В это время в комнату быстрым шагом вошла Лена, а за нею начали собираться другие девчонки третьего курса прядильщиц.
– Давай, рассказывай, – приказала Лена с пренебрежением.
– Я сама разберусь, – хлюпнула Любка носом.
– Разберешься, разберешься… А теперь рассказывай, иначе я тебе нос доломаю, ты меня знаешь, – пригрозила она.
Девчонки с их курса смотрели на Любку мрачно. Любка немножко струхнула.
– Это Война со своей подругой, – постаралась она успокоить всех. – Они хотели, чтобы я к своим не ходила… В смысле, к вам, к страшим курсам… Их двое было, а так бы я справилась. Я потом с ними поговорю, когда-нибудь… Я им объясню. Они, наверное, думают, что я подлизываюсь… Но я… я пока никого не знаю.
Любка рассмеялась. Глупо было надеяться поговорить с тем, кто этого не ждет.
– Это, наверное, те, которые к Вальке с Наташкой ходят? – сказал кто-то из собравшейся толпы.
– Они что, совсем страх потеряли? – изумленно произнес еще кто-то.
– Так, пошли, показывай…
– Да нет, – испугалась Любка. – Не надо… Я сама…
– Сама-сама, показывай… Ты не дома, здесь порядки другие, – рассердилась Лена. – Один раз спустишь, второй раз гроб заказывай!
Ее вытолкнули вперед.
Такими девчонок с третьего курса Любка никогда не видела. Они открывали двери комнат, в которые заходили Война и Галка, и открывали шкафы, заглядывая под кровати. Последняя комната в углу была комнатой Наташи и Люды, в которой они жили с Галкой и Иринкой. Галку и Иринку Любка уже знала, к ней они относились хорошо.
В комнате оказалась и Валя Иволгина.
– Что случилось? – все пятеро слегка напугались, когда в комнату ворвалась толпа разъяренных третьекурсниц – и напугались еще больше, когда заметили Любку в крови.
– Люб, что случилось?
– У вас? – грубо спросила Лена и хохотнула, когда Наталья показала рукой на шифоньер.
За нею хохотнула Таня. А после, когда девчонки сказали своим, что хорошо друг друга знают, наверное, смеялись все. Кроме Любки. Войну и Галку вытащили из шкафа и бросили на пол. Вид у них был испуганный.
– Вы зачем сюда прятаться прибежали? Вы думали, мы за вас заступаться будем? – над поверженными Любкиными врагами склонились Наталья и Валя. – Мы выросли вместе, ели спали… Если услышим, что Любку пальцем задели, первые вам башку оторвем, – теперь они тоже выглядели рассерженными.
Третьекурсницы уже успокоились, переговариваясь между собой.
– Ну, прости, ну мы не знали… Прости, Люб… – мямлила и Война, и Галка. – Но вы же не заступились за Татьяну и Ирину! – Война и Галка были перепуганы.
– Мы их и знать не знаем, – рассмеялись девчонки. – У нас село не маленькое! Какое нам до них дело?
– Они почему-то решили, что я против них настроила девчонок, – пояснила Любка, когда на нее посмотрели вопросительно. – Но мы помирились, сразу же.
И девчонки разошлись. Опять разошлись, как будто никогда не знали друг друга.
Этого Любка понять долго не могла. Наверное, только она одна и объединяла их какое-то время, сообщая, кто и чем живет, пока не поняла, что им это неинтересно, пока у нее не появились свои, теперь уже новые и такие же близкие подруги – Светка Демина и Светка Свиридова. Прошлая жизнь, с духами и волшебниками, тонула в реке забвения – и теперь у каждого появилась своя жизнь, с новыми людьми, с новыми интересами.
Война и Галка после того случая руки не распускали, но тихо ее ненавидели.
И месть не заставила себя долго ждать. Случай столкнуть лбом с Малиной представился им спустя недели две.
Имя ее Любка так никогда и не узнала. Малина и Малина…
Глава 27
Группа, в которую Малина входила, занимала пять комнат на втором этаже. С ними не связывались даже третьекурсники. Учились они всего год – уголовницы с судимостью, или из тех, кто когда-то состоял на учете в детской комнате милиции и уже вышел из этого возраста, или из взрослых, которые могли претендовать на получение стипендии. В общем, все, кто не рассматривался в качестве обычного ученика училища.
Галка, имевшая опыт уголовного прошлого, к Малине подход нашла быстро. У Малины была одна слабость – выпить и подраться. За это она и расплачивалась. И первым делом оба врага решили посчитаться не с кем-нибудь, а с нею, с Любкой. Сами они после той разборки не рисковали подходить даже близко.
Она поднималась по лестнице, заметив Малину, пьяную вдупель. Она металась по фойе второго этажа у лестницы, хватала всех за грудь и приставала с расспросом.
– Кто на меня? Кто на меня?
Война и Галка стояли тут же, словно дожидаясь ее.
– Нет, я сама по себе, я с работы возвращаюсь, пропусти, пожалуйста, – попросила Любка.
Малина сразу отошла, повернувшись спиной. Любка повернулась и покрутила пальцем у виска, потом поправила платок и пошла дальше. Война и Галка сильно обрадовались ее жесту, ухватившись за него – кинулись следом, объясняя на ходу.
– Она показала вот так, вот так!
Как, Любка не стала смотреть, прибавила шаг, скрывшись в комнате и закрыв за собой дверь. До нее оставалось немного. Связываться с Малиной, которую она не знала, но много была о ней наслышана, у нее не было никакого желания.
В дверь застучали сразу несколько рук. Любка растерялась. Она оглянулась – ничего, чем можно было бы защититься. Обзавестись добром еще не успела. Но бояться было тоже глупо, рано или поздно придется выйти.
– Открой, сучка, открой! – кричала Малина и долбила в дверь, не переставая. – Слышь, ты?
И она открыла.
Народу собралось много. За дверями стояли Малина, Галка, Война, половина девчонок из группы и любопытствующее, которые сбежались на шум.
– Ну, заходи, – пригласила Любка Малину спокойным тоном.
Галка и Война попытались влезть следом, но Любка преградила им путь.
– Что, Малина, боишься один на один? Они для храбрости нужны, или чтобы втроем на одну?
Сработало безотказно.
– Ну-ка, закрыли дверь с той стороны! – приказала Малина.
Ее состояние Любка оценила – никакое. Малина шаталась. Достаточно ткнуть пальцем, чтобы повалить вражью тать. Любка успокоилась совершенно. За дверями воцарилась мертвая тишина.
– Ну и… что хотела? – разглядывая легендарного человека, поинтересовалась она.
– Ты че на меня наехала? Чего ты мне показывала? – грозно вопросила Малина, стараясь расправить взгляд. Оставшись наедине с Любкой, видимо, осознав, что на чужой территории и без поддержки, она тоже как-то сразу начала успокаиваться.
– А что ты творишь? Люди с работы возвращаются, знать про тебя не знают… А их Малина встречает и в лоб: ты на меня? Нет, мимо… – сердито отчитала ее Любка. – И потом, как можно верить свидетелям, которые здорово облажались… Что ж ты так себя не уважаешь, чтобы под первокурсниц подлаживаться?
