего не сказал, но в воздухе будто уже прозвучали тысячи угроз.
— Ветров, чего тебе надо? — устало повторяю я, скрещивая руки на груди, чтобы хоть чуть-чуть почувствовать себя комфортнее. — Я не спрашивала с тебя алиментов, не претендую на твое наследство, мне от тебя вообще ничего не надо. Да и тебе не нужно подтвержденное отцовство над моей дочерью.
— Не тебе это решать, — его глаза свирепеют все сильнее. Надо же. Властному господину смеют диктовать условия?
Мне уже даже не страшно. Мне нужно только, чтобы он от меня отвязался.
— А разве я что-то решала в этом вопросе? — я поднимаю брови. — Ветров, восемь лет прошло. Может, у тебя провалы в памяти, но я тебе напомню, — это ты от меня ушел. И мы оба знаем, почему.
— Да, мы оба это знаем, — Яр снова скалится, только теперь меня действительно пробирает, — и тем не менее, ты должна была мне сообщить. Или что? Сколько времени ты не знала, что твой ребенок от меня? Когда проявился мой цвет глаз? В год? В два? Не вчера же!
Судя по выражению его лица — я должна немедленно упасть на колени и разрыдаться горючими слезами раскаянья. Я же, даже если поскребу скребком — и горсточкой чувства вины не разживусь.
И все-таки, как добиться того, чтобы он от меня отвалил? В идеале — чтобы я смогла спокойно работать на новой работе. Я не претендую на самоосознаночку "дай мне кормить нашу с тобой дочь нормально". Мне наоборот нужно, чтобы Ветров не видел смысла в ребенке от меня. Пусть заводит себе статусных потомков, которых не стыдно показывать статусным приятелям.
— Ну и что твоя дочь знает о папочке? — едко уточняет Яр. — Кто я по твоей легенде? Космонавт? Летчик-испытатель?
Дебильный разговор. И я меньше всего хочу быть его участником. И уж точно не хочу отчитываться перед Ярославом Ветровым о нюансах своего общения с дочерью.
— Ветров, ты от меня ушел, — напоминаю я для особо одаренных, — и ты как-то жил восемь лет, не придавая никакого значения тому, что мы с тобой не очень-то активно предохранялись. Мы оба знаем, что ты ищешь жену из хорошей семьи, с хорошей генетикой. Ровню для тебя. Так все-таки чего-то хочешь от меня и от моей дочери?
— Ну, получается, что дочь у тебя не твоя, а наша, — холодно поправляет меня Ветров. Он не унимается. Все очень плохо!
— Нет, Ярик, она — моя, — я скупо и фальшиво улыбаюсь, — в графе «отец» у моей дочери стоит прочерк. И отчество я ей указывала не в честь тебя.
Судя по выражению лица Яра — это отдельная строчка, за что он хочет меня прикончить.
Эго просто космическое — как же так — его дочь и без его отчества? То, что он слился с моего горизонта и даже о дочери узнал вот так, случайно — не имеет значения.
С отчеством — это была моя мелкая месть, но больше — все-таки страховка. Страховка, что даже если Яр и узнает, что у меня есть ребенок — споткнется об отчество и не полезет проверять глубоко. Слабенькая страховка, на самом деле, но как-то же работало до этого.
Я бросаю взгляд на часы. Все. Время вышло. К черту Ветрова, меня ждет Маруська. Я еще подумаю, что с этим делать. Буду рыть себе окоп уже по факту.
Я открываю дверь своими ключами.
На мое плечо падает тяжелая ладонь.
— Мы с тобой не договорили, — шипит Ветров раздраженно. А мне все еще не страшно. Я смертельно утомлена общением с «его светлостью».
— Меня ждет моя дочь, Ветров, — холодно откликаюсь я, сбрасывая его руку, — сформулируй уже, чего ты от меня хочешь, кратко и приходи. А лучше — просто забудь. Мне не было от тебя ничего нужно, не нужно и сейчас. У меня есть моя дочь, у тебя — Кристина, которая наверняка будет рада родить тебе игрушечку ваших голубых кровей. Нас оставь в покое.
Шагаю внутрь своей квартиры, захлопываю дверь за собой, медленно стекаю на пол.
Маруська высовывается из кухни с печенькой в руках — поймана на месте преступления, — с легкой тревогой смотрит на меня. Но уличать дочь я сейчас не в состоянии.
В голове звенит, и пальцы мелко трясутся.
Такое ощущение, что только что провела боксерский спарринг.
Я сижу на полу в ожидании звонка. Или стука. Или в конце концов — что Ветров что-нибудь рыкнет мне через дверь.
Ничего.
Тишина.
И когда я встаю и заглядываю в глазок — вижу только пустую площадку.
Ушел. Просто ушел?
Если бы я была оптимисткой — я бы поверила, что он согласился «забыть и оставить в покое». И даст мне спокойно работать в Рафарме, наконец.
Я — реалистка!
Под ложечкой у меня посасывает…
11. Маленькие шаги к большой цели
— Яр, ты в курсе, что вообще-то приемное время у меня начинается с одиннадцати утра. И заканчивается в семь?
