– Ни фига ж себе! – только и смогла прошептать Лина. защищая нос и рот от пыли носовым платком.
– Как в мюзикле «Призрак оперы»! – пробормотал Башмачков. – Похоже, в этом милом местечке орудуют призраки. Жаль, что мой друг Колян Васильев в них не верит. Говорит, что там, где люди видят призраков, просто следаки еще не раскрыли преступление. В общем, надо глубже копать, чтобы засадить этих призраков за решетку.
– Еще бы шаг – и капец котенку! – не могла успокоиться Лина. оглядываясь на то место, где на боку лежала изрядно покореженная люстра.
– Что это было? – в холл вбежала администратор Милана. Увидев упавшую люстру, девушка побледнела и застыла на месте.
– Что случилось? Об этом вашего завхоза надо спросить, – сказала Лина. – Почему у вас люстры на отдыхающих падают? Мы, между прочим, можем солидную сумму у вашей дирекции отсудить. За покушение на нашу жизнь по неосторожности.
– Ой, что теперь будет! – Милана не выдержала и разрыдалась. – Перед заездом писателей в холле как раз был ремонт. Люстру помыли, почистили и повесили снова. Цветков лично крепления проверял. Ну, дела! Теперь потолок придется заново штукатурить, а былую красоту ремонтировать. Видите, вон там хрустальные висюльки разбились, а тут бронзовые детали погнулись? Страшно даже себе представить, как директор разозлится! Ведь это все дополнительные траты! Ну, а нам – новые хлопоты. Надо временный светильник повесить, а то после пяти в холле будет темнотища – глаз выколи.
Семинаристы высыпали из зала, шумно обсуждая странный грохот, а вскоре в эпицентр событий подошли и Ильинская с Цветковым.
– Вот видите, коллеги, – невозмутимо обратилась Станислава Сергеевна к Лине и Башмачкову, – то, что здесь случилось, подтверждает старую истину: на семинар надо приходить вовремя. Явились бы в зал вместе со всеми – не подвергали бы себя серьезной опасности.
– Не факт, – усмехнулся Башмачков, – в этом вашем «тихом месте» все время что-нибудь случается. Не удивлюсь, если в следующий раз в окно моего номера боевая граната залетит.
– Ох уж эти писательские фантазии! – расхохотался Цветков. До таких ужасов обычный человек вряд ли додумался бы.
– Фантазии, говорите? Помните, недавно псковский ефрейтор случайно шмальнул из танковой пушки по «Детскому миру»? Хорошо, что было раннее утро и никто из покупателей и продавцов не пострадал. Нет такой фантазии, которая не стала бы в России явью, господин Цветков!
– Что ж, друзья, в жизни всякое бывает, – спокойно сказала Ильинская. Похоже, в отличие от своего зама она никогда не теряла самообладания. – Успокойтесь, пожалуйста! Упала всего лишь турецкая люстра, а шуму столько, будто опять сгорел Нотр дам де Пари! Предлагаю, коллеги, вернуться в зал и продолжить работу. Времени у нас остается совсем мало, а мы ведь еще не выбрали открытым голосованием, какой роман о нашем герое заслуживает первой премии.
– Ведите в свои чертоги, Станислава Сергеевна! Меня самого снедает любопытство: кто же среди нас окажется самым достойным, – проворчал Башмачков. Литератор крепко взял за руку Лину, все еще находившуюся в оцепенении, и повел ее в зал. Они уселись на знакомые места в последнем ряду и стали делать вид, что слушают конкурентов, хотя литературная схватка волновала их меньше всего. Лина тесно прижалась к Башмачкову и зашептала ему прямо в ухо:
– Знаешь, пока ты пикировался с Цветковым, Милана мне кое-что рассказала. Оказывается, эта люстра имеет специальный механизм, что-то типа лебедки. Механизм скрыт за правой шторой и намертво закреплен тяжелым грузом. Раз в год, обычно ранней весной, люстру спускают с потолка, чтобы помыть к началу нового сезона. По словам Миланы, Цветков не только знал о существовании этого механизма, но помогал закреплять люстру. Неужели бульдог Ильинской решился нас грохнуть?
Тем временем семинар шел своим чередом. На сцену выходили писатели и зачитывали синопсисы будущих биографий Ивана Кармашова. Постепенно образ героя высветлялся, укрупнялся, становился почти идеальным. Разумеется, каждый участник семинара придумывал его в своем стиле и на свой лад. Мария Кармини, как и собиралась, сделала упор на любовную линию. Синопсис она набросала на этот раз не в стихах, а в прозе. По ее версии, Ваня был красивым и чувствительным юношей, писал стихи и нравился барышням. Однако на заре жизни он влюбился раз и навсегда – в женщину старше себя, красивую и талантливую. Злые люди и непредвиденные обстоятельства пытались ему помешать, однако Иван, как и его любимый поэт Александр Блок, назвал возлюбленную Прекрасной дамой, возвел ее на воображаемый пьедестал и далее добивался успехов только ради нее. Разумеется, Иван был живым, увлекающимся мужчиной, на его жизненном пути встречались порой более молодые и красивые женщины. Но краткие романы не могли затмить любовь всей его жизни. Иван пронес ее через множество суровых испытаний и не сломался, напротив, сумел построить свою жизнь наилучшим образом. В финале книги он должен сложить к ногам своей Прекрасной дамы все свои победы и достижения.
Кармини окинула победным взглядом зал, затем сверкнула блестящими бусинками-глазками в сторону Ильинской и, сорвав дежурные аплодисменты, отправилась на место.
Следом за поэтессой на сцену поднялся Егор Капустин. Писатель-фантаст неплохо поработал и ловко вписал научные термины в первые главы биографического романа. Егор изобразил героя талантливым инженером, постоянно преодолевавшим сопротивление консервативных бюрократов. Продолжение он пообещал захватывающее. Дескать, пройдя все испытания, Иван сделает серьезное научное открытие, а математический склад ума поможет ему преуспеть во многих сферах жизни, даже в сельском хозяйстве.
– По-моему, Лин, это уже не формат ЖЗЛ, скорее – житие святого Иоанна! – проворчал Башмачков, и Лина, не сдержавшись, громко хихикнула.
– Для жития нужны нетленные мощи, а наш герой вполне себе жив и здоров, – сказала она. – Жаль, что он не слышит эти оды в свою честь.
– Кира Коровкина, вы готовы зачитать нам свой синопсис? – спросила Ильинская.
– Давайте после перерыва, – попросила Кира, сжав маленькие кулачки. – Услышала выступления коллег и поняла: надо еще немножко поработать над текстом. Хочется всех удивить.
Лина и Башмачков едва дождались, когда начальство и семинаристы покинут зал. Они вышли за последними участниками и оглядели фойе. Никого! Парочка быстро подкралась к плотной шторе, обрамлявшей высокое окно в зале, и заглянула за нее. Тяжелый груз был варварски оторван от металлического троса, что называется, вырван «с мясом». Крепление было вывернуто из углубления в полу и валялось в стороне от отверстия.
– Ого! Кто-то очень хотел, чтобы мы выбыли из игры, – прошептала Лина.
– Не дождутся! – прошипел Башмачков, и от его злой решимости страх в душе Лины вдруг куда-то исчез, словно Башмачков расстрелял его из игрушечного бластера.
Как чертик из картотеки
– Понимаешь, кто-то должен был знать, что мы пройдем именно в ту минуту через фойе, – начала было Лина, но тут у Башмачкова зазвонил телефон, и литератор дал знак замолчать.
