К самому Эду у меня тоже есть ряд вопросов.
Ведь сегодня мы корпоративим отнюдь не в честь выигранного процесса — это так, повод. Сегодня Рафарм обмывает наследника фармакологической империи. Родившегося в первом часу ночи. Кто сказал, что нельзя устроить корпоратив за полдня? Наш кадровый отлично справился. Нет, они, конечно на низком старте стояли, на последних неделях срока. Но все равно точное число тут обычно предсказать сложно. Все основное соображалось прямо сегодня. А все эти наградки, церемонии, речь — это все так. Все мы знаем, за кого пьем шампанское. За те самые три килограмма девятьсот граммов Козыря-младшего.
И вот пожалуйста, у него жена еще поди от схваток не оклемалась, а Эд хочет уже мою бывшую жену.
— Ну и чего ты завис, — Эд хлопает меня по плечу, приводя в чувство, — номер её гони, адрес. Переводчики такого класса на дороге не валяются.
— Пере… водчики? — недоуменно повторяю я. Мне светлеет, самую малость, и с трудом, но все-таки получается дышать.
— Ветров, ты перетрудился? — Эд щурится, придирчиво меня разглядывая. — Так может тебе отпуск взять? Уехать куда-нибудь, где массажисты приличные? Да, переводчики. С японского. Ты же знаешь, насколько большая у нас текучка в переводческом отделе.
Да, не без этого. В последние полтора года этот отдел был будто проклятым. Люди в нем просто не задерживались. Сменили руководителя — стало еще хуже, через месяц были сданы два контракта с неточностями в формулировках.
Эти неточности стоили нам дорого. И не со всеми мы еще разобрались.
— Эдуард Александрович, я приносила вам резюме кандидатов, — подает голос Кристина, — есть очень хорошие варианты.
Зря она влезает на самом деле… Я это понимаю. Меньше всего Эдуард Козырь любит обосновывать причины своих решений и что-то кому-то доказывать. Как он решил — так и должно быть. И разбираться с кадровым директором, зачем именно ему приспичило взять конкретную кандидатуру переводчика в обход всех собеседований и аудирования Козырь не будет.
— Ветров, — тон Эда повышается на десятую долю децибела, но это уже означает, что он выходит из себя, — номер телефона той девушки. Вы с ней мило общались, я видел. Не заставляй меня тратить мои ресурсы на её розыски.
Ну, спасибо, приятель. Выручил, так выручил — Кристина при словах «мило общались» только больше хмурится. Но ведь ни черта не мило мы с Викки разговаривали. Так — она очень старалась меня доконать.
Хватало же наглости иметь ко мне претензии.
Но Эду на это все наплевать — он явно закусил удила и не намерен слезать с меня, ни с живого, ни с мертвого. И если ему нужна Викки — он её и вправду найдет. А ссориться с Козырем мне вообще не с руки.
— Я знаю только старый её номер, — хмуро произношу я, доставая из кармана телефон, — она могла его сменить.
— Ничего, если что пробьем новый, — Эд бросает взгляд на телефон, распаковывая сообщение с контактами Викки, — отлично.
Ему шибануло. Что такого Титова успела ему наболтать, чтобы настолько запасть именно Козырю, который вообще-то много видел в жизни посредственностей?
— Гудок идет.
Я смотрю на Эда, который уже прижимает к уху смартфон. Взгляд у него уже отвлеченный — он глубоко в своих мыслях, ему не до нас.
— Виктория? — на лице Козыря расцветает обольстительная улыбка — да, Вика с той стороны трубки точно её не увидит, но эта улыбка всегда отражается на тональности голоса. — Виктория, вы готовы услышать самое непристойное предложение в своей жизни?
Естественно — это ирония, естественно — он имеет в виду зарплату, но не сто процентов меня в этом уверены. Есть те пять процентов, что сомневаются. Или — пятьдесят…
Дальше Эд переходит на японский — и это потому, что на самом деле собеседование у Викки продолжается!
Но судя потому, что улыбка Эда не гаснет ни на секунду, и на его лице все больше проступает удовлетворения — Вика его прошла. Прошла!
Она будет работать в одной фирме со мной.
Эта мысль пронзает меня, встряхивает подобно еще одному удару тока. И сразу до тошноты резко накатывает отвращение.
Она! Будет! Работать! Со мной!
Да черта с два я это допущу!
3. На подступах к новым высотам
Я…
Я что сейчас делаю?
Я иду вперед. Разорилась на новую блузку и жакет по старой нищебродской привычке «покупай приличный костюм перед тем как выйти на новую работу». Слава богу, мне дали несколько дней «на решение своих проблем».
Да, я не буду выглядеть как-то «по статусу» этой фирме, но новая блузка — она и в Африке новая блузка. Не “плюс сто” к статусности, но хотя бы десяточку прибавить можно.
И все-таки, а-а-а!
Я иду вперед. К машине, которая должна отвезти меня на мою внезапную новую работу.
Это напоминало какой-то обкуренный сон.
Ну, а где ещё, по-вашему, вам лично звонил глава крупного концерна и брал на работу, тебя, позавчерашнюю сокращенку. Вот так просто, без собеседования.
Господи, я прогуглила Рафарм, да туда же даже уборщицами устраивают только своих! А мне вроде предложили должность штатного переводчика. И… И водителя прислали «на первый раз». Что, серьезно, так бывает? И не только в киношечках?
Честно скажем, морда водителя, встречавшего меня у подъезда, была далека от вдохновенной. Наше окраинное гетто, хоть и очень старательно бодрилось на фоне новеньких многоэтажек, но своего неожиданного гостя явно настраивало на очень… Приземленный лад.
Нет, ну не девяностые, конечно, колеса с его выпендрежного джипа не снимут, но магнитолу увести могут… Случались такие эксцессы в нашем районе.
— Виктория? — водителя зовут Марат, и он ужасно ответственно носит бейджик на правой стороне груди.
— Только по воскресеньям, — я чуть улыбаюсь, — в обычные дни недели — просто Вика.
Нет, я не флиртую, вам показалось. Просто я и полная форма моего имени как-то не очень любим друг друга.
В конце концов, все до дыр уже затерли, что Виктория — это победа. А я на победительницу редко похожу, а сегодня — тем более. Ни в анфас, ни в профиль. На задолбанную амазонку — может быть. Ну, после двухчасового разбирательства в школе «кто виноват и что делать» — кто бы выглядел иначе?
Маруська опять подралась. Второй раз за полугодие. И нам уже вынесли замечание, что третий раз и "будем решать вопрос об отчислении".
А у меня руки уже опускались от этого всего. Потому что орать на всю школу и топать ногами было вроде неэтично. Но кого особо волнует, что Оля Маскарадова сама нарывается? Вот серьезно. Меня бы кто-то в классе дразнил ненуженкой — я бы тоже втащила. Независимо от возраста.
