— Просто налей чего-нибудь покрепче, — я падаю в кресло напротив рабочего стола Влада и жмурюсь, — не читай мне морали. Я же знаю, что дома ты ночуешь одну ночь из пяти. И ту — если она выпадает на воскресенье.
— И то одно из двух, — Владислав Каримович Ветров — мой сводный брат — разводит руками, типа я его подловил.
Генеалогия семейства Ветровых достаточно занимательна, с какой стороны ни взгляни. А моя мать так и вообще была всесторонне занятной дамой, которая как единственная дочь своего отца обоих своих мужей «приняла под свою фамилию».
Это было выгодно, особенно моему отцу, который получал известность как член семьи, что была очень известна в широких кругах. Восемь поколений дельцов — последние три из них — юристы и дипломаты.
Но со стороны — лично я над этим только угорал. Силу характера матери я, конечно, знал. Как и размах её закидонов. Теперь даже жаль, что моя дочь с бабушкой так и не познакомится. Хотя… Может и нет. Мать могла отчудить что-нибудь еще. Тем более, что Титова матери нравилась. С интуицией на людей у неё было совсем плохо.
— Ну, рассказывай, — Влад с интересом щурится на меня, а сам выдвигает ящик стола, в котором у него лежит бутылка виски «для особых случаев», — почему ты здесь и посреди ночи? Есть ведь места в Москве, где виски повкуснее и кресло потеплее. И все-таки ты здесь. Признаться, чего я ждал меньше всего сегодня — так это твоего звонка и в это время.
— Можно подумать, для него нужны причины, — я морщусь, прикидывая, с чего мне начать. Тут на самом деле такая форма дела, что так сразу и не поймешь, с какой стороны начать давать задачу.
Лучше начать сразу со всех сторон.
И как всегда, результаты нужны были вчера.
А лучше — лет восемь назад, но кто же знал?
Вот так мне и аукнулось нежелание касаться жизни бывшей жены. Как-то по умолчанию казалось, что уж о таком-то она мне скажет! Не смолчит. Я бы даже дал ей шанс…
Нет, настолько необдуманно я бы во второй раз не женился, но шанс снова стать для меня женщиной, которую я не ненавижу, не презираю, у Титовой был. Только она решила, что он ей не нужен.
А у меня до сих пор стоит перед глазами тоненькая девчонка с моими глазами. Растерянная, напуганная, смотрящая на меня как на чужого. Считающая меня чужим.
Моя дочь, которую у меня попросту украли.
Сколько других «пап» у неё было? Скольких еще Титова приводила к моей дочери, сколько ублюдков строили невесть что перед моей дочерью?
Думаю об этом — а лучше не стоит. Нужно выстроить цепочку приоритетов, а у меня в голове чертов хаос и кипучая ярость.
"Оставь нас в покое!" — так и звенит в голове голос Титовой.
Больше не Викки, по-крайней мере про себя. Она была для меня Викки, когда была для меня слишком многим. Сейчас она для меня — только дрянь, укравшая у меня семь лет с дочерью. И даже обращения по фамилии для нее слишком много.
Оставь нас в покое.
Вот оно — то объяснение, почему Завьялов не стал вытаскивать любовницу. Возможно даже, он был не против ребенка, просто сделал генетическую экспертизу, и вышиб любовницу с чужим ребенком за дверь. Отправил "к тому, от кого залетела".
А Вика ко мне не пошла. Обиделась, что я не счел её измену невинным проступком, который можно взять и забыть.
Ей было мало разрушить то, что у нас с ней было. Нужно было и лишить меня того, чего я действительно хотел. Того, на что я имел право.
— И все-таки, тебе нужен был тот, кто тебе нальет? — Влад прикашливает, возвращая меня к реальности.
— О нет, но почему бы не совокупить приятное с полезным? — я поднимаю одну бровь. — Кто же ищет собутыльника в твоем кабинете, Влад? Самоубийца?
Пить в компании моего братца — только зря переводить алкоголь. Он просто не пьянеет, но при этом его талант выбалтывать из тебя все самое важное, иногда — даже сокровенное, не слабеет ни на секунду. За один покерный стол с ним лучше не садиться, если только денег лишних не завелось.
Дело еще и в том, что Влад — весь в своего отца, первого мужа моей матери, редкостного трудоголика — влюблен в свою работу настолько, что только ограничениями физического мира с ней не спит. Но спит на работе, через раз вспоминая, что зачем-то же он выкупал квартиру двумя этажами ниже своего же офиса.
Его отца, Карима Давидовича, можно было тысячу раз подозревать в леваках, но его работа была у него и первой, и второй, и самой любимой женой вместе взятыми.
В какой-то момент мать просто перестала требовать от Карима того, что он ей дать не мог — того внимания, что он уделял работе. Тогда в её поле зрения и попал мой отец.
— Сильно ты подвисаешь сегодня, — задумчиво тянет Влад, а я морщусь и сжимаю пальцами переносицу. И вправду — не в форме. Слишком много эмоций.
Это магия Титовой — выбивать меня из колеи. Выбивать меня из колеи настолько далеко, что я с трудом возвращаюсь на привычные для меня рельсы.
— Представь, что ты встречаешь бывшую жену, — я брезгливо морщусь, мне на самом деле все это озвучивать неприятно, — а после — встречаешь её дочь. Взрослую. Похожую на тебя. О которой ты ни слухом, ни духом — потому что росла она в клоповнике бывшей. Под чужим отчеством. Под отчеством того ублюдка, с которым моя женушка ветвила мне рога. Еще есть вопросы, почему я подвисаю?
Влад присвистывает, а потом подливает мне в стакан еще виски.
— Ну, и насколько крепкое тебе нужно подготовить алиби? — самое забавное, что он говорит это ужасно не всерьез, но глаза при этом внимательные и серьезные. Потому что да — если что, Влад может помочь и с этим.
Хоть это и не то, что мне необходимо.
Да — я самым алчным образом хочу крови Титовой. Но не убийством утолится моя жажда, абсолютно нет. Этого мало!
Но большая моя цель не достигается мгновенно. Я слишком давно в этом кручусь, я знаю — что слишком многое играет не в мою пользу, слишком многое уже потеряло актуальность. Придется идти к цели маленькими шажочками.
Я отхожу к панорамному окну офиса Влада. Смотрю вниз на разноцветный человеческий муравейник, состоящий из цветных огней.
