– Девушка, – вдруг раздалось над ухом.
Я подпрыгнула, удивляясь, что натворила на этот раз. Вроде иду по тротуару, никого не задерживаю, никого не толкаю…
– Девушка, – повторилось снова. Я обернулась – передо мной стоял скелет в джинсах и улыбался, обнажая немного кривоватые зубы. Боясь, что сейчас скелет может просто рассыпаться у моих ног, если на него дохнуть, я торопливо сделала шаг назад. – У вас прикурить не найдется? – осведомился мешок с костями.
– Не курю, – стараясь дышать в сторону, пискнула я.
Скелет радостно осклабился:
– Да я просто познакомиться хотел!
– А ну брысь отсюда! – вдруг грозно раздалось за его спиной.
Мы со скелетом дружно подскочили.
– Не видишь, девушка не одна! – рявкнул Васька.
Я радостно заулыбалась – знакомиться с таким персонажем мне действительно не хотелось.
– Понял, – сглотнул скелет и растворился в воздухе.
Я захихикала:
– Спасибо. Нашел ключи?
– Нашел, – все еще сердито отозвался Васька, отнимая у меня пакеты. – Возле лифта лежали.
– Это хорошо, – закивала я, не зная, что еще сказать. Сосед тем временем уже открывал дверцу своей машины и закидывал внутрь пакеты. Я кинулась следом.
– Ты чего такой мрачный? – пять минут спустя, устав от неуютного молчания в кабинке, спросила я.
– В магазине что-нибудь стряслось? – вместо ответа вдруг спросил сосед.
– Откуда ты знаешь? – подпрыгнула я.
Васька удовлетворенно кивнул:
– Так и знал. Ни на минуту нельзя оставить тебя одну.
Я неуверенно захихикала, решив, что это шутка. Дальнейший путь мы проделали в полном молчании.
Дома я быстро переоделась и за полчаса сварила вполне сносный обед. Во всяком случае Васька, отведав его, остался доволен и перестал выглядеть букой.
– Держи, – сыто отвалившись от стола, бросил он мне фотографию.
Я взглянула на снимок: ничем не примечательный молодой человек в очках улыбался, глядя в объектив.
– Григорий Разумовский, – пояснил Васька, налегая на салат.
– Откуда у тебя снимок? – нахмурилась я.
– Та мелкая откопала, – хмыкнул Васька, – когда я ее попросил.
– А откуда он у нее? – у меня было смутное предчувствие, что что-то не так.
– Не знаю, наверное, втихаря стащила. Может, она его тайно любит?
А теперь мне упорно казалось, что Васька надо мной издевается.
– Судя по тому, как она про него говорила, мне так не показалось, – продолжала я гнуть свое.
– Маскируется, – хихикнул Васька.
– А тебе вдруг открылась? – съязвила я.
– Слушай, – не выдержал сосед, – чего ты так ко мне прицепилась? У нас есть фотка, мы знаем, как выглядит Разумовский и можем приступить к его поискам. Что тебе еще надо?
Я заткнулась. Действительно, и чего прицепилась?
– Извини, – вздохнула я, – когда приступаем?
Васька взглянул на часы.
– Мне надо заскочить на работу, часов в семь заеду за тобой. Ты пока поройся в интернете, посмотри, какие там поблизости развлекательные заведения.
Я кивнула и проводила его до двери. Оставшись одна, я тут же побрела к компьютеру.
Довольно-таки странно, что Григорий сидит в каком-нибудь питейном заведении. Наверное, ему стоило бы сидеть возле похищенного им человека, если только он не… Нет-нет-нет, зажмурилась я, Димка жив. Попробую с другой стороны. Предположим, я – Разумовский. Моя младшая сестра бросилась под машину, порвав со своим молодым человеком. Она в больнице, врачи и родители опасаются за ее жизнь, я ничем не могу помочь, с каждой минутой накручивая себя все больше и больше. И внезапно мне приходит в голову – если сестра действительно порвала со своим молодым человеком, почему она бросается под машину? Ведь люди расстаются, когда остывают чувства. Если бы Дима действительно любил мою сестру, он бы никогда не отступился от нее, даже если на него взъелись наши родители. Значит, Диме было все равно, он бросил Полину, он во всем виноват! И доведенный до отчаяния Разумовский решает отомстить.
Он похищает Диму (однако оперативно он действовал – веди Пух исчез уже на следующий день, после того, как с Полей приключилась беда) и везет его в Подмосковье. Но Дима ухитряется отправить мне сообщение, а потом его телефон был найден неподалеку от дачного поселка Березовка. Если Пух сумел сбежать, по почему все еще не дает о себе знать?.. И если Дима действительно сбежал, то почему Григорий Разумовский, вместо того, чтобы его искать, наливается алкоголем? Или та девочка-подросток ошибалась? Слишком много вопросов.
Спустя полчаса на руках у меня оказалась распечатка, и я подивилась тому, что в таком маленьком районе, где жил Разумовский, аж три бара, один подпольный притон (его я нашла по хитроумному объявлению, данному, видимо, владельцем) и два клуба. Прикинув объем работы, я приуныла. Я уже собиралась звонить Ваське с отчетом о проделанной работе, как телефон зазвонил сам.
– Аня, это Витя, – раздалось на том конце. – Я нашел твой номер в справочнике… Надеюсь, не помешал?
– Нет-нет, – заверила я его, – все в порядке, ты что-нибудь узнал?
– Вот об этом я и хотел поговорить, – ответил Виктор. – Я приеду?
– Да, конечно, – засуетилась я, – записывай адрес.
Попрощавшись с Виктором, я кинулась прибираться в квартире, пытаясь одновременно расчесаться и закинуть вещи в шкаф. Васьки я не стеснялась, сосед привык ко мне такой, какая я есть, а вот Виктор… Не хотелось выпадать из образа, к которому он привык, видя меня в университете, поэтому домашние джинсы и свитер полетели в сторону, и их место заняло симпатичное скромное платье нежно-бирюзового цвета.
В дверь позвонили. Едва не разбив по пути дедушкину любимую вазу, я кинулась открывать. На пороге, смущенно улыбаясь, стоял Виктор.
– Привет, – поздоровался он.
– Салют, – улыбнулась я и посторонилась, – проходи.
Главный красавчик университета безошибочно нашел кухню. Вот теперь верю, что они с Димой братья, хмыкнула я, закрывая дверь и устремляясь за ним.
– У вас очень мило, – вежливо озираясь, сказал Виктор.
– Спасибо, – покраснела я, – может, чаю?
– Да, спасибо, – Виктор благодарно кивнул, принимая из моих рук чашку. – я говорил с Криворуким.
– И что? – мгновенно насторожилась я.
Парень сделал маленький глоток.
– Он сообщил, что они с Димой особо не общались, что Дима мало с кем поддерживал близкие отношения, но то, что у моего брата нет врагов, Криворукий уверен.
– Это еще почему? – нахмурилась я.
