5) бывшего командира 41-го стрелкового корпуса Северо-Западного фронта генерал-майора Кособуцкого;
6) бывшего командира 60-й горнострелковой дивизии Южного фронта генерал-майора Селихова;
7) бывшего заместителя командира 60-й горнострелковой дивизии Южного фронта полкового комиссара Курочкина;
8) бывшего командира 30-й стрелковой дивизии* Южного фронта генерал-майора Галактионова;
9) бывшего заместителя командира 30-й стрелковой дивизии Южного фронта полкового комиссара Елисеева.
Воздавая должное славным и отважным бойцам и командирам, покрывшим себя славой в боях с фашистскими захватчиками, Государственный Комитет Обороны предупреждает, вместе с тем, что он будет и впредь железной рукой пресекать всякое проявление трусости и неорганизованности в рядах Красной Армии, памятуя, что железная дисциплина в Красной Армии является важнейшим условием победы над врагом.
Государственный Комитет Обороны требует от командиров и политработников всех степеней, чтобы они систематически укрепляли в рядах Красной Армии дух дисциплины и организованности, чтобы они личным примером храбрости и отваги вдохновляли бойцов на великие подвиги, чтобы они не давали паникерам, трусам и дезорганизаторам порочить великое знамя Красной Армии и расправлялись с ними, как с нарушителями присяги и изменниками Родины.
Государственного Комитета Обороны N1
Протокольная часть ГОКО
Председатель Государственного Комитета Обороны
И. Сталин
Главнокомандующим, Военным Советам фронтов и армий, командующим военными округами, командирам корпусов и дивизий настоящее постановление Государственного Комитета Обороны прочесть во всех ротах, батареях, эскадронах, авиационных эскадрильях.»
Александр дочитал текст постановления и, прежде чем вернуть документ, еще раз взглянул на дату. Он был в растерянности. Его ум отказывался понимать то, что было изложено в этом документе.
«Как же так? Что могло произойти, чтобы все эти некогда великие полководцы вдруг стали врагами народа? – думал он. – А как же те, кто верил им, подчинялся и беспрекословно выполнял все их приказы? Они что, тоже автоматически переходят в разряд врагов народа?»
Заметив растерянность на его лице, капитан снова усмехнулся.
– Вот и я задумался, прочитав этот документ. Сейчас ты рвешься на восток, а что там тебя ждет, ты знаешь? Может, тоже трибунал, особая тройка и стенка? Что молчишь? Вот и подумай, сержант. Я тоже рвался, а сейчас вот задумался.
«Откуда у него этот документ? – подумал Тарасов. – Сегодня двадцать пятое сентября, документ датирован шестнадцатым июлем. Фронт далеко… Как он мог оказаться здесь? »
Капитан встал с пенька и, взглянув на Тарасова, направился в сторону своих бойцов, которые о чем-то яростно спорили с Ворониным.
***
Шубин остановил машину около здания заводоуправления и, закрыв кабину, направился в приемную директора. Войдя туда, он посмотрел на секретаршу, которая что-то стучала на своей пишущей машинке.
– Привет, Валя! Задание для меня есть? – спросил он ее и, не дождавшись ответа, сел напротив.
Он достал из кармана кисет и хотел скрутить цигарку, но Валентина вовремя остановила его.
– Илья! Нечего здесь курить! И так дышать из-за этой жары нечем, а ты еще курить здесь собрался. Что, потерпеть не можешь? Иди во двор, там и кури.
Он, молча, встал и направился к выходу. В коридоре заводоуправления было много народа, кто-то получал продукцию предприятия, кто-то наоборот сдавал. Среди этой сутолоки то и дело мелькали люди в военной форме. Сейчас, после взрыва на предприятии, военные были везде – и на заводе, и в заводоуправлении.
– Гражданин Шубин, – обратился к нему молоденький лейтенант с нашивками НКВД на рукавах гимнастерки, – нам необходимо переговорить с вами. Если вам нетрудно, проследуйте за мной.
Илья вздрогнул, ноги стали, словно ватными и отказывались подчиняться ему. Он попытался улыбнуться молодому чекисту, но у него это не получилось. На лице вместо улыбки появилась какая-то непонятная гримаса. Он оглянулся и увидел у себя за спиной еще одного оперативника с расстегнутой кобурой на поясном ремне.
– Товарищ лейтенант! Мне нужно предупредить своего начальника, что меня какое-то время не будет на работе. Директор у нас очень строгий и не любит, когда я опаздываю на вызов, – произнес он деревянным от страха языком.
– Не стоит беспокоиться, гражданин Шубин. Ваш директор в курсе этого, тем более у него сейчас совещание. Так что пройдемте, товарищ Шубин, поговорим.
– Это что – арест? – спросил он лейтенанта, но тот проигнорировал вопрос и слегка подтолкнул его рукой в спину.
– Чего вы застыли, Шубин? Я же сказал, пройдемте. Нам нужно с вами поговорить.
Они вышли из заводоуправления и направились к ожидавшей их автомашине. Перед тем как сесть в нее, Илья взглянул на здание, еще надеясь на то, что из него выйдет директор завода и окликнет его. Но его никто не позвал. Люди входили и выходили из здания, не обращая на него никакого внимания, словно его никогда и не существовало на этом свете. Он сел в машину и посмотрел на лейтенанта, который уселся на переднее сиденье.
– Поехали, – скомандовал лейтенант.
Машина тронулась. Мимо поплыли знакомые дома и лица рабочих завода.
«Это – конец, – подумал Шубин. – Что меня ждет? Пытки, допросы, расстрел!»
Машина набрала скорость. Сидящий на переднем сиденье лейтенант достал из кармана гимнастерки папиросы и, выбив щелчком пальца одну из них, стал прикуривать. Илья локтем правой руки нанес резкий удар в лицо сидевшего рядом с ним чекиста. Его рука дотянулась до ручки дверцы, и ему удалось ее открыть. Он снова несколько раз ударил охранника локтем и вывалился из машины. Его попытка бежать не увенчалась успехом. Выпрыгивая на ходу из машины, он ударился головой о тополь, который рос у дороги. Удар был настолько сильным, что череп его треснул, и он мгновенно скончался от полученной травмы.
Машина резко вильнула в сторону и остановилась. Из машины выскочил лейтенант и бросился к телу Шубина. Увидев, во что превратилась его голова, он сплюнул на землю и направился обратно к машине.
– Как же ты позволил ударить себя? – спросил он молодого оперативника. – Я же тебя инструктировал, что нужно делать, чтобы не дать возможности бежать задержанному человеку.
Молоденький сержант выплюнул на землю выбитый зуб и выругался матом.
– Вы же сами видели, что он сидел тихо и не предпринимал никаких попыток оказать сопротивление. Я откуда знал, что он решится на побег? – прошепелявил он.
– Это ты расскажешь не мне, а Горшкову. Нужно не дремать в машине, а наблюдать за арестованным. Что, первый раз везешь арестованного?
– Я же не нарочно, просто так получилось. Я думал, что он задремал, а он…
