Мне повезло – минут через пять я услышала песню, от которой кровь стыла в жилах. Я двинулась на звук и вышла к лестнице, ведущей вниз, к русалке.
Не решаясь вновь шокировать свою нервную систему, я пробежала мимо нее и выскочила на улицу, и только когда липкий снег облепил мое лицо, сообразила, что мое пальто осталось в комнате, а я стою в брюках и тоненькой кофте. Развернувшись, я зашла обратно, схватила с вешалки первую попавшуюся куртку, которая при ближайшем рассмотрении оказалась мужской, и снова вышла на улицу. К счастью, на пути мне никто не попался, и я, утопая в сугробах, добралась до дуба, где меня поджидало Его Величество Разочарование. Никаких следов там просто быть не могло, все было усыпано снегом. Я немного потопталась рядом, расковыряла сапогом снег, но ощутимых результатов это не принесло – лишь обнажилась мерзлая земля. Обошла дуб, внимательно осматривая ствол – ничего. Затем я ухватилась за нижнюю ветку и, подпрыгнув, залезла наверх.
Так и есть, на этом суку очень удобно сидеть, а если одной рукой держаться за ствол, второй можно спокойно достать бинокль. На этой ветке я тоже не обнаружила ничего подозрительного – это только в фильмах преступники на каждом шагу оставляют по улике.
Теперь осталась одна проблема – слезть. Высота была не то, чтобы большой – так, метра два, – но от этого не становилось легче. Обхватив ствол двумя руками, я попыталась ногой нащупать ветку пониже. Чертова куртка сковывала движения, устойчивая точка опоры никак не находилась, руки начали коченеть. Я почувствовала, что начинаю падать и тихонько заверещала, опасаясь кричать погромче. Спустя секунду пальцы разомкнулись, и я камнем рухнула вниз. К счастью, упала я на сугроб, который еще не успела расчистить, да и куртка смягчила мое падение. Переведя дыхание и потирая пострадавшую пятую точку, я заковыляла обратно к дому по своим же следам.
Когда я вошла в прихожую, первым, кого я увидела, оказался Максим. Охранник недоуменно перебирал верхнюю одежду на вешалке и, заслышав мои шаги, перевел на меня взгляд. Его глаза пробежали по моему лицу, затем скользнули к куртке, отчего охранник здорово помрачнел. Я тоже взглянула на оную – вся потрепанная, мокрая, наполовину засыпанная снегом и мелкими щепочками, порванная в двух местах – она уже явно не была пригодна для ношения.
– Твоя, да? – старательно заулыбалась я, стаскивая куртку и аккуратно вешая на застывшего Максима. – Потрепалась маленько, но все еще о-о-очень хорошая…
Я шаркнула ножкой и, обойдя парня по стеночке, рысцой устремилась к лестнице. Свою спальню я нашла за рекордные двадцать секунд, скрылась в ней и щелкнула задвижкой. Все, я в домике! Здесь охранник меня не достанет.
Переведя дух, я рухнула на кровать, которая под моим весом тут же прогнулась, и я утонула в мягкой перине. Перепугавшись, что еще, чего доброго, задохнусь, я перебралась в кресло.
Рядом с дубом я ровным счетом ничего не нашла, ну, окромя своего поруганного от встречи с землей достоинства, значит, отталкиваться мне не от чего. Ладно, сейчас проще пробежаться по списку работников.
Лиза. Что там про нее говорил Евгений? Приехала в Москву попытать счастья? Не повезло. Что ж, не она первая, не она последняя. А еще, мне очень интересной показалась мысль про машину. В данном случае, если не средство передвижения, то что-нибудь равноценное ему девушке наверняка понадобится для того, чтобы с триумфом вернуться в родную деревню. Вполне возможно, что и наше колечко на совести девушки.
Кто дальше? Дарья. Тэкс, у нее есть трехлетний сын, отчего Дарья здесь не живет, возвращается на ночь домой.
Максим. Что на него? Лен…
Стоп! Дарья возвращается на ночь домой! Значит, у нее была великолепная возможность унести отсюда кольцо! Надо немедленно ею заняться!
Я вскочила с кресла, и тут зазвонил домашний телефон, стоящий на тумбе у двери.
– Аня, – раздался в трубке добродушный голос Евгения, – не отвлек? Уже без пяти два, спускайтесь обедать на кухню.
Я положила трубку. Замечательно, во время обеда следует разузнать побольше про эту Дарью, разговорить ее, что ли.
Когда я добралась до кухни, все уже были в сборе. Меня встретили сдержанным хором приветствий. Я покосилась на Максима и села поближе к Людмиле Игоревне.
Евгений накрыл на стол.
– Как вам у нас? – любезно поинтересовалась экономка. – Разобрались в планировке дома?
– О, почти, – откликнулась я, принимая из рук Евгения тарелку с борщом, – выучила маршрут спальня-кухня, вроде пока этого достаточно.
– Уже хорошо, – отозвалась Дарья, – я здесь неделю осваивалась, а от русалки меня вообще оторопь брала.
– А как вам здесь? – поинтересовалась я у горничной. – Нравится?
– Да, – улыбнулась девушка, – Виктор Антонович очень любезен, хорошо платит, остальные здесь даже живут, и хозяин за это денег не вычитает.
– Остальные? – тут же подхватила я. – А вы нет?
Евгений удивленно на меня посмотрел – он ведь уже говорил мне, что Дарья единственная, кто здесь не ночует.
– Нет, – покачала головой девушка, – у меня сын, Коленька, ему три года. Днем с ним бабушка сидит, пока я на работе, а вечером я его забираю, и мы едем домой.
Внезапно на лицо девушки набежала тень. Я не успела поинтересоваться причиной смены ее настроения, когда в разговор, к вящей моей досаде, вмешался Павел.
– Анна, я слышал, у вас проблемы с вашим парнем.
Я оторопела.
– Если вы вдруг, – продолжал Павел, окидывая меня выразительным взглядом, – заходите об этом поговорить, я всегда к вашим услугам.
В тот момент одновременно произошли две вещи: Людмила Игоревна прикрикнула на Павла, и Лиза, всхлипнув, выбежала из-за стола. Я совершенно растерялась от такого поворота событий, поэтому, услышала экономку, только когда она заканчивала гневную тираду:
– … это просто возмутительно, Павел!
Павел тут же принялся оправдываться, остальные сидели тихо, как мышки. Поняв, что всеобщее внимание сосредоточено на них двоих, я побежала за Лизой, надеясь, что девушка не успела далеко убежать.
Горничную я обнаружила практически сразу – она сидела на лестнице и рыдала.
Я бросилась к ней, а затем остановилась, не зная, что сказать.
– Лиза, ты в порядке? – наконец, нужные слова пришли на ум, и осторожно присела рядом с девушкой.
Горничная всхлипнула, пряча от меня глаза, и тихо ответила:
– Все в порядке, вы извините, в последнее время я сама не своя…
– Ничего страшного, – фальшиво улыбнулась я, – у меня сейчас тоже не самый лучший период в жизни. А сейчас, если ты не возражаешь, – я покосилась на русалку, – мы пойдем отсюда куда-нибудь подальше от заунывных песен.
Лиза хмыкнула:
– Меня порой от нее тоже дрожь пробирает. Идемте.
