Полиночка была хрупким, болезненным ребенком, поэтому до семи лет ее даже на улицу боялись выпускать. Стоило девочке немного подышать свежим зимним воздухом, как она мгновенно подхватыла простуду, и Надежда Эдуардовна проводила ночь напролет над кроватью дочери, разогревая ей молоко и читая сказки.
Григорий с Полиной были очень близки. Мальчик, старший сестренки на шесть лет, предпочитал проводить время с ней, опекая и оберегая ее. Не раз Полина, упав и поцарапав коленку, с ревом прибегала именно к брату, который и утешить мог, и царапину безболезненно обработать.
В семь лет Полина пошла в первый класс. Потихоньку ее здоровье улучшалось, она уже не так часто болела, но все еще предпочитала дом улице, коротая вечера за томом Сергея Есенина. В шестнадцать у нее появился молодой человек: скромный, интеллигентно воспитанный Паша Плещеев, сын старого друга Олега Павловича. Родители радовались, Павел пришелся им по душе. Но скоро между молодыми что-то не заладилось, и они расстались, предпочтя остаться друзьями. Разумовские, хоть и расстроились, но на дочь не давили: если Полина так решила, значит, они не будут настаивать. Григорий тоже поддерживал сестру, считая, что тихий Павел не сумеет пробиться и обеспечить его любимой сестренке достойную жизнь.
В общем, Разумовские уже потихоньку приходили в себя, когда в жизни дочери неожиданно появился Дима. Полина первый раз в жизни отправилась в клуб с друзьями, чтобы отметить свой день рождения, и там встретила Диму.
Титов сразу не понравился родителям девушки – шебутной легкомысленный прожигатель жизни произвел на интеллигентных Разумовских далеко не самое приятное впечатление. Выбор Полины поддержал только Григорий, но главное слово оставалось за Надеждой и Олегом. Скрепя сердцем, те приняли выбор дочери, но Дмитрий, казалось, поступал им назло.
Прекрасно зная Пуха, могу с уверенностью сказать – иногда Титов действительно зарывается и не знает меры, и не знающие его люди могут подумать, что Дима просто над ними издевается.
Вот и Разумовские решили так же. Они покупают дочери билет в театр – Дима в тот же вечер везет ее в кино, родители зовут на выставку Шагала – Дима везет на уличные гонки, Разумовские пытаются вытащить на оперу – Дима везет на дискотеку, ипподром, ресторан… И так до бесконечности. Григорий только посмеивался, глядя, как родители воюют с необразованностью Титова.
Поняв, что скандалами ничего не добьешься, Разумовские решили перевоспитать парня. Занятия ликбезом оптимизма не внушили – мировую классику парень не признавал, правда, довольно неплохо разбирался в приключенческом романе Жюля Верна «Таинственный остров». Как позже выяснилось, книгу ему дал некий пятачок (в этом месте я тихо хрюкнула, чуть не выдав себя, но вовремя замаскировала неприятный звук под кашель). В остальном же молодой человек был полный бездарь.
Следовало признать, Разумовские обладали воистину ангельским терпением, но однажды и ему пришел конец, когда дочь пришла домой с прогулки в два часа ночи. Олег, до тех пор откачивающий потерявшую дочь жену валокордином, сорвался. Он впервые поднял голос на Полину, прикрикнул на Григория, попытавшегося за нее вступиться, и велел Диме убираться и близко не подходить к его дочери. Дима покорно ушел. Утром он позвонил Полине, и молодые люди долго что-то обсуждали по телефону. Затем дочь сказала родителям, что они с Димой расстались. А вечером она бросилась под машину.
– Это все моя вина, – вздохнул Олег Павлович. – Если бы я тогда не вышел из себя, не накричал на Полину и не велел ему убираться… Сейчас бы все могло быть иначе. И Полина не решила бы свести счеты с жизнью…
В этом месте Надежда Эдуардовна, казалось, убаюканная звуком его голоса, вновь тихо заплакала, и я почувствовала, как сжалось сердце.
Разумовские винят в происшедшем себя. Они ведь не знали, что Дима с Полиной просто решили усыпить их бдительность и только сделать вид, что они расстались. У Полины не было смысла кончать жизнь самоубийством. И я должна их успокоить.
– Вы ни в чем не виноваты, – тихо сказала я. – Поля и Дима не расставались. В то утро, когда Дима позвонил вашей дочери, он сделал ей предложение.
Разумовские посмотрели на меня с одинаково-ошеломленным выражением лица. Кажется, такая мысль даже не приходила им в голову.
– Вы… уверены? – с надеждой спросила мама Полечки.
Я кивнула:
– Абсолютно. Скорее всего Полина побежала делиться радостной новостью с какой-нибудь подругой, и не заметила машину…
Стоп, мелькнуло в голове. Сначала Полю сбивает машина, потом похищают Пуха, затем пытаются убить меня… Вдруг это как-то связано? Или то, что Полю сбили за день до того, как пропал Димка – простое совпадение?..
Надежда Эдуардовна снова расплакалась, на этот раз от облегчения, осознавая, что это не их необдуманный поступок едва не стоил их дочери жизни. Лицо Олега Павловича разгладилось.
– Боже мой, – вдруг прошептал он. Я напряглась,– ведь Гриша об этом не знает… Как бы чего не натворил…
Гриша, внезапно поняла я. Брат всю жизнь опекал свою младшую любимую сестренку, а тут она расстается с парнем и кидается под машину! Наверняка Поля не успела рассказать ему правду (может, даже не собиралась, предпочитая, как и родителей, держать его в неведении – не суть важно), и Григорий решил, что в произошедшем с Полиной виноват Дима!
– А где сейчас ваш сын? – как можно невиннее спросила я.
– Наверное, у себя, он живет отдельно от нас, – ответила Надежда Эдуардовна.
– А где он живет?
– Зачем вам? – насторожился отец Поли.
– Узнаю, как он там, – вывернулась я.
– Зорина, 7, квартира 9.
Я вскочила со стула, попрощалась с Разумовскими и побежала к лифту. Уже когда я почти влезла в кабинку, мне вдогонку неуверенно донеслось:
– А почему Дмитрий не пришел?..
Я подавила внезапное желание расплакаться.
– Он сейчас не может, – крикнула я, – но он обязательно придет!
Выбегая из здания больницы, я со всего маху врезалась во что-то большое. Вокруг раздались смешки.
– Аккуратней, – поморщился Васька, потирая плечо и помогая мне подняться, но я уже вскочила на ноги и выпалила, от возбуждения не замечая боли:
– Я знаю, кто похитил Димку!
Васька внимательно на меня посмотрел и кивнул:
– Выкладывай.
Следующие десять минут я выкладывала ему все, что успела узнать: и про то, как Поля попала в больницу, и как Разумовские считали виноватыми в происшедшем себя, и про то, что у Поли есть брат, любимый старший брат, который оберегает ее неприятностей, как может… Последние два слова я выделила, выразительно глядя на соседа.
– Думаешь, Титова похитил он? – нахмурился Васька.
Мы загрузились в автомобиль, который нагловатый Васька припарковал прямо на больничной стоянке, предназначенной лишь для служебных машин, и тронулись с места.
