– Поступай-ка ты, дочка, в Инъяз, – посоветовала мать Стасе после долгих семейных споров. – Иностранный язык – всегда верный кусок хлеба. На крайняк, как теперь говорят, будешь репетиторствовать. Ну, а стишки и рассказики можно кропать и в свободное от работы время. Если их вообще кто-нибудь будет печатать, когда ты получишь диплом.
Стася, с детства мечтавшая стать студенткой Литературного института, почувствовала в словах матери жестокую правду. Девушка успела съездить в оба вуза на «Дни открытых дверей», и в итоге сравнение оказалось не в пользу института, готовившего писателей. Бедно одетые непризнанные гении и странноватые поэтессы в нарядах городских сумасшедших вызывали не восхищение, а смех. Стать такой же, как они? Увольте! Студенты Инъяза выглядели намного круче, и Стася, к радости матери, сделала окончательный выбор. Английская спецшкола и репетиторы «от мамы» помогли поступить на педагогический факультет Инъяза без проблем. Два первых курса задумываться о будущем было некогда, а на третий год Станислава поняла, что отныне ее судьба до пенсии – преподавать английский в школе или переводить рекламные тексты в какой-нибудь небольшой фирмочке. А где еще она могла работать? У глав крупных корпораций были свои дети и внуки, болтавшие на английском не хуже аборигенов туманного Альбиона. В общем, Стасе, дочери ранних пенсионеров, золотые горы точно не светили.
В школе молодой учительнице Ильинской поначалу дали немного часов, и она принялась по примеру матери переводить художественную литературу. Труд переводчика в новой реальности стоил сущие копейки, впрочем, особого качества от покет-буков никто и не требовал. Переведя два-три любовных романа, Станислава поняла: она сама может писать не хуже западных авторш. Издатель согласился пойти на риск, но с одним условием: Станислава должна написать книгу из «тамошней» жизни и как бы от имени западного автора. Дескать, нашим российским теткам, замордованным бытом, детьми и пьющими мужьями, не хочется читать про мрак, холод и безнадегу на родных просторах. Мол, отечественным домохозяйкам, как солнце и витамины, необходимы сказки для взрослых – про нездешнюю жизнь, тропические острова в океане и благородных принцев на белых яхтах. Издатель в итоге уточнил: даже не витамины, а легкий «антидепрессант» – вот что нужно отечественным дамам! Ради этой «валерьянки» небогатые пассажирки электричек и утренних вагонов метро охотно отдадут свои кровные. Станислава быстро поняла: стиль и язык в этих творениях – дело десятое. Главное сюжет и скорость написания книги. Максимум – три месяца на покет-бук. Отныне все определяет рынок. Читательницы должны получить то, что хотят. Что ж, они это получат. Как говорят ее героини, «ноу проблем!».
Станислава Ильинская стала Сандрой Ильинофф и принялась бойко строчить истории про тернистый путь западных золушек к счастливой любви, богатству и процветанию. Вышло несколько книг Сандры: «Каникулы на Корфу», «Круиз к острову Любви», «Давай начнем сначала», «Арабский принц и роза пустыни» … Сандра-Станислава вошла во вкус и стала выпекать покет-буки как горячие пирожки. Внезапно концепция вновь поменялась. Оказалось, россиянки теперь желают читать о любовных историях, которые случаются на родных просторах. Конец у таких романов, как и у прежних, разумеется, должен быть счастливым. Сказке теперь придется становиться былью на Среднерусской возвышенности, а не на островах в Индийском океане, куда рядовым россиянкам не добраться. Что ж, требования рынка – закон. Станислава вернула себе прежнее имя и придумала постоянную героиню – дочь олигарха Полину. Девушку с сильным характером, которая выходит победительницей из любых передряг. За ее приключениями было следить куда интереснее, чем за маетой хорошеньких, но глуповатых западных золушек в поисках принца. Неожиданно волевая и красивая Полина, хозяйка своей судьбы, полюбилась читательницам. Первые ласточки феминизма уже прилетели к нам с Запада и стали селиться в родимых гнездах. Станислава начала жить в двух параллельных мирах: в реальном и вымышленном. Поначалу это ее забавляло, но постепенно существование в первом, реальном мире стала раздражать Ильинскую все больше. Уж очень ее реальная жизнь разнилась с придуманной реальностью. Еще бы: автор пишет про успешную и богатую женщину, а сама по-прежнему живет в Дуделкино вместе с родителями. К тому времени Станислава поняла: гонорары за подобные книги позволяют процветать двум-трем «топовым», давно раскрученным авторшам, а остальным приходится довольствоваться скромным вознаграждением. На эти деньги не разгуляешься. Получалась какая-то глупость: героиня романов Ильинской Полина меняет богатых любовников, как перчатки, а ее создательница даже не может съехать от родителей, чтобы привезти мужчину в дом. Нужен был человек, который поможет устранить подобную несправедливость. В этот момент на ее жизненном пути и появился Владислав Волков.
