— В прямом, Вика, в самом что ни на есть прямом, — вздыхает Козырь, явно недовольный моим удивлением, — ладно, я объясню. В четверг приезжают японцы, а Ника я отправляю на пару дней в Лондон. Так что ассистировать нашим юристам на переговорах будете вы. И вас надо переодеть.
— А? — я зависаю настолько, что эта красноречивая буква все-таки прорывается вслух. — Пере… что?
— Переодеть, Вика, переодеть, — терпеливо поясняет Козырь, — я работаю с этой фирмой уже четвертый год. И если к ним на переговоры явится девушка в платьишке за пару тысяч рублей — меня очень неправильно поймут.
— Как лабутены на кассире Пятерочки? — припоминаю я его же сравнение.
Платьишко за пару тысяч… Ну, это вы меня переоценили Эдуард Александрович. Я с тех пары тысяч еще и распродажи подожду… Ну, ладно. Не будем выдавать моих нищебродских тайн.
— Как пакет из пятерочки вместо скафандра на дайвере-профи, — откликается Козырь, — вы не волнуйтесь, представительские расходы ложатся на фирму, вас я разорять даже не собирался. Даже сверхурочные оплачу, раз такое дело.
Почему у меня в голове крутится фильм «Красотка» с его «Просыпайся, пора идти по магазинам»?
Нет, нет, нет, уйди, ассоциация, ты обкурена сегодня. Не проснулась и не соображаешь нифига. Эдуард Александрович и женаты, и даже не собирались со мной флиртовать.
— Так что, Вика, вы свободны сегодня? — не унимается Козырь. — Нужно или сегодня, или завтра.
— Лучше сегодня, в первой половине дня, — соображаю я, вспоминая про день рожденья Маруськиной подруги. Там мне будет вообще не до этого, там мне надо будет завить принцессу, да так, чтобы не развилось, отгладить её празднично-выгребное платьишко, упаковать с ней подарок, да потом еще успеть везде и сразу… Ох…
Сегодня, честно говоря, не лучше, потому что Ветров-Москва и Ник-кино, в наличии тоже имеются. Ну, и я хотела позавтракать с мелкой.
А что теперь? Будить её прямо сейчас, чтобы позавтракать и тащить по магазинам?
— Отлично, значит, через два часа вас заберет мой водитель, отвезет куда нужно. Вас там встретят.
— Вы встретите? — недоуменно уточняю я. Просто — ну зачем?
— О, нет, волей богов мне есть кому делегировать такие вопросы, — Эдуард Александрович удовлетворенно смеется, — вас встретит моя жена. Она поможет вам подобрать одежду.
— Может, я сама? — неловко мне быть девочкой, которую водят в магазин за ручку. Тем более — жены больших начальников. Я и вправду могу сама разобраться с тем, что мне нужно. И даже особенно не обнаглею!
— О нет, Света уже настроилась на шоппинг, и переключить её с этого режима не под силу даже мне, — немного другим, куда менее деловым тоном откликается Козырь, а потом добавляет, — Вика, не переживайте, вы справитесь за пару часов. И Света хорошо понимает, чего я хочу от внешнего вида моих представителей. И вкус у неё отличный. Можете представить, что вы попали в «Снимите это немедленно», только без съемок и с большим бюджетом.
Где-то фоном раздается: «Не сравнивай меня с этими безвкусными курицами», — звонкое, звучное, настолько близко, что я догоняю — вообще-то Козырь еще сам из постели не вылез. И жена его — тоже. Сидит на его поясничке, делает массажик? Миленько!
— Я возьму с собой ребенка, — это я говорю уже твердо и непреклонно, потому что… Я понятия не имею, как мне успеть с этим всем и встретиться с Ветровым в час. Вряд ли он поедет в Люберцы, встречаться будем в Москве, нужно, кстати, будет с ним созвониться по этому поводу. Так и какой смысл мне болтаться с ребенком туда-сюда. Да еще и в метро. Позавтракаем дома, перекусим по пути, а обедать будем уже с Ветровым. Все — не вылезая из Москвы.
Хотя Маруську мне жалко, она, наверное, устанет за столько времени.
— Не вопрос, — откликается Козырь, без особой ломки, кажется — если бы я попросила, он бы прислал мне какого-нибудь бэбиситтера, — собирайтесь, Вика, Марат уже выехал. Я его еще полчаса назад к вам отправил.
Отправил еще до того, как я сказала, что могу?
Интересно, а я вообще имела право отказаться?
Собраться за полтора часа, причем и себя, и ребенка — задача сложная, но выполнимая. И Маруська вообще не очень хотела просыпаться, но стоило сказать волшебное слово «магазины» — как одеяло тут же было брошено на произвол судьбы, а Мария Андреевна встала у зеркала, явно пытаясь решить, что ей больше интересно — два хвоста «как ушки белочки» или все-таки косичка.
Магазины предполагались для меня, но я дала себе слово, что все-таки до Ветрова залечу-таки с Маруськой ей за день-рожденным платьем. Я собиралась, да. И деньги уже отложены…
Марат все такой же похоронно-мрачный, как и в первое наше знакомство — он явно не скучал все это время по Люберцам. Однако на этот раз он оказывается просто обязан осознать — я не самая болтливая женщина в семье.
Маруська успевает задать вопросы про все. Вот просто абсолютно про все, на что только падает её взгляд!
А куда мы едем? А почему мы здесь сменили полосу движения? А что значит вон тот знак? А это что, авария? А кто виноват, они что, ехали на красный?
У Марата не остается ни малейшего шанса. И если моей болтливости он все-таки сопротивлялся, то с четвертой минуты разливающейся канарейкой Маруськи, он все-таки начинает отвечать. Сначала неохотно, а потом — все более подробно.
Глядя правде в глаза — не я в нашей семье самая обаятельная. И я этим горжусь, на самом деле. Утро субботы начинается тепло. Два с лишним часа дороги проходят незаметно.
Под конец, притормозив на каком-то светофоре, он даже вытаскивает из бумажного пакета, лежавшего на боковом кресле, какой-то пончик и, протянув его Маруське, бросает на меня вопросительный взгляд.
— Можно угостить мелкую? — к его взгляду сразу добавляется еще и Маруськин. Которая вообще-то не голодная, но кто ж отказывается от вкусняшки?
— Можно, — великодушно киваю я, сдавшись напору двух пар глаз сразу. Ну, и тому, как изящно прикладывает зависшего на светофоре Марата какой-то водитель.
Честно говоря, когда мои мысли касались жены Козыря — мне почему-то представлялась какая-то шаблонная обитательница салонов красоты. Этакая фитоняшка, с идеальным всем — от выровненных ботоксом скул, до бразильской, накачанной попы. Не знаю, почему мне рисовалась именно эта картинка. Стереотипы «жены богатых выглядят вот так» отчаянно мне натирали везде, где только возможно.