Станислава Сергеевна знала Волчка с детства. Отец Стаси, писатель Марлен Ильинский, вечно заседал в разных комиссиях и председательствовал на съездах, поэтому все садовые и столярные работы в доме и во дворе поручал выполнять рукастому и смекалистому соседскому пареньку по кличке Волчок. Волчок жил на той же улице, что и семья Ильинских, работал споро и с умом, а, главное, не пил и не просил больших денег, в отличие от взрослых «самоделкиных». Пока Стася сражалась с приятелями в большой теннис на корте, оборудованном на их дачном участке, или играла в домашних спектаклях под руководством мамы, Владик пилил, строгал и прибивал штакетины забора, а потом приводил в порядок клумбы и газоны. Он презирал писательских сынков и дочек за лень и праздность и не пытался с ними подружиться. Однажды Стася с гордостью показала Владику мозоли, натертые теннисной ракеткой. Паренек хмыкнул и раскрыл у нее перед носом свою рабочую ладонь. Стася увидела заскорузлые, твердые, как у дерева, наросты на его руке, темные ладони, потрескавшиеся, словно иссушенная солнцем земля, и тут же спрятала за спину свою белую и холеную, лишь слегка натертую ракеткой, ручку.
В девяностых Владик надолго пропал из Дуделкино. В поселке ходили о нем разные слухи. Говорили, что парень занялся бизнесом, не поладил с «крышей», отсидел, но потом вышел, все вернул себе в прежнем объеме и в конце концов сколотил немалый капитал.
Однажды, уже в нулевых, Станислава увидела Владика возле местного магазина. На этом пятачке дуделкинцы обычно задерживались, чтобы пообщаться с односельчанами, обсудить с ними последние новости и поболтать с теми, кто уезжал надолго из родных мест, а потом вернулся, как говорится, со щитом или на щите. Ильинскую поразили перемены, произошедшие с Владиком за долгие годы. Теперь у него был властный колючий взгляд, негромкий голос, от которого у Стаси почему-то побежали по коже мурашки, модная куртка и кроссовки дорогих брендов. Это был уже не скромный деревенский паренек, а человек из другого, чужого мира. Не Волчок, а настоящий матерый Волк.
Владислав заговорил со Стасей с каким-то новым для него напором и азартом. Дуделкинцы, хоть и жили рядом с Москвой, уступали москвичам в нахрапистости и упорстве на пути к высоким целям. Надо ли говорить, что «высота» цели теперь исчислялась высотой пачек с купюрами в твердой валюте. В тот день Волков говорил со Стасей уверенно, словно не сомневался в ее согласии. Сообщил, что у него серьезный девелоперский бизнес и срочно нужны свои люди. Как раз сейчас он ищет заведующую иностранным отделом в свою фирму. Станислава, дескать, прекрасно подходит на эту должность. Времени на размышления он ей не дал. Сказал, если откажется, второй раз не предложит. Ильинская, не раздумывая, согласилась. Да что тут было думать! Шанс изменить надоевшую и не слишком радостную жизнь выпадает не каждый день. Станислава Сергеевна сожгла все мосты: уволилась из школы и объявила своему издателю, что намерена сделать перерыв в творчестве.
